Воспоминания

Одновременно с этим Шор работает куратором детских садов Тель — Авива, что позволяет ему в поисках талантов устраивать прослушивания музыкально одаренных детей; он преподает и в музыкальной школе Бейт — Левиим, учителями в которой работают С. Гартер (он же руководитель школьного оркестра), М. Левит и М. Рабинович (руководитель хора). К этому времени относится и лекционная работа Шора под эгидой Еврейского университета в Иерусалиме. С 1929 по 1935 г. Шор разъезжает с лекциями — концертами по всей стране, не оставляя надежды подстегнуть интерес к серьезной музыке у населения. Провинциальная публика тепло принимает Шора; в этот период изменилось отношение к его лекциям и в крупных городах: “Лекции происходили во всех городах страны: в Иерусалиме, Тель — Авиве и Хайфе, и посещались весьма усердно”[85]. В письме к Габриловичу (31.08.35) Шор описывает свои впечатления от лекционных турне:

“Сейчас моя лекционная работа имеет глубокий отклик в стране. Сотни, даже тысячи людей, переживают вместе со мною не только наслаждение от музыкальных произведений, но нечто большее: анализ музыкальных произведений позволяет нам глубже проникнуть в тайники нашего искусства, и глубже, и сосредоточеннее испытать на себе преображающее действие великих явлений музыки. Лекции становятся все популярнее: колонии по собственной инициативе начинают устраивать их”.

Оживлению культурной жизни способствовал общий хозяйственный подъем в Эрец — Исраэль во второй половине 30‑х годов, связанный с массовой репатриацией из Германии. Для немецкого еврейства после прихода к власти нацистов в 1933 году Палестина стала главным убежищем. В 1935 году, когда были провозглашены Нюрнбергские законы, лишившие гражданства немецких евреев, Палестина приняла наибольшее в те времена количество репатриантов, что имело для становления Эрец — Исраэль большое экономическое и политико — стратегическое значение; недаром ту эпоху принято называть термином “медина ба дерех” (“государство в пути”).

Лекции Шора, хотя и выступавшего от имени Еврейского университета, поддерживались американскими организациями, благодаря настойчивости Габриловича.

“Габрилович проникся сознанием необходимости распространения музыки в народе в тех формах, в каких я с первых дней своего пребывания в Палестине пытался делать это; и если вскоре затем Еврейский университет в Иерусалиме включил мою музыкально — просветительскую деятельность в план своей работы и предоставил мне возможность от имени университета давать мои лекции — концерты в городах и колониях нашей страны, то это явилось результатом настойчивой инициативы Осипа Габриловича и той материальной поддержки, которую он оказывал университету в течение нескольких лет. Забота университета о музыкальном просвещении страны оборвалась в тот момент, когда тяжелая болезнь Габриловича лишила его возможности давать университету соответствующие средства”.

Лекционная деятельность Шора в период 1929–1935 гг. велась в рамках музыкального факультета, созданного Шором в 1929 г. при Еврейском университете. Совместно с Институтом распространения музыки в народе при музыкальном факультете было создано университетское хоровое общество, давшее несколько концертов. На одном из таких концертов выступала виолончелистка Раиса Гарбузова, приглашенная Шором, хорошо знавшим ее еще в Москве.

В 1936 г. музыкальный факультет прекратил свое существование, не получив нигде поддержки. Сознавая значение и полезность такого факультета, Шор обращался с письмами к доктору Егуде Магнесу (1877–1948) (в то время президенту Еврейского университета), предлагая продолжать свои выступления и лекции бесплатно, но Магнес не счел возможным для университета принять такую жертву от профессора Шора. Тогда Шор вновь начинает переписку с Америкой и обращается к комитету, заведующему средствами для просветительской работы, оставленными по завещанию Габриловича. Чем завершилась эта переписка, не известно, но музыкальный факультет не возобновил свою работу.

Создание обществ, союза, двух институтов и музыкального факультета, успешная лекционная работа — все это шаги, приближавшие Шора к его мечте об институте музыки, окончательный вариант которого возник в 1936 г. Речь идет о появлении крупнейшего творения Шора и как бы венчающего его музыкально — педагогическую и общественную деятельность в Палестине — Института музыкального образования и воспитания в Тель — Авиве. Создание института Шор воспринимал как свой долг перед народом — способствовать возрождению еврейской культуры.

“Только на еврейской почве и среди подлинной еврейской культуры может свободно развиваться еврейское творчество и — после многовекового перерыва — вновь создаться еврейское музыкальное искусство”[86].

В 1936 г. в газетах “Ха — арец” (18.09.36) и “Давар” (19.09.36) публикуется объявление Шора о записи желающих в Институт музыкального образования и воспитания; в то же время выходит брошюра института с перечнем курсов, лекций и условий обучения. Программа обучения составлена подобно университетской: первый уровень обучения (3 года), второй уровень (диплом), третий уровень — для желающих совершенствоваться далее.

Поле деятельности института видится Шору теперь несколько иначе, чем в 20‑е годы: акцент делать не на просветительской работе среди взрослых, а на “воспитании подрастающего поколения”, но задача института неизменна: “Школы Палестины главное внимание обращают на изучение игры на разных инструментах, а между тем центр тяжести должен быть в изучении музыки. […] Такая академия музыки является насущной потребностью”[87].

При институте были созданы общеобразовательные музыкальные курсы: по истории и теории музыки, по изучению музыкальной литературы. Институт ставил перед собой не только чисто практические задачи; в его планы входило создать одно общее учреждение, авторитетное в глазах всех музыкальных деятелей, контролирующее музыкальную жизнь страны и способное объединить разрозненные силы всех музыкальных школ, дабы восполнить пробелы в отдельных музыкальных образовательных программах. За время существования института Шору пришлось решить и ряд практических задач: создать нотный фонд, заказать книги для музыкальной библиотеки, выписать музыкальные инструменты. К деятельности института можно причислить и попытки Шора создать фонд стипендий для поддержки молодых талантливых музыкантов по типу того, который был при Бетховенской студии.

Появилась возможность занять музыкантов, обеспечив их жалованьем. При институте была создана и музыкальная школа. Известны имена некоторых учеников Шора: талантливая пианистка Шуламит Шафир, Рут Каценельсон, Захава Идельзак, Софи Кремер, Това Бородецки. Занятия с учениками велись на частных квартирах. У института не было своего помещения, почтовым адресом института был домашний адрес Шора (ул. Пинскер, 8); запись в институт и музыкальную школу проводилась на его квартире.

Институт, задуманный как научно — просветительское учреждение, функционировал до 1942 г. (года смерти Шора), то сворачивая, то активизируя свою работу. Основной причиной нерегулярной деятельности института была его слабая материальная база. Не имея государственной поддержки, он не смог существовать на средства, поступающие от работы музыкальной школы, равно как и на деньги, добытые хлопотами одного Шора. Трудности института в конце 30‑х начале 40‑х годов усугубили напряженные предвоенные и военные годы, а также почтенный возраст и болезнь его руководителя.

Музыкальная школа оказалась более жизнестойкой, чем институт. В 1943 г., продолжая дело отца, ею руководил Евсей Шор, по его инициативе ей было присвоено имя Д. С. Шора. Но, несмотря на титанические усилия, 1943 г. явился последним, когда была объявлена запись в музыкальную школу (опять же по адресу: ул. Пинскер, 8). С 1949 г. Е. Шор начинает хлопотать о возрождении института в том виде, в котором его оставил отец. Он ведет переписку с “Керен ха-Ясод” и Львом Шенкарем, к тому времени занимавшим высокий пост в Гистадруте, в надежде получить финансовую помощь для строительства Института музыкального образования и воспитания в Холоне. Институт, обосновавшись на ул. Соколов, начинает работать в начале 50‑х годов, представляя собой учреждение с довольно твердой материальной базой, с более или менее постоянным преподавательским составом, организующее ученические концерты, симпозиумы, фестивали, отмечающее свои юбилеи. Во главе института вплоть до 1974 г. стоит Евсей Шор 136. После его смерти и до 1980 г. временным директором становиться его жена Надежда Рафаиловна. В эти же годы институт теряет свой прежний статус, постепенно превращаясь в обычную музыкальную школу, которая существует и по сей день по прежнему адресу института: Холон, ул. Соколов, 85.

85

Там же.

Из статьи Шора о Габриловиче, опубликованной (на иврите) 23.10.36 в газете “Давар”. В статье приведен отрывок из русского черновика статьи (НУБИ, 4° 1521, папка № 391).

86

Шор Д. [Текст без названия] // НУБИ, 4°1521, папка № 395.

87

Шор Д. [Текст без названия] // НУБИ, 44521, папка № 396.

Именем Д. Шора в 1943 г. названа также роща в Яар ха-Халуц возле Бен — Шемена. Позднее его именем названа улица в Тель — Авиве.