Страница 54 из 63
— Слушай, давай пойдем поищем тебе что-то, — сказал Марк. — Ты будешь видеть, как я это наливаю. Никаких светлячков.
Мои ладони неожиданно вспотели. На самом деле, это была не провокация. Это было по-настоящему.
Я подумала о том, что чувствовал Коул, когда спал с девушкой в туре. Вот так? Игра. Охота. Удар по самолюбию, тепло внизу живота, знание того, что мои губы жаждут поцелуя, а я жажду, чтобы кто-то расстегнул это платье и увидел, как хорошо я выгляжу в этом бюстгальтере.
Я могла сказать ему, что возьму себе выпить сама. Я могла дождаться Ларса, не смотря на то, что не было ни единого шанса, что Ларс собирался принести что-то безалкогольное, потому что я знала парней, хоть и не знала его.
Я просто хотела, чтобы что-то произошло. Я просто хотела перестать бродить по этой вечеринке в одиночестве, ожидая… сама не знаю, чего. Когда я пойму, что с меня хватит. Когда я пойму, что развлеклась, в прошедшем времени.
Я сказала:
— Идем найдем мне выпить.
— Скоро вернусь, чувак, — сказал Марк Граббу.
Скоро вернусь. Скоро вернусь. Потому что это был пустяк.
Я последовала за Марком. К моему удивлению, он в самом деле привел меня к бару и набрал стакан воды. Он протянул его мне, удерживая мой взгляд. Он ждал. Мое сердце подпрыгнуло. Я хотела что-то сделать, без разницы, что именно, даже если это что-то означало обжиматься с Марком.
Я сказала:
— Где я буду это пить?
Это все, что требовалось Марку. Он сказал:
— Идем, я покажу тебе кое-что.
Кое-что оказалось полукруглой бетонной обсерваторией в конце одного из простирающихся балконов. Это оказалась маленькой спальней со сделанным на заказ зеркалом во всю стену и шикарным красным матрацем всего в нескольких дюймах от пола, полностью залитой светом из окна в потолке, в которое попадали прожекторы. Оказалось, Марк закрыл за нами дверь, забрал у меня стакан и поставил его на низкий столик.
Затем он положил свои руки по обе стороны моей талии в виниловом-или-кожаном платье и поцеловал меня.
Это, вероятно, был винил. Настоящую кожу не купишь за такую цену. Но, с другой стороны, я приобрела его в секонд-хенде. Так что оно могло быть чьим-то дорогим обноском.
Мы все еще целовались. Он был также горяч и настойчив, как Коул. Не важно, что Марк на самом деле не знал меня. Он все еще хватался за мой рот, как будто это был ограниченный выпуск, выходящий из моды, возьми сейчас, пока не разобрали. Знать, что любовь, казалось, не имела ничего общего со страстью, было неким освобождением и унынием.
Он крепко схватил меня за бедра и не почувствовал сопротивления. Так вот какого быть вещью. Вот какого делать вещь из кого-то. Если бы у него не было имени, это бы что-то меняло? А если бы у него не было лица? Если бы были только эти руки или прижимающийся ко мне таз…
Он отстранился всего на секунду.
— Ничего не говори, — сказала я.
Он рассмеялся себе под нос.
— Нет, серьезно. Заткнись.
И он заткнулся.
Физически, не было ничего неприятного в том, чтобы обжиматься с этим человеком. Скорее даже наоборот, если бы я отвечала. Мой рот приоткрылся под его. Живот прижался к его прессу. Его пальцы потянули вниз молнию на моем платье и мое дыхание сбилось, когда он поцеловал краешек моей груди. Я чувствовала себя кем-то другим. Думаю, со стороны мы наверняка казались очень милой парочкой. Это казалось ужасно взрослым и подходящим для Л.А… Двое милых людей целуются в обсерватории, построенной для ученых, на кровати, предназначенной не только для сна. Я знала, что он снимет мое платье, если я позволю, и не видела причин, почему бы и нет. Это наверняка не было бы плохо, даже если и не хорошо. В любом случае, это будет крутая и понятная история.
Он потянул свою рубашку вверх. Он был мускулистым и не отталкивающим во всем. Это было хорошо. Со мной все было хорошо.
Мое платье смялось неровными складками под его правой ладонью. Конечно же, такого бы не произошло с винилом? Я правда не знала. Сейчас я была бы не прочь поискать это в Интернете.
Он расстегнул молнию до уровня моего пупка.
Так что, я предположила, что это происходит. Я продолжала ждать, когда почувствую себя полуголой.
Марк отодвинулся назад.
— Господи, — сказал он, — ты прекрасна.
Его голос звучал точно также, как когда по вечерам он уходил в кладовку, чтобы заняться бумажной работой. Точно также, как когда он спросил меня, знаю ли я Коула. Правильно было бы сказать «прямо как Марк», потому что он и был Марком. Что вообще вынудило его это сказать? Возможно, он неправильно понял происходящее.
Я произнесла:
— Я сказала тебе заткнуться.
Он рассмеялся.
Я — нет. Я отбросила его руку и потянула свою молнию вверх.
— На этом и закончим.
— Что? — спросил он. — Серьезно?
— Да, серьезно.
Я ожидала, что он возмутится, но он просто запустил руку себе в волосы. Его губы были испачканы неоном. Из-за меня. Он был от моих губ. Наконец, он сказал:
— Черт, ладно.
Часть меня хотела сказать «Нет, правда, давай просто разойдемся». Потому что сейчас у меня во рту был этот неприятный вкус и смутное чувство ненависти к нему, к себе или ко всему.
— Это все равно было плохой идеей, — сказал Марк. — Я не настолько пьян.
Чем больше он говорил и чем больше времени проходило с тех пор, как он касался меня, тем больше я утопала в правде: я прочти переспала с мужем своей начальницы. Я обжималась с мужем своей начальницы на вечеринке. Такой девушкой я была.
— Тебе следует идти, — сказала я. Мой голос был едва различим. — Тебя ищет Сьерра.
Когда он посмотрел на меня, его лицо на секунду сделалось озадаченным, а затем превратилось во что-то похожее на жалость. Он рассмеялся, но не от веселья, а надо мной или над собой. Я почувствовала себя наивно и глупо.
— Нет. Не ищет.
Я подняла на него взгляд своих голубых смертельно-холодных глаз под маской и подождала, пока неопределенность не вернулась в его взгляд. Тогда я сказала:
— Мне нужно привести в порядок свои губы.
К тому времени, как я нашла свою сумочку, он уже ушел, едва хлопнув дверью. Я стала напротив зеркала и рассмотрела свои измазанные неоном губы. Я вытерла его, аккуратно вернула своим губам холодный розовый цвет, уложила волосы возле лица и застегнула молнию на платье, пока не стала выглядеть также, как и до этого.
Затем я достала из сумочки свой телефон. Я подправила подводку для глаз так, чтобы не размазать неоновый голубой цвет, который Сьерра нанесла на мои веки.
Я вдохнула.
Я набрала номер Коула.
— Ты трезв? — спросила я.
— О, перестань. Ты для этого…
— Коул. Трезв?
Пауза, чтобы передать раздражение.
— Ага.
Я хорошо сдерживала свой голос, но это требовало немалых усилий.
— Пожалуйста, приезжай и забери меня.
Глава 43
КОУЛ •
Когда я приехал на вечеринку, то вынужден был припарковаться вниз по улице, а затем, когда я зашел внутрь, найти Изабел заняло у меня целую вечность. Свет внутри дома был выключен, а черные лампы заставляли всех девушек сиять ультрафиолетом. Снаружи кругом был блеск и экспериментальные танцы, потому что такими они уж были людьми. Меня узнали, потому что это была вечеринка такого рода, но никого это не волновало, потому что это была вечеринка такого рода. Музыка заставляла меня хотеть избить хиппи.
Изабел стояла у бассейна с группой людей, которые с энтузиазмом и непристойностью от опьянения двигали руками. Она застыла в позе. Одно плечо опущено вниз, подбородок поднят вверх. На ее глазах был черный и макияж толстый намек на линию такого же голубого неона, что и ее глаза. Ее рот был создан их стекла — точеный и неподвижный. На ней было белое кожаное платье, в котором она выглядела в тысячу раз утонченнее большинства людей. Стоя посреди всего этого блеска, шума и глупости, в мире, который я неловко и громко населял, она была прекрасна.