Изабелла де Круа

– Ну, так пошли! — энергия в Уилфреде просто била через край.

Алексей улыбнулся такому энтузиазму. Мы вышли с камбуза и при помощи лифта перебрались на верхнюю палубу, где находился и мостик.

– Рядом с мостиком есть несколько кают. Так как мы — старшие офицеры этого корабля, эти каюты положены нам. Это — моя, так как она буквально примыкает к помещению мостика. При желании я могу и вовсе получить доступ ко всем системам мостика из каюты. Изабелла, я так думаю, что вот эта каюта, рядом с моей, тебе подойдёт. Что думаешь?

Я заглянула в каюту. Ну что же, наша с Настей комната в общаге была меньше. А здесь — широкая кровать (койкой назвать её сложно), стол, на котором стоит монитор компьютера, небольшой диван, пара стульев — разумеется, всё адаптировано для космических условий. Мне, собственно, каюта понравилась.

– Уилфред, так как ты — бортинженер крейсера, твоя каюта идёт сразу после каюты Изабеллы де Круа. Возражения есть?

Молодой рыцарь заглянул в каюту, которая была ему предназначена. От моей она не отличалась совершенно. Возражений не последовало.

– Ну, а раз всё хорошо — прошу всех на мостик, товарищи офицеры.

Мостик, напоминая по форме мостик на «Стойком», отличался от него размерами — в большую сторону. Рабочие места первого пилота и штурмана находились рядом, от них, расходясь влево и вправо, отстояли места бортинженера (за первым пилотом) и комендора (за штурманом). Чуть сзади и выше всех, по центру, было установлено место капитана корабля. Уилфред уселся в кресло бортинженера, я подумала и села за штурманский компьютер. Алексей развернул кресло первого пилота и уселся рядом со мной.

– Итак, как вы видите, здесь пять рабочих мест. Нас, скорее всего, в итоге будет четверо. Так как здесь применён метод того, что каждый владеет несколькими специальностями, почти все операции можно выполнять с любого рабочего места. Соответственно, предлагаю такую разбивку на должности — ты, Изабелла, помимо всего прочего, будешь также пилотом, а Уилфреду достанется управление оружейными системами. Но — также Изабелле придётся изучить огневой пульт, а Уилфреду — пилотирование. Вопросы?

– Капитан, у меня есть, — сказала я. — Потом покажешь мне медотсек? Как я понимаю, им заниматься придётся мне?

– Разумеется, — ответил Алексей. — Другого человека, который знал бы целительство и понимал машинерию медотсека, у меня нет.

И мы начали изучать крейсер. «Синяя молния» оказалась на редкость удобным кораблём. В ней не было той брутальности и мощи, которые были присущи огромным линкорам, не было и той лёгкости, и быстроты, которой славились разные малые корабли. Это был лёгкий крейсер — достаточно быстрый и манёвренный для тех целей, для каких его конструировали. Этот корабль был в меру быстрым, в меру защищённым и вооружённым. На борт он мог брать до взвода десанта — и производить его сброс прямо с орбиты. Корабль мог поддержать десант огнём — его вооружение, состоящее из двух турболазеров главного калибра и нескольких десятков лазерных турелей, позволяло эффективно бороться, как с космическими, так и планетарными целями. И, наконец то, что порадовало меня больше всего — нормальное ракетно-торпедное вооружение — от торпед той же дальности, что и на «Стойком», и до ракет класса «Борт-борт», с рабочей дальностью до двухсот тысяч километров и разного рода ракет малого радиуса действия — «радовать» вражеский москитный флот. «Синяя молния» была настоящим инженерным чудом — и она мне нравилась.

Медицинский отсек крейсера был просто прекрасен. Мне, в своё время, понравился медотсек на «Стойком». Но он, по сравнению с отсеком «Синей молнии» был на том же уровне, что и какая-нибудь деревенская больница средних веков, по сравнению с самым современным госпиталем. Здесь было всё. Всё, что только могло понадобиться для того, чтобы спасти человеку жизнь. Если человек был жив — пусть даже жизнь едва теплилась в нём, оборудование этого медицинского отсека могло спасти его. Здесь можно было делать самые сложные операции, лечить самые серьёзные болезни — можно было вести эпидемиологические исследования, даже принимать экстренные роды — здесь было любое оборудование для поддержания жизни новорожденного, несмотря даже на самые сложные роды. Так что, рядом со штурманским циркулем я смело приколола к клапану кармана также и змей Эскулапа.

========== Часть 8 ==========

После того, как у нас состоялось первичное знакомство с крейсером, мы начали полностью изучать его и готовить ко всему. У нас было несколько полётов внутри Солнечной Системы. Были разного рода замеры скорости, стрельбы и прочие радости испытания корабля. Я привыкала к штурманскому пульту, который, конечно, отличался от аналогичного пульта на «Стойком» — стояло более совершенное «железо» и самое «свежее» ПО. На «Синей Молнии» стояла та же модель гиперлвигателя, что и на «Стойком» только более мощная — всё же, крейсер был больше и тяжелее эсминца. Мы совершили несколько пробных прыжков на малые дистанции — чтобы с гарантией никуда не «вляпаться», как сказал Алексей. Отношения между нами перешли, фактически на следующий уровень. Конечно, мы не занимались любовью прямо на мостике, но объятия, например при встрече с утра на камбузе были в порядке вещей. Собственно, я большую часть времени «обитала» в каюте Алексея — Уилфред был «свой», так что, никакой проблемы не было.

Время шло, мы готовили корабль, но кто же знал, что мой первый бой в офицерском звании состоится не на борту этого прекрасного крейсера, а на несколько другой машине…

Алексей снова был вынужден куда-то отлучиться по приказу командования. Он отсутствовал несколько дней, за время которых я полностью извелась — ну, не могу я спокойно относиться к таким вещам. Я слишком сильно за него переживала. Ну и, так как мне, по большому счёту, общаться было больше не с кем — мне выделили небольшой домик на территории военного городка, я и подсела на сигареты. Нет, привыкания не возникло (искренне на это надеюсь), но привычка убивать время таким образом — возникла.

Алексей вернулся через неделю. Настроение у него было весьма подавленным. Так как погода в последнее время очень сильно улучшилась, я приняла решение просто посидеть с любимым человеком на крыше его дома. Так-то туда выходить было нельзя, но, «когда нельзя, но очень хочется…». В общем, мы сидели на крыше дома Алексея, и он рассказывал про этот вылет. Теперь я потихоньку стала понимать причину его подавленности. Империя решила использовать новое оружие, но теперь уже психотропное — просто распылить в атмосферах планет вещество, наркотик, вызывающий почти мгновенное привыкание. Мол, не хотите быть лояльными к Империи — получите и распишитесь. И посмотрим, как вы теперь запоёте, если этот наркотик можно достать только в Империи.

– Мне пришлось врезать по импам тактическими термоядерными ракетами, — сказал Алексей. — Знаешь ли ты, что это оружие запрещено Империей?

– Да, Алёша. Империя утверждает, что это — грубое, варварское оружие, применение которого разрешается только в безвыходных ситуациях.

– Возможно, Империя и права. Ситуация и в самом деле была безвыходной. Но от тех броненосцев ничего не осталось. Понимаешь? Ничего, даже обломков. Правду говорят, что во времена «холодной войны» на Земле появилось много «лучшего в мире оружия». На мой взгляд — слишком много. Им можно не только Землю, но и все остальные планеты стереть в порошок.

– Да-а-а! — протянула я, машинально доставая из сумочки сигареты. Так же машинально прикурила и выпустила дым.

– Это ещё что такое? — спросил я.

– Ну, я же хожу по городу, да и пока я училась, то немало общалась с другими девушками. Многие из них курят. А что в этом такого?

– О, Боже! — воскликнул я. — Ты, хоть сама-то в курсе, сколько ты всего заглатываешь с каждой затяжкой?

– Ну, немного в курсе, — ответила я. — На самом деле, я понимаю, что хорошего в этом мало…

– Слушай, солнышко, бросай-ка ты эту дурную привычку. Пользы тебе от этого нет, а схватить какую-нибудь неприятность запросто можно.