Прораб Вселенной

- Тридцать четвертый идет по курсу, - докладывала Пулковская радарообсерватория.

- Приборы показывают отклонение тридцать пятого - три десятитысячных, сообщала станция приема радиодонесений на Луне. - Отклонение уменьшается, - добавляла она. - Тридцать пятый идет по своей орбите.

Ольсену не приходится даже шевелить пальцами. Он сидит и смотрит. Слушает, потом вызывает ведущего инженера по космонавтике:

- Почему корабли не сразу ложатся на маршрут? У половины отклонения в самом начале.

- Это предусмотрено, - успокаивает его мягкий голос. - Прицеливание прямо с места старта очень трудно. Тем более на такой дистанции. Мы усилили управляющие полетом устройства. Так вернее. Наши "пули" летят тем точнее, чем ближе к цели. Что вы волнуетесь? - добавляет инженер уже неофициально. - Ведь пристрелочные ракеты вышли на орбиты очень точно. Они подведут корабли к месту посадки. Лишь бы те не вышли из зоны наведения. Но этого не может случиться.

Ольсен все же волнуется. Сейчас, когда он почти ничего уже не может предпринять, он начинает испытывать нечто вроде лихорадки. Тот самый Ольсен, которого назначили на этот пост за несокрушимое хладнокровие и выдержку! Только работа может вернуть ему нормальное состояние. И он уходит в тысячи дел, готовя каждый корабль к отправке как родного сына. Конечно, это уже второстепенные заботы. Вроде: "Застегни воротник, а то простудишься!" Главное определено. Железный график действует, и корабли в заранее разработанном порядке то там, то здесь срываются в космос. Он словно стоит у гигантского конвейера, движение которого не в силах изменить.

Первыми после прицельных ракет ушли пассажирские корабли. Люди улетали весело, счастливо возбужденные, довольные предстоящим делом, тем, что выбор пал на них. Меньше всего они думали об опасностях в полете. Там, на Венере, да. Глаза их разгорались от предвкушения неизведанного, с которым они встретятся на нехоженых тропах далекой планеты. В пути же все пройдет как надо. Ведь тысячи людей готовили ракеты, рассчитывали и регулировали каждый винт.

- На ребят Ольсена можно положиться!

О, сколько раз он слышал эту фразу! Ольсен чувствует, как испарина выступает у него на лбу. Слабость? Ощущение ответственности знакомо ему. Может быть, просто устал.

Корабли уходят в космос...

Восьмой день группа Ольсена, да и он сам не отлучаются от своих рабочих мест. Отдых, чтение, спорт, беседы на посторонние темы - ничего этого они не знают. Только сон: три часа в сутки, строго регламентированные, контролируемые электрическим прибором. Без сновидений, без мыслей - полный отдых мозгу. Они сами точно находятся сейчас в ответственнейшей экспедиции.

...Корабли уходят в космос.

- Все в порядке! Все в порядке! Все в порядке? - радируют, сообщают, доносят со всех сторон. Это все итоги работы, проделанной дружным коллективом "СК".

Пустеют космодромы. Поредевшие ракеты торчат, как обелиски, как памятники человеческому устремлению вперед. И чем больше кораблей уходит с космодромов, тем спокойнее на душе Ольсена. Инженеры "СК" успевают проанализировать старт первых, чтобы внести какие-то изменения в технику отправления последующих.

Последний грузовоз берет старт. Все испытывают облегчение: этот уже не сможет выкинуть никакого номера. На крайний случай в распоряжении организации "СК" есть запасные корабли с тем же грузом горючего.

Ольсен совещается с товарищами и принимает решение: все запасные грузовозы с горючим послать на Венеру. Зачем держать запас на Луне? Вдруг не дойдет до цели или совершит неудачную посадку как раз корабль с горючим. Или часть горючего, предназначенного на обратный путь, подвергнется изменениям за те три с половиной года, что будет храниться на Венере. Пусть лучше запас будет там.

Все. Теперь Ольсен абсолютно спокоен.

В таком состоянии он покидает командный пункт. Неплохо немного размяться. Он выключает механизм движущейся ленты и идет по коридору. Ему кажется в этот миг, что забота об экономии сил людей на Луне доходит до смешного. Точно какой-нибудь местный Ольсен постарался.

...Проходят сутки. И снова он шагает, но теперь уже не спеша, наслаждаясь, точно смакуя каждое свое движение. Нескоро ему придется так работать ногами: в сверхскоростной ракете никаких удобств - по сравнению, конечно, с теми комфортабельными кораблями, на которых улетела Девятая. Испытательная ракета только в самый последний момент приспособлена для перевозки человека. Даже маршрут ее, подготовленный давно, изменили лишь частично.

В вестибюле вокзала он выпивает, не торопясь, бокал лунного коктейля. Ощущение радости жизни обрушивается на него, как дождь. Ему хочется танцевать. Все отлично!

Провожающие окружают Ольсена. Все хотят пожать ему руку, сейчас, пока это еще можно сделать по-земному, ощутив теплоту человеческих пальцев. Григорян, Сорокин, Алик, во взгляде которого Ольсен читает нескрываемое восхищение... Кажется, в глазах этого мальчика он, Ольсен, выглядит сейчас героем - по всем законам юношеской романтики.

Все садятся в лунолет. Конечно, приходится надевать скафандры. Кратковременное путешествие в недалекое прошлое. Что поделаешь! Лунолет мчится рывками, подпрыгивая на невидимых ухабах. Взбрыкнув в последний раз, он как вкопанный останавливается у эстакады. Лифт поднимает всех на узенькую площадку с перилами в виде решетки.

Нужно пройти по ней вдоль ракеты, уложенной на эстакаде, туда, к головной части. Спутники Ольсена осторожно ведут его, словно он какое-нибудь хрупкое создание. Он кротко выслушивает последние предостережения, последние наставления. Ольсен улыбается. За этот полет отвечают другие - вот эти милые сердечные люди, что так беспокоятся и явно волнуются. Это первый в его жизни полет, который его лично совершенно не беспокоит.

Уже в кабине, без скафандра, сидя в кресле, он вспоминает, что забыл сказать об одной интересной идее Коробову. "Впрочем, успею, - думает он тут же. - Ведь я раньше него окажусь на Венере. Удивительная это вещь современная техника! - приходит ему в голову. - Получается что-то вроде путешествия во времени".