Изабелла де Круа

Я доложила:

– Курсант де Круа прибыла для прохождения практики.

– Что же вы все такие формалисты-то, — сказала Наталья. — Вот, помнится, мы в ваши годы…

– Нат, мы вели себя так же, — сказал Алексей. — Не придирайся к манерам девушки.

– Уж и пошутить нельзя. Итак, Изабелла, это мостик нашего корабля. Твоё рабочее место — рядом с моим. И теперь серьёзно — тут у нас излишне формальные отношения и обращения не приняты. Обращаться ко всем — по должности, или по имени. Никаких «товарищ капитан, разрешите обратиться». Ибо, пока такое выговариваешь, особенно, в бою — три раза сбить успеют. Сколько тебе надо времени на то, чтобы освоиться?

– Ну, пару минут мне дадите, Наталья?

– Хорошо.

Я села за штурманский компьютер. Конечно, симулятор — это одно, а настоящее рабочее место навигатора — совершенно другое. Здесь не было ни «мыши», ни тачпада. Здесь был трекбол. Это было надёжнее разного рода сенсоров и прочего. Дисплей панорамного типа с большим разрешением — не дань традиции, а суровая необходимость — карты космоса, как правило, большие. Клавиатура — металлическая, кнопки покрыты лазерной гравировкой, устойчивой ко всему.

Я подогнала под себя кресло, пристегнула ремни. Запустила тест системы. Разумеется, всё работало хорошо. Запустила основную программу. Посмотрела карту системы, в которой мы сейчас находились. Двенадцать планет, пригодных для жизни нет…

– Штурман, наше местоположение? — спросил Алексей.

– Принято, выполняю, — ответила я, запуская программу определения координат. Сенсоры корабля навелись на самые яркие, по его мнению, звёзды, комп немного подумал, «переваривая» поступающую к нему информацию, после чего выдал мне ответ.

– Наши координаты — мы в системе P38/56-86659. Исследована три тысячи лет назад. Планет, пригодных для жизни, нет, имеются небольшие залежи трансурановых элементов на третьей и шестой планетах. Разработка признана нерентабельной.

– Молодец, штурман, — сказал Алексей. — Ну, раз всё так хорошо — дай мне курс на Комменор.

– Принято.

Так, это уже сложнее — но и интереснее. Я выбрала в каталоге Комменор, в другом нашу систему. Посмотрела на расстояние, впечатлилась. Нет, конечно, расстояние немаленькое, но в гиперпространстве его преодолеть не так уж и сложно. Я набросала несколько вариантов курса — один большой прыжок, практически, на пределе возможностей гипердвигателя корабля, вариант с большим количеством прыжков, и два варианта с пятью и тремя прыжками. Просмотрев все варианты курса, я отправила их все на консоль Алексея.

Судя по тому, что он одобрительно хмыкнул, я поняла, что мои варианты ему понравились.

– Конечно, я могу понять, что, если бы нам срочно надо было попасть на Комменор, я выбрал бы твой первый вариант. Но после пришлось бы долго ждать, пока остынет гипердвигатель. А что бы порекомендовала серьёзно?

– А серьёзно, я выбрала бы третий вариант. Он наиболее хорош в смысле соотношения скорость/расход энергии. Это наиболее эффективный курс, который позволит нам попасть в систему Комменора, всего за сорок восемь часов.

– Очень хорошо, Изабелла. Значит, этот курс мы и выберем.

Алексей ввёл проложенный мной курс в компьютер, подтвердил его, после чего активировал автопилот. «Стойкий» начал разгон до гиперскорости. Алексей откинулся на спинку своего кресла.

– И всё? — спросила я.

– Ну да. А что не так? Автопилот рулит. Сейчас идёт разгон. В момент, когда корабль будет готов к прыжку, я должен буду проконтролировать, чтобы всё прошло штатно. А потом — просто ждать, пока летим в гипере. Наша настоящая работа начнётся при маневрировании внутри системы и на подходе к орбитальной станции.

– Мы зайдём на станцию Комменора?

– Да. Дам вам два часа на её разграбление. Только не увлекайтесь.

– Хорошо.

Следуя примеру Алексея, я тоже откинулась на спинку кресла. Эсминец разгонялся, ионно-плазменные двигатели толкали его вперёд. Наша скорость неуклонно росла.

– А до какой максимальной он способен разгоняться? — спросила я Алексея.

– По паспорту — до 0,9 от скорости света. Но это только для прыжка. Боевая скорость, при которой сохраняется возможность манёвра — 0,2 от скорости света. Большие корабли могут вести боевые действия лишь на скорости до 0,1.

– Понятно. А защита?

– Ну, — усмехнулся Сергей. — Она «есть». То есть, здесь стоит стандартный дефлекторный щит, который сможет уберечь нас от одного-двух «скользящих» попаданий. Прямое попадание того же турболазера снесёт и щит — и нас за компанию. Так что под такие выстрелы попадать как-то нежелательно.

– Ну, к счастью, — сказал Алексей. — У нас есть манёвренность. Если идти курсом «пьяный пилот», то они долго по нам стрелять будут…

– А чем можем стрелять мы?

– У нас восемь торпед. Два турболазера ГК и несколько скорострельных лазерных орудий. Торпеды выстреливаются из четырёх торпедных аппаратов, так что два залпа мы сделать сможем. Но, знаешь, что самое мерзкое?

– Нет.

– А самое мерзкое во всём этом то, что во всей Галактике, все, как помешались на ближнем бое. Торпеды бьют всего на тысячу километров. На тысячу! В космосе! Лазеры, конечно, оружие более дальнобойное — но у него мощность — только по истребителям стрелять, так как они брони не несут от слова «совсем». Турболазеры — они, по идее, очень дальнобойные — но никто не озаботился создать хоть какие-то таблицы для стрельбы на большие дистанции. Максимум — есть данные про стрельбу на две — три тысячи километров. А ракетного вооружения, такое ощущение, никто, ни Империя, ни Республика, даже не знали. Собственно, Земле это даёт ряд преимуществ — сейчас строятся эсминцы УРО, названные так в честь старых эсминцев УРО — с управляемым ракетным оружием. Там уже реализована новая система управляемых ракет, которыми можно прицельно бить на дистанции до миллиона километров. Сенсорные массивы нового поколения вполне это позволяют.

– Ничего себе! То есть — один такой эсминец вполне может «закидать» крейсер или линкор?

– В теории — да. Конечно, имперцы хвастают, что у них очень хорошие защитные системы ПКО, но… Как говорят у нас — «на любой хитрый болт всегда найдётся своя гайка с левой резьбой». ПКР нового поколения должны будут преодолевать эту ПКО. Обещают доработать и лазеры вместе с турболазерами. Но всё это будет ещё не очень скоро…

– Понятно, — сказала я. — То есть, пока что придётся пользоваться тем, что есть.

– Да не страшно, — улыбнулся Алексей. — Ведь как говорят — «главное — не размер, а умение пользоваться!».

– Точно, — рассмеялась Наталья.

Тем временем корабль разогнался до скорости прыжка, и сам вошёл в гиперпространство. Такого зрелища я пропустить просто не имела права — звёзды на обзорных экранах сначала вытянулись в длинные полосы света — а потом наступила тьма. Корабль нёсся, обгоняя свет.

– Так как теперь мы в гипере — разрешаю всем оправиться и перекурить, — с очень серьёзным выражением лица сказал Алексей.

– Лёша, хватит пугать девушку, — ответила Наталья. — А если серьёзно — можно сходить, перекусить чем-нибудь. Кстати, я видела твой курс — очень хорошо проложила.

Мы с Натальей пошли в буфет. Вахты на мостике не всегда совпадали с режимом работы камбуза, так что буфет был для нас оптимальным выходом. Я взяла себе картофельное пюре с бифштексом, пару булочек и кофе. Наталья выбрала манты, обильно полила их соевым соусом и приступила к трапезе. Разговаривать при еде, конечно, нехорошо, так что, пока я ела пюре, а Наталья расправлялась с мантами, мы молчали. Но когда дело перешло к сладкому, разговоры и начались.

– Ну, что же, Изабелла, рассказывай…

– Что рассказывать-то?

– Тебе ведь Алексей наш нравится?

– Это так бросается в глаза?

– Ну, не так, чтобы очень. Сергей, например, не заметил ничего. Но мне видно. Итак, нравится?

– Да. И очень сильно.

– Это хорошо. Мы вместе учились — и он, хоть и дружил с многими, но ни с кем не сближался. Да что я говорю! Когда праздновали «экватор», чуть ли не оргию устраивали — мол, половина учёбы позади, всё можно. Алексей был на торжественной части, выпил бокал лимонада (!) — и ушёл, когда начали играть в «бутылочку». Такого серьёзного человека я просто раньше не встречала. На втором курсе я пробовала его соблазнить. И знаешь, с каким результатом?