Страница 32 из 43
- А мужчин нельзя? – смеется.
- Не знаю, - улыбаюсь в ответ. – Я таких исследований не проводила. И вообще, мыслями подобными голову не забивала.
- Но он же для тебя… старый.
- Кто? – обомлела я в еще большем удивлении.
- Еремов. Вот сколько тебе лет? Двадцать пять?
Ошарашено (отчасти паясничая) моргаю я, неторопливо дожевывая пищу:
- Блоха, - проглотила остатки. – Тебе не кажется, что ты… забываешься?
- О чем? Что я такого сказал?
- О том, что он – твой босс.
- Ну, босс. И что это меняет? Я же не крысятничаю. А так, просто… вопросы задаю. В плане баб – он не постоянный, и все это знают. Если… Кузнецов молчит, то это - его дело. Как и Ереме, ему на всех насрать. А мне тебя жаль. Вот ты молчишь. Но сколько у вас разница в возрасте? Лет пятнадцать?
Обмерла я, прибитая заявленным. Пытаюсь подыграть, дабы скрыть свое волнение и смятение, что посеял в моей душе этот гад предыдущими словами.
Хмурюсь, силясь вспомнить год рождения Еремова – раньше я как-то сколько ему лет, и о разнице наших возрастов не задумывалась:
- Он, вроде, …’74 года рождения?..
- Да, в 2014 гремел его юбилей. Ваши хорошо должны это помнить.
(«Наши»… ну-ну)
- Значит, десять лет, - подытоживаю я. – И? Не вижу проблемы.
- Почему же? Ему стукнет пятьдесят, а тебе еще только сорок.
- Блоха, - подаюсь немного вперед; сознательно, откровенно грублю, презрительно улыбаюсь: - Да хоть сто лет разницы. Тебе какое дело?
Скривился, вздернув бровью. Не отодвинулся...
Коварно ухмыльнулся.
Откусил отбивную и прожевал, нарочно дразня своим молчанием.
- Да никакой, - наконец-то ответил. Загадочная улыбка: – Просто, я думал, ты умная баба, хотел помочь. Но, оказывается, ошибся. Ты такая же, как и те, кого он до этого тягал.
Обмерла я, округлив очи.
- Ну, вот, - внезапно продолжил, - какие у вас с ним общие интересы? Кроме постели... Какие? Никакие? - кивает головой, сам невольно отвечая на свой вопрос. - Он же не изменится, Том... Никогда. Ерема же как нарик конченый: привычку не бросит, даже если ему дуло в пасть засунуть. Человек в тринадцать лет ушел из дома, громко хлопнув дверью, послав всех на**й... И с тех пор его семья - это пацаны, братва. Оно тебе надо? Ты такой жизни хочешь? В страхе, в жути, а коль что... - и от звонка до звонка вместе с ним отсиживаться: только каждый по своим норам. И это если ему вышак не впаяют, что, кстати, куда быстрее всего...
Тотчас закашлялась я, невольно поперхнувшись крошками. Глаза просто полезли на лоб от услышанного...
Шумный вздох, секунды дабы отойти от шока - и резво (с грохотом) встать из-за стола.
Выбросить остатки пищи в мусорку, помыть тарелку.
Разворот. Спиной к тумбе, опереться руками на раковину. Взгляд в глаза ублюдку.
Прожевать матерные слова:
- Я сделаю вид, что этого разговора не было. Не знаю, зачем тебе это, но ты… неправ. Какое бы не было у нас с ним будущее - но оно есть. И ничего я менять не собираюсь. Спасибо за компанию, - лживо улыбнулась и мигом вылетела из кухни.
Пройтись в спальню, достать одежду (благо, еще до этого Еремов меня надоумил, заставил перевезти сюда кое-какие вещи из дома), найти полотенце и пройти в ванную.
- Борь, я купаться! – учтиво рапортую своей охране.
- Ага, иди, - слышится из комнаты.
Дверь на защелку.
Воду до упора, да погорячее. Да только залезть под душ так и не решилась. Более того - даже раздеться... Столько кобелей сейчас за дверью, что просто духа не хватит...
Да еще и эти речи Блохина...
Присесть на край ванны - и замереть в раздумьях.
Черт! Что за бред?!
"Заботится" он обо мне...
С*ка, а не Блоха...
Гневно потереть руками лицо, сгоняя напряжение.
Черт! Не верю! НЕ ВЕРЮ я этому идиоту!
И вновь выпустить табун шальных мыслей.
Мерзкая вша… Просто выбесил меня! Выбил из колеи.
Паскудно теперь на душе. Гадко, словно на помойке...
Почему-то я считала, что все люди Еремы, его приближенные, друзья, – всегда горой за него, на всё готовы и принимают его решения безоговорочно. А тут - мало того, что мне ткнули пальцем на мое место: "ваши-наши"; так еще и в его, Гриши, огород камни полетели... "Интересы", б***ь... Ему важны наши общие интересы... "Ничего, кроме постели..." А тебя оно е**т? Да даже если и так... тебе-то... ЧТО?
Устанешь свечку держать, али че?
(шумно выдохнуть)
Просто, вам мерзко осознавать, кто я на самом деле?.. ДА?
И что он выбрал меня... вопреки вашим законам, верованиям и ощущениям.
Так?
А иначе просто ума не приложу, какие еще могут быть тому причины...
Вдруг грохот. Шорох в коридоре.
Обмерла в испуге.
Живо выключаю воду и прислушиваюсь.
- Еще раз, с*ка, подкатишь к ней свои шары – и я, б***ь, сам тебя уган**шу! ВСОСАЛ, ГНИДА Е**ЧАЯ?! Или повторить?!
Огрызается второй, но различить слова невозможно. Щелкнул замок.
Открываю и я дверь.
Стоит на пороге Кузнецов… потирает окровавленный кулак.
Блохина не видно.
- Борь… - несмело позвала его. – Что случилось?
Метаю испуганные взгляды по сторонам, ища строптивого.
- Ничего. Иди мойся, - рычит сдержанно, не смотрит.
- А Блоха где? – взволнованно.
- В машине спать будет, - раздраженно рявкнул, разворот. Глаза в глаза. Яростно: - Жарко ему здесь! - бросил на прощание и живо пошагал в комнату.
***
Выбраться из ванной. Торопливо вытереться, напялить белье, кофту с длинным рукавом, спортивные штаны. Провернуть защелку, открыть дверь. Несмелые шаги в коридор, в сторону зала.
Сидит, смотрит Кузнецов телевизор.
- Борь… – робко, несмело позвала я.
- Что? – кидает слово, а вот взгляд так и не переводит, все еще таращится в экран.
- Ты Еремову скажешь?
- О чем? – удивленно метнул на меня взор.
- О Блохе.
- А надо?
Оторопела я, даже не знаю, что сказать. Для меня-то сие… по сути, впервые.
Но вдруг продолжил:
- Знаешь, сколько еще таких будет? Это что свой. Да, косяк жесткий: гнилое дело - бабу у своих отбивать... - похолодело у меня внутри от прозрения, оцепенела. - Но на тебя-то взглянешь – понятно. Молодой, дурной - быстро потек. А так… Это же Ерема: чуть что задели за живое – так сразу к кораблям.
Стою, разодранная, распятая услышанным.
Но Борис игнорирует. Отворачивается. Вновь делает вид полной заинтересованности тем, что происходит на экране.
Минуты…
- Борь, - опять несмело зову.
- Что? – раздраженно вздыхает. Переводит взгляд на меня. Глаза в глаза.
Нервно проглатываю страх и решаюсь на важный вопрос. Правдивый ответ, по сути, на который не так уж важен. Уж лучше пусть соврет, но зато… на душе станет спокойно.
- А тогда… летом. На складах. Если бы не… эти мои уродства… ты бы… вы бы – поправляю себя, - меня изнасиловали?
Обомлел, прозревший.
Нервически сглотнул слюну. Отвернулся на миг. Шумный вздох.
Встал.
Шаги ближе – отчего невольно дернулась я назад, но тут же уперлась спиной в косяк. Закоченела от страха.
Ухмыльнулся:
- Во-первых, не уродства… а испытания судьбы, - неожиданно коснулся моего лица, заправил локон волос за ухо - поежилась, побежали мурашки по телу. – Ты как была красива, так и осталась, - отступает немного назад, разворот - взгляд около... - И даже Еремов тому доказательство: он-то уж ценитель у нас… прекрасного. Во-вторых, - и вновь глаза в глаза со мною, - мы не какие-то конченые отморозки. Попугать – да: дело святое. А за тобой, как и за тем ублюдком – косяк малый был, незначительный, просто не вовремя, а потому и попали на взрыв.