Страница 2 из 12
Шляпник был странный, но ему Алиса могла доверять. Иногда она помогала ему с починкой старых коммуникаций, а он за это позволял играть с Соней, громадной, седой от старости гипер-крысой, питомицей старого ублюдка. Соня почти всегда спала, просыпаясь лишь для того чтобы объесть ржавчину с пары-тройки труб и снова завалиться дрыхнуть.
Чешир присоединился к ним после того, как на планету приземлилась последняя группа колонистов. Кот — вне закона, он пролетел в трюме транспортника полгалактики, чтобы получить новый шанс в новом мире. Колонисты, не особо привечавшие Чужеродных, отнеслись к нему не слишком дружелюбно. Котяра пожал плечами и ушел в Первый Город, где поначалу шлялся по коридорам, приглядываясь к обитателям. Алисе тогда было лет шесть, совсем мелкая была. Теперь-то, четыре года спустя, подросла. Но любовь её к Чеширу оставалась прежней, как и его привязанность к этому любопытному и доброму человеческому детенышу.
До них никому не было дела, каждый из колонистов прежде всего думал о себе и своей семье, да ещё о полезных членах общества. А какая польза могла быть от старого шизика, щуплой девчонки и вороватого котяры? Но Алиса тревожилась за тех, кто жил в Новом Городе, тревожилась ещё и потому, что несмотря ни на что любила их всех ради одного крошечного человечка. Шляпнику было все равно, а Чешир был слишком привязан к ним, чтобы бросить.
— Мы не успеем уйти, — сказал он, помогая усадить Шляпника на поваленное бревно и поддерживая, пока Алиса перевязывала тому пропоротую осколком руку.
Алиса закончила перевязку и поднялась на холм. В свои десять лет она была куда более сообразительной и мудрой, чем те, кто жил в Новом Городе, под защитой умных машин. Разумеется, она знала, что при всем желании не успеет добраться до Норы. Последний шаттл расколотил Шляпник. Вздохнув, она в последний раз взглянула на медленно летящие, похожие на кошмар генетиков биокорабли джабберов. Её пробрала дрожь при виде этих жутких транспортов: темных, откровенно нечеловеческих, словно сотканных из вен, черных высушенных ошметков и полос чужеродной плоти. Черные капли ледяного ужаса упали в душу, заронив сомнения в удаче их предприятия. На плечо опустилась когтистая лапа Чешира.
— Ты успеешь, — сказала Алиса, не оборачиваясь, — ты сможешь добраться прежде, чем Нора закроется.
— Зачем? — кот пожал плечами, стоя рядом с ней. — Мой дом здесь, Алиса. Давно уже здесь. И я никуда не уйду.
Алиса не глядя втиснула пальцы в его мягкую ладонь.
— Ты поможешь мне задержать джабберов? Надо дать время людям уйти.
Кот издал что-то вроде хрипения, звук, означавший высшую степень негодования.
— Они бросили тебя, всех нас, и все равно ты пытаешься защитить их!
Алиса вздохнула, прижавшись щекой к пушистому боку.
— Там моя сестренка, — сказала она, решившись, — её удочерили после того как папы с мамой не стало. Она была совсем маленькая, ещё ничего не понимала. Потому её взяли. А я уже понимала все… В общем, там она, и я не хочу, чтобы эти… не хочу, чтобы её сожрали.
Кот погладил её по встрепанной, коротко стриженой макушке.
— Вон оно как. Ну ладно, пойдем, надо добраться до убежища засветло.
— И настроить силовое поле, — сказала Алиса, шагая рядом, — помнишь те генераторы, что оставались в первом городе? Они были слишком старые, а когда Норы научились делать стабильными, первым делом прислали новые мощные.
— Думаешь, их надолго хватит? — с сомнением спросил Чешир.
— Нам надолго не надо. Только пока люди не уйдут.
— А топливо? Не забывай, у нас его почти не осталось.
— Там конверторы. Скормим им трубы с закрытой секции, хватит на то, чтобы продержаться нужное время. Шляпник знает, как это сделать.
— Все, что нам надо — это привести в себя старого шизика, — хмыкнул Чешир, почесывая рваное ухо.
Они подняли Шляпника и потащили его, поддерживая с двух сторон. В мешке за плечом Чешира похрапывала Соня.
Путь до Первого Города был не слишком долог, гораздо больше времени они угробили, пытаясь привести в себя Шляпника, который и так-то был безумен, но после падения и взрыва шлюпки впал в растительно-матерное состояние, открывая рот лишь, чтобы исторгнуть очередную партию брани.
— Так мы вряд ли чего-то от него добьемся, — сказала Алиса, утирая пот со лба, — единственный выход — шлемы.
— С риском потерять ещё и тебя, — заметил кот, помогая уложить безумца на кушетку и подсоединить обод с электродами и кристаллами, — неужели выхода нет?
— Его и так нет, — сказала Алиса, надевая на себя второй обруч и прилаживая так, чтобы кристаллы связи касались головы, — котик, без него мы не сможем запустить генераторы и конвертор. Так что, когда я скомандую, включай машину!
Блок связи использовался для прямой передачи знаний и информации от учителя к ученику. Так почти не тратилось времени на обучение, поскольку кристаллы абризиума, минерала, найденного почти по всем секторе Малефор, позволяли писать информацию прямо на нейроны мозга.
— Удачи, — сказал Чешир, грустно глядя на Алису, — готова?
— Поехали! — ответила она, закрывая глаза.
Океан образов и видений обрушился на её детское сознание, ломая, кроша в ошметки. Алиса больше не была Алисой, она была человеком по имени Эрик Аменафор, она была отцом, братом и мужем. Сама не своя, она сжимала в объятиях мертвое тело с распоротым животом. Вокруг все было в саже и крови, и околоплодных водах. Она рыдала, зовя ту, что была женой, будущей матерью, любимой. Но сейчас плод их любви мертвым куском плоти валялся в извивах пуповины и кишок. Лилу… это было дело их щупалец! Лилу пришли, чтобы отобрать у него все, что он любил…
… Она была воином на поле битвы, горящим заживо в зажигательных растворах. Лилу, монстры из глубокого космоса, бывшие владыки Малефора, не собирались терпеть вторжение человечишек.
… Она визжала от неистовой боли и ужаса, смешанного с омерзением, глядя, как её руки вспучиваются, как вскипает плоть, превращаясь в чудовищные наросты. Оружие лилу было столь же кошмарно, как и они сами. Она видела гибнущих рядом, точно так же вскипающих в белой плазме товарищей, однополчан. Тело одного из них почти полностью вкипело в затвердевший раствор, но голова осталась невредимой. И что было самым страшным, он ещё жил. Хрипел, пытаясь глотнуть воздух ошметками сожженных легких, а по щекам струились кровавые слезы. Правая кисть, по какой-то страшной насмешке судьбы уцелевшая, торчала рядом, и пальцы сжимались и разжимались в судороге. И он, Эрик Аменафор, схватил опустошенный плазмаган собственными кипящими руками и с силой опустил на голову несчастного. Череп треснул, смявшись под ударом. Мозг и кровь брызнули на его руки и лицо. А потом он бежал, визжа и всхлипывая от боли, пока не упал, дергаясь и пытаясь разбить голову о землю…
Его подобрали. И были дни, недели, проведенные в восстановителях. Они вернули ему тело, но так и не сумели до конца вернуть разум. Они бросили бы его обратно в пекло войны с лилу, но к тому времени победоносная армия людей уничтожила проклятых тварей, замуровав их в их собственном кошмаре и обрушив все три планеты в жерло серной звезды, вокруг которой они вращались.
Но на планетах, приспособленных для колонизации, необходимо было ставить временные города и убежища. А заодно служить подопытными кроликами, испытывая атмосферу, не мутагенна ли для людей. И техники там необходимы…
… Снова дикая боль, он лежит, держась за окровавленную голову, глядя на корчащихся в муках товарищей. Рядом совсем мальчишка, глаза огромные, полные страха. Изо рта выплескивается кровь, а грудь рассечена надвое громадным осколком металла. И видно в проломе ещё слабо дергающееся сердце. И кровь, повсюду кровь. Чья-то оторванная кисть чуть поодаль…
… Он доделывает в одиночку последние уровни. Подключает тяжеленные провода в толстом слое изоляции к мощным серым полусферам, а потом запускает определенную последовательность чисел, чтобы включить их. Низкое гудение заполняет помещение, отдается пульсирующей болью в голове. Он на всякий случай ощупывает латки, сделанные прямо по голому черепу. Восстановителей здесь нет, приходится делать на скорую руку. Интересно, чем птеродактиль похож на генератор?