Страница 53 из 70
Вот только до чьего конца, пока не понятно. Вполне возможно, что до моего, если не найдется, хоть какой-то выход.
Радовало, что ребята до высших сфер власти не добрались. Печалило, что мне и птичек их полёта хватит за глаза, дабы самой пойти могилку на кладбище копать. А вселяло надежду то, что парни действовали прямолинейно, бухгалтерию скрывали, но не шибко сильно, а свои маршруты поставки товара, не меняли лет пять. Как и врачей, с которыми они работали.
Такая самоуверенность умиляла. И была оправдана, если честно. Они единственные, кто в нашем городе занимался такой «работой» и не боялись конкуренции. Видимо, имели неплохие связи в правоохранительных органах, что бы на них закрывали глаза и не обращали никакого внимания на некоторые странные происшествия.
Ну да, чего такого, что труп на свалке выпотрошенный найдут, органы какие-то по отдельностям валяются по городу и в одном конкретном морга должность заместителя заведующего странным образом обрастает то тёмными проклятьями, то невезучими кандидатами. Мелочи жизни, право слово!
— Так-с… — развернувшись, я глянула на Германа, прислонённого к стене напротив, и сцепила пальцы в замок. — Как говорил кто-то из моих любимых героев… Что б я так жил, как они танцуют! Информацией я разжилась, это плюс. Информация меня напугала, это минус. Действовать в лоб — не вариант, отсиживаться в уголке тоже. Прямо патовая ситуация, Герыч…Можно бы патовее, да некуда просто!
И крутанулась в кресле, пытаясь понять, как же всё-таки быть. Единственным вариантом, приходящим на ум, было затаиться и собирать информацию. Потихоньку, помаленьку. Бумажка там, бумажка тут, факт здесь. Не смотря на все сомнения и мою личную нелюбовь к бюрократии, именно она способна стать той соломинкой, что переломит хребет верблюду моих неприятностей. Я бы даже скала, очень конкретному верблюду. Коленькой зовут.
Что б ему подавиться оливкой в его обожаемом мартини!
— Ну, с первыми намерениями я определилась…А теперь можно и поработать, — решив кое-что для себя и получив хоть какую-то определённость, я облегчённо перевела дух. И принялась за отчёты, сваленные на меня Блюменкранцом исключительно по доброте душевной. Как оказалось, никто не сделает их за меня и вместо меня.
Даже если я продиктую все цифры и дам ответы на все вопросы!
Неожиданное затишье в морге послужило хорошим стимулом одолеть навалившиеся бумажки за один раз. И на протяжении трёх часов кряду я и головы не поднимала, ругаясь сквозь зубы, поминая всех, кто на ум приходил, заливаясь кофе под завязку и всё больше напоминая тот самый свежий труп, стоило глянуть на себя в зеркало в туалете. Но оно того стоило…
В шесть часов вечера я довольно вздохнула, потянувшись и размяв затёкшую шею. Закрыла нгутбук, сложила документы в стопку…
И вздрогнула, когда шею обхватили сильные мужские пальцы, сдавив и не давая дышать. Я захрипела, отчаянно пытаясь вырваться из крепкой хватки. Но меня только дёрнули вверх, с силой приложив спиной о стол-каталку и прижав к ледяной, металлической поверхности.
— Ну здравствуй, тётя-врач. Я смотрю, ты над нашим предложением даже думать не стала, да? — высоченный, двухметровый лоб улыбался холодно и зло, сжимая пальцами моё горло всё сильнее. И только когда я поняла, что задыхаюсь и вот-вот свалюсь в банальный обморок, меня резко отпустили, давая сделать желанный вдох.
Что бы снова приложить спиной, удерживая на месте и приставив ко лбу пистолет. Дабы совсем уж не дёргалась и не пыталась освободиться.
— Тётя-доктор такая глупая или такая смелая? По собственной глупости? — ещё один голос был знаком. Очень знаком. Он был вкрадчивым, полным язвительной иронии и настолько самоуверенным, что трудно было бы не признать. Учитывая, сколько раз мы с ним сталкивались в словесных перепалках.
А я и забыла, что именно он сегодня мой сменщик…
— Коля… — просипела, стараясь не шевелиться лишний раз и даже не моргать. Затылок отдавал тупой, ноющей болью. Пистолет у лба нервировал, а металлический стол промораживал до костей. — Неужели решил снизойти до простых смертных и поработать? Завтра снег растает, зуб даю…
— Свой? — иронично вскинул брови Николай, наклонившись ко мне с другой стороны, и дружелюбно похлопал по щеке. — Могу организовать, если хочешь.
— Не, мой для тебя… Кха… Слишком шикарный подарок, — браток, державший меня за горло, надавил сильнее, вызывая хрипы, плавно перетекающие в слабый стон.
— Не прибей раньше времени, — хмыкну коллега, скрестив руки на груди и глядя на меня взглядом профессионала. В смысле, мысленно уже и вскрыл, и протокол вскрытия заполнил и в графе причина смерти прописал «пала от собственной глупости, недальновидности и никому не нужной гордости».
— Добрый… Мальчик, — тихо хмыкнула, даже не шевельнувшись, когда здоровый лоб отпустил мою несчастную шею и сделал пару шагов назад. Правда, пистолет он не убрал, продолжая держать меня на прицеле.
Ну что, Харон? Мечтала сняться в кино? Радуйся, ты блин, в самом центре эпического боевика!
Глубоко вздохнув, я медленно села, стараясь не делать резких движений. Кто этого бандита знает? Я всего-то чихну, а он во мне пару дырок сделает, чисто в профилактических целях. И только когда руки более или менее перестали дрожать, я дружелюбно осведомилась:
— Ну и? Что за явление громил народу? Если хотел спросить, мог бы и сам подойти… Вежливо, ласково… По дружески, не?
Кто бы знал, чего мне стоило сохранить внешнее спокойствие и даже улыбаться этим тварям, стоящим передо мной. Шея ныла, связки горели огнём, а в груди всё обмирало от того самого, примитивного, животного ужаса и повторного осознания того, во что я всё же вляпалась. Неприятно чувствовать себя идиоткой.
Но именно таковой я себя и ощущала, понимая, что сейчас меня не пытаются убить только потому, что ещё не вышло время, отведённое мне на подумать и принять правильное решение. То есть вежливо отказаться от должности и, в перспективе, вообще уволиться из морга.
И как же мне сейчас страшно… На самом деле страшно!
— Я тебя помню ещё во время стажировки, Женечка. У тебя всегда на всё своё мнение и решения ты принимаешь исключительно самостоятельно… Нужно либо быть тебе близким другом, дабы повлиять на них, либо… — тут Николай выдержал драматическую паузу и добавил, довольно улыбаясь. — Либо продемонстрировав, что другого выбора на самом-то деле и нет. Женя, ты же не хочешь, что бы тебе было снова больно, так ведь? И работу потерять не хочешь, тебе же тут нравится? А ещё… — голос коллеги опустился до тихого, прочувственного шёпота. Этот скользкий гад наклонился ниже, к моему уху, доверительно сообщив. — Ты же не хочешь, что бы из-за тебя пострадал кто-то ещё? Например тот милый, симпатичный юноша, что проживает вместе с тобой? Или наш дорогой, любимый Ивар Захарович? Или Артемий с Даниилом? Не хочешь, так ведь?
Сердце гулко ухнуло, забившись рвано и сумасшедшее. Я глубоко вздохнула, выдохнула и впервые, сознательно, грубо и вполне осознанно нахамила своему собеседнику.
— А ты, Николяша, я смотрю, возомнил себя кем-то сильным в этом мире? Ха-ха, дружок. Три раза! Знаешь, почему ты всё ещё живой, такой важный и такой смелый? Потому что ты — удобный. В меру обнаглевший, потерявший всякое человеческое, обесценивший и себя и собственную гордость в ноль… И не задающий никаких лишних вопросов. Да, Николяша, ты крут. Но ты как был никем, так никем и остался. Денег много платят, да? А себе, Коля, они гребут ещё больше. Прикинь, да? Тебя обувают по всем параметрам, потому что ты у них не единственный. Самый удобный, но не единственный и точно неповторимый…
Сильный удар обжёг скулу и чуть не свернул мою бедную шею. Врезав мне кулаком по лицу, Николай сдавил моё горло, не давая сделать и вдоха, после чего плюнул в лицо, оттолкнув. Я только чудом не навернулась со стола, в последний момент ухватившись пальцами за его край.
— Правда глаза колет? — хрипло каркнула, закашлявшись и улыбнувшись. — Смирись, Коленька. Ты в этой цепочке — всего лишь махонький винтик. Который удобен, да… Но который легко заменить. А вот моих близких трогать не стоит, Коля… Ты ж знаешь, у меня мозгов нет, думать не умею… Зато по глупости могу много чего интересного сотворить, ага. Ты ж знаешь меня, да, Коля?