Не плачь, орчанка!

Дроздов Анатолий Федорович

Не плачь, орчанка!

Анатолий Дроздов

Не плачь, орчанка!

Роман

Пролог

Граната, кувыркаясь, летела в воздухе.

Антон видел ее отчетливо - цилиндрическую, выкрашенную в защитный цвет РГ-42, формой похожую на консервную банку из стандартного армейского пайка. Формой, но не содержанием. Внутри РГ-42 находилась не гречневая каша с мясом, а сто десять граммов тринитротолуола и металлическая лента с насечками. Спустя считанные секунды эта лента превратится в десятки осколков, которые вопьются в его тело. И тогда...

"Машина! - мелькнула в голове мысль. - У нее стальной кузов, а внутри ящики. Они защитят!"

Окончание это мысли Антон додумывал на бегу. Тело сообразило раньше, чем мозг. Стремительными прыжками он преодолел расстояние, отделявшее его от "УАЗа", рванул на себя дверцу и вщемился внутрь. Вернее, вбросил себя. Даже успел захлопнуть за собой дверцу. И только затем сообразил: внутри машины - ящик с такими же РГ-42, вдобавок с вкрученными запалами. И "УАЗ" - последнее место, где надлежит прятаться от взрыва. Все-таки мозгу следует доверять больше, чем телу. Однако пожалеть об этом Антон не успел.

Сбоку грохнуло. В следующий миг пространство за стеклами "УАЗа" затопило багровое пламя. Антон ощутил, что куда-то летит. "Пиз...ц!" - мелькнула мысль, и все исчезло...

1.

Жизнь Антона резко изменилась в январе 1971 года. После ужина, в ходе которого он похвастался отцу и сестре полученными отметками - повышенная стипендия в кармане! - отец пригласил его к себе в комнату. Выглядел при этом Ильин-старший строго. "Это он с чего? - думал Антон, шагая вслед за отцом. - Все ж нормально". Недоумение его разъяснилось скоро.

- Каким ты видишь свое будущее? - спросил отец после того, как они расположились в креслах.

Антон осторожно пожал плечами. Вопрос был странным. Какое будущее у студента третьего курса института иностранных языков? Ему еще учиться и учиться. Так и сказал.

- А конкретнее? - не отстал отец.

- Окончу институт, получу диплом, пойду работать.

- Куда?

- На распределении скажут.

- А куда распределят?

Антон задумался. О распределении в группе говорили не раз - все-таки третий курс. Мечтой многих было попасть на работу в МИД. Но такая перспектива выглядела призрачной - в министерстве иностранных дел Белоруссии работала пара десятков человек. Про МИД СССР и мечтать нечего - в Москве свои институты имеются. Неплохо устроиться в "Интурист" или хотя бы в "Спутник": они работают с иностранцами, поэтому переводчики нужны. Теоретически. Практически - не вщемиться. Желающих в разы больше, чем вакансий. Остается работа в издательствах, торгово-промышленной палате - там специалисты-переводчики востребованы, в худшем случае можно преподавать иностранный язык в школе. Последнее не желательно, зато есть шанс остаться в Минске. Он отличник, уверенно движется к красному диплому. Таким на комиссии дают возможность выбрать место распределения.

Все это Антон и сообщил отцу. Тот удовлетворенно кивнул.

- А чего ты хотел бы сам?

- Поездить по миру, побывать в разных странах, - вздохнул Антон.

- Такая возможность есть, - сказал Ильин-старший. - Если пойдешь по моим стопам.

Антон на мгновение выпал в осадок. Ильин-старший был полковником запаса, и не каким-нибудь, а КГБ. О своей службе он рассказывал мало. Но Антон знал, что отец начал в знаменитом ИНО (иностранном отделе) НКВД. Много раз бывал за границей. Зачем туда ездил, догадаться не трудно - фильмы про советских разведчиков показывали в кинотеатрах. В Отечественную войну сотрудник "Смерша" Ильин ловил вражеских диверсантов, при этом был ранен. Антон видел на его теле отметины от пуль и осколков. У отца пять орденов и масса медалей. Так что своим "предком" Антон гордился. Но идти в КГБ? Репутация этого ведомства в советском обществе никакая. По мнению интеллигентных людей, а Антон считал себя таковым, порядочный человек в "контору глубокого бурения" не пойдет.

- Знаю, о чем думаешь, - сказал отец, - и что дружки твои говорят. Все это падла лысая! - отец сжал кулаки. Хрущева он ненавидел люто. - Разоблачил "врагов", клещ кукурузный! Теперь нужных людей в Комитет не зазвать. Лезет всякая шваль. А нужны люди умные и образованные, такие, как ты.

Антон с удивлением посмотрел на отца. Тот усмехнулся.

- У тебя отменная память и блестящие способности. Ты свободно говоришь на двух языках. Учишь третий. К диплому освоишь и его. Этот раз, - отец загнул палец. - Два - ты не рохля. Умеешь постоять за себя и дать сдачи.

Антон кивнул. Стойкости его научил отец. Когда маленький Антоша прибегал жаловаться на дворовых обидчиков, Ильин-старший спрашивал: "А ты дал сдачи? Нет? Вот, поди и дай!" И, не обращая внимания на возражения матери, выталкивал сына за порог. Приходилось возвращаться и выполнять приказ. Не раз Антону разбивали в кровь нос, вешали синяки, но его это не останавливало. Со временем дворовые хулиганы оставили его в покое. Приятно, когда тебя боятся. А если сразу дают сдачи? Ну, его, малявку бешеную...

- И еще у тебя мой характер, - загнул третий палец отец. - Сидеть в издательстве или торговой палате ты не сможешь. С тоски умрешь. Поэтому КГБ для тебя неплохой вариант. И за границей побываешь, и мир увидишь, и пользу Родине принесешь. Согласен?

Антон подумал и покрутил головой. К его удивлению отец усмехнулся.

- Молодец, имеешь свое мнение! Но все равно завтра пойдешь в деканат и напишешь заявление о переводе на вечернее отделение. В связи с тяжелым материальным положением в семье.

Антон вздохнул. После смерти матери достаток семьи упал. Не сказать, чтобы сильно. У отца хорошая пенсия, сестре платят пособие в связи с утратой кормильца, и получать его она будет до окончания института. У Антона - стипендия. В сумме на троих набирается двести восемьдесят рублей. Не мало. Другие и на меньшие деньги живут. Но если отец считает иначе...

- Ты не правильно понял, - покачал головой Ильин-старший. - Денег хватает. Но для того чтобы ездить по миру или работать с иностранцами, нужна биография. Абы кого не подпустят. Поэтому пойдешь на завод. В трудовой книжке появится запись "рабочий". У нас это ценится. Затем тебя призовут на военную службу...

Антон похолодел. В институте он занимался на военной кафедре и рассчитывал, как и другие студенты, по получению диплома пройти двухмесячные курсы и стать офицером запаса. Военным переводчиком. А тут на два года! Рядовым солдатом!

- Служить будешь в пограничных войсках, - сказал отец, не заметив волнение сына. - Насчет этого я постараюсь. Пограничники относятся к КГБ СССР - это второй плюс в твою биографию. Третий добудешь сам. Служи так, чтобы на дембель уйти кандидатом в члены КПСС. Если сумеешь, дело, считай, в шляпе. По возвращению восстановишься на дневном отделении. Вступишь в партию, проявишь себя на общественной работе. И мир для тебя открыт.

Ильин-старший улыбнулся. "Не хочу!" - хотел крикнуть Антон, но промолчал. И в ответ на вопрошающий взгляд отца обреченно кивнул.

Уйдя на вечернее отделение, Антон устроился учеником слесаря на завод. Наставника ему определили из бывших фронтовиков. Тот сунул студенту железяку, протянул напильник и указал на тиски.

- Пили! Нам опилки нужны.

Антон "пилил" три дня. На четвертый наставник осмотрел почти сточенную железку, вытащил ее из тисков и зашвырнул в урну.