Страница 38 из 47
Эти мадмуазельки решили угостить нас легким завтраком. Они чрезвычайно возбуждены нашим присутствием. Люлю объясняет мне, что ее подруги ужасно рады встрече с нами, так как они как раз на следующей неделе должны изучать премудрости французской любви, а тут им представилась возможность приятно удивить своих учителей, если, конечно, мы не возражаем поделиться с ними своими знаниями.
Они уже изучили элементарные виды любви – английскую и американскую; сентиментальную любовь – немецкую, русскую и польскую;дикарскую любовь – монгольскую и конголезскую, себялюбивую любовь – швейцарскую и шведскую; шуточную любовь – типа бельгийской; ну а под занавес программы им осталось лишь пройти бесстыжую любовь, то есть французскую.
– Значит, в вашей классификации французская любовь считается конечной точкой?
– Да, но в ней существуют еще свое деление.
– То есть?
– Например, порочная любовь.
– Это как?
– Так называемая «лионская любовь»... Она спрашивает меня cnknqnl, сочащимся страстной надеждой:
– Вы случайно не из Лиона?
– Я – нет, – говорю я, – но мой компаньон – лионец.
Мояпопанежнакаклотос радостно вскрикивает и сообщает приятную новость своим прелестным однокашкам, которые радостно хлопают в ладоши.
Не переставая болтать, мы дозваниваемся в агентство «ФрансПресс». Трубку берет Рульт собственной персоной. Слушаю.
– Говорит Сан-А!
– Наконец! Я с самого утра пытаюсь дозвониться к тебе в гостиницу.
– С нами случилась удивительная, потрясающая и сногсшибательная история, Рульт Срочно приезжай ко мне с машиной «скорой помощи»!
– "Скорой помощи"?
– Да, у нас тут перелом
– У твоего друга?
– Наоборот, у моего главного врага. По понятным причинам я не могу отвезти его в больницу. Может быть, у тебя есть на примете какой-нибудь укромный уголок, где мы могли бы привести его в порядок без вмешательства стражей порядка?
– Я позабочусь об этом. Да, черт возьми! Где ты сейчас?
Я переадресовываю вопрос Люлю, после чего отвечаю:
– В специальной школе гейш «Кайфутвоя» В трубке воцаряется тишина, и я начинаю думать, что наш разговор прервали (как говорит мой знакомый гинеколог по поводу нежелательной беременности), поэтому кричу настойчивое «Алло!».
– Да! Пощади мои барабанные перепонки, – просит меня Рульт. – Что ты забыл в этом почтенном учебном заведении? Как тебе удалось попасть туда? Это ведь школа закрытого типа.
– Что-то вроде борделя в бункере? Он смеется.
– Наверное, тебе понравились ученицы?
– Увидишь сам!
– О'кей, сделаю все необходимое, хотя ты можешь подвести меня под монастырь. Жди меня через пару часов...
– Спасибо, чувак!
С Берю и праздником в душе я усаживаюсь за стол. Вот так завтрак, друзья! Судите сами, рис со стрекозьими крылышками, ушки майских жуков в ментальном масле и фисташковые пестики в уксусе-мускусе. Но гораздо больше всех этих изысканных блюд нас радует обслуживающий персонал. Эти лапочки с ножек до головы пропитаны ласковым вниманием к своим гостям. Они от всей души потчуют нас, делают нам массаж живота, чтобы улучшить процессы пищеварения, нежно наигрывают на мандолинах, мелодично подливая нам чай и вытирая наши губы. Берю попросил винца, но, увы, последняя бутылка портяги была выпита профессором из Лиона во время его последней командировки в этот храм знаний.
После десерта наши восхитительные хозяйки привечают нас, склоняют, возбуждают, завлекают, щекочут, прижимают, сжимают, ласкают, приглашают, встречают, принимают, постигают, оценивают, говорят нам о нашей бесценности, показывают нам ее, доказывают (не на словах, а на деле), обнимают, обвивают, вызывают, совращают, поглощают, потребляют, изымают, расстегивают, меняют, передают друг дружке на поруки, осаждают, пленяют,, взаимозаменяют, заворачивают, разворачивают (по длине), потрясают, изумляют, ошеломляют, выжимают, вновь наполняют и окончательно опустошают!
Конец света! Всемирный потоп! Вселенское блаженство!
Толстяк – в полном ауте. Я – тоже.
– Я, наверное, успел порадовать с полдюжины, – вздыхает он. – Jncd` я расскажу об этом у нас в конторе, мне никто не поверит. Но ты – мой свидетель, Сан-А! Ты ведь подтвердишь им это?
– Я гораздо больше, чем свидетель, корифан! Я – твой главный сообщник. Я ведь сам ублажил четырнадцать цыпочек!
– Это твой рекорд?
– Да, и я горжусь им! Жаль, что его не занесут в книгу рекордов Гинесса!
Берю ликует:
– Знаешь, – говорит он. – Здесь я за один час узнал о любви больше, чем за всю свою жизнь, несмотря на то, что моя Берта в постели тоже – не снеговая баба и не египетская мумия под гусеницами трактора. Она знает такие штучки, которых ты не найдешь в Лapycce37 . Но по сравнению с этими лапочками, она столь же темпераментна, как тяпка на прополке сорняка! С этих пор, когда я буду выполнять свои супружеские обязанности, мне не придется ломать голову над тем, чем бы ее удивить!
Он умолкает, так как появляется делегация юных гейш. Они преклоняют перед нами колени, а самая старшая из них, некая ЛюТкни-Ню, вручает мне маленький цветок лотоса из золота, а Берю – серебренный цветок сурепки. Люлю объясняет мне, что у них это является высшими наградами за достижения в области любовных утех, которые учредила их организация.
Цветок лотоса до сих пор вручался лишь трижды: два раза – посмертно, так как награжденные скоропостижно скончались в одночасье, в третий раз – заочно некому Ай-Болиду, который получил сию награду, будучи в звании почЕтной гейши. Что касается «серебренного цветка сурепки», то это более распространенная награда, что отнюдь не умаляет ее достоинства. Толстяк, находящийся на седьмом небе от счастья, куда он вознесся без помощи лифта, клянется никогда не расставаться с ней.
Я возвращаюсь к изголовью нашего старичка-страдальца. Он еще не оклемался, так что если у вас есть желание сделать ставку на его земную жизнь, не спешите, господа, вы здорово рискуете!
Я слышу настойчивые автомобильные гудки за окном, наверное, это прибыл Рульт. Действительно, наш дружок уже здесь, перед входной решеткой из бамбука, за рулем «скорой помощи».
37
Толковый иллюстрированный словарь французского. (Примеч. Пep.)