Страница 17 из 29
По-быстрому закончив с мыльно-рыльными процедурами, занялся гимнастикой. Нога снова заныла, но уже привычной болью, с которой за три месяца как-то свыкся. Времени не оставалось. Менг распорядок его дня не лимитировал, но это же армия. Если после развода человека не поймал, он успеет смыться, и фиг его потом найдешь, особенно на кафедре физподготовки. Поэтому принял командирское решение пожертвовать полноценным завтраком и по-быстрому перехватил оставшихся с вечера бутербродов с икрой. Эх, всегда бы так жертвовать да перехватывать!
Естественно, на территорию его с мотоциклом не пустили, но милостиво разрешили поставить рядом с КПП, и за то спасибо. Как ни старался, опоздал, развод уже начался. Попадаться на глаза начальству праздношатающимся в такое время категорически не рекомендуется, все всё понимают, но, как в анекдоте, осадок остается. И вообще, капитан самое умное существо в армии, поэтому Игорь не придумал ничего умнее, как по-тихому пойти в обход плаца, столярной мастерской, мимо столовой и ямы старого бассейна. Короче, «нормальные герои всегда идут в обход», через все училище, дабы выйти к спортзалу как раз по окончании развода. Хотелось бы верить, что начальник кафедры, помня о его заслугах на ниве спорта, в бутылку лезть не станет и разрешит пользоваться спортзалом. Теперь, когда у Берсенева есть доступ в дом учителя, это не столь критично, но все же с такой ногой на большинстве тех снарядов он только убиться может, а простенькие для фитнеса как раз подойдут.
Главный физрук его не забыл, выпендриваться не стал, наоборот, вошел в положение, выдал комплект ключей, малость поболтали за жизнь, на том и разошлись. Исполняя указания начальства, Игорь добросовестно похромал на тактику. Как всегда, в старом корпусе была открыта одна-единственная дверь в противоположном от него конце. Можно было бы срезать через плац, но на нем еще крутилось высокое начальство, и дабы лишний раз не рисковать, капитан повторил пройденный маршрут в обратном порядке. А так как кафедра тактики располагалась на втором этаже, в самом дальнем крыле, и выходила окнами на столовую, пришлось проковылять еще почти столько же. Красота!
На кафедре его уже ждали с распростертыми объятиями, не потому, что он такой замечательный парень, суперпрофессионал и прочее, а потому что нормальный военный всегда ищет способ схалявить, отмазаться, перевести стрелки, в общем, любым способом объяснить, почему он этого делать не может. А когда вдруг появляется человек, на которого есть возможность переложить часть своей работы, можно не сомневаться, запрягут по полной. Запрягли, естественно, – инженерная подготовка и тактика ракетных войск. Хотели еще к полевым занятиям привлечь, но покосились на трость и дали задний ход.
Может, кто-то спросит, какая на фиг тактика в самых пацифистских войсках, и будет глубоко не прав. С закопанной ракетой в принципе все понятно. Нюанс возникает с подвижными комплексами. Баллистическая ракета, она, конечно, оружие высокоточное, но высокоточное по совсем другим техническим решениям, чем оружие, так сказать, переднего края. Пехоте с авиацией в этом плане проще, поймал цель в прицел, запомнил, и стреляй; где посложней, послал корректировщика, чтобы он лазером цель подсветил. С многотонной дурой, которая способна до другого континента долететь, все намного сложней. Лазером там не подсветишь, на сигналы спутников она ориентироваться не сможет, их ведь угробят еще до начала войны. Поэтому в цель ракета может попасть исключительно за счет математики. Само собой, при стрельбе на расстояние в двенадцать тысяч километров на точность влияет… да что на нее только не влияет. В уклонении отвесной линии ошибешься на секунду, а на том конце такое раздолбайство выльется в сотню метров, и вражеский бункер останется цел.
Поэтому и стрелять можно не с любого места, а лишь оттуда, где поработали армейские геодезисты, сняли данные, передали их математикам, те произвели расчеты и загрузили их в боеголовку. Но до разведанных мест нужно еще доехать, здесь и начинаются сложности. Одна гнида с крупнокалиберной снайперкой, засевшая на маршруте следования, – и многомиллионный девайс превращается в металлолом. Ну, не в металлолом, конечно, но как боевая единица уже даром никому не нужен. Исходя из этого вся тактика ракетных войск – о том, как суметь запустить ракету, а дальше хоть трава не расти. А трава, собственно, после обмена ядерными ударами и не будет расти, может, у берегов Антарктиды и сохранятся какие-нибудь водоросли с бактериями, а остальным – заворачиваться в простыни и ползти на кладбище.
Инженерная подготовка в родной бурсе – смех один, рассказали про несколько мин, и даже одну заставили зарыть, потом заставили отрыть себе стрелковую ячейку, на чем теория и практика закончились. Ах да, еще про противотанковые заграждения рассказали, в ракетном-то училище, где народ вражеские танки априори не может увидеть. Валяясь в госпитале после Стодневной войны, Берсенев очень хотел посмотреть в глаза того идиота, что писал их учебную программу, после которой офицер в состоянии присутствовать на поле боя исключительно в качестве пушечного мяса. Понятно, от ракетчика глупо требовать управления современным боем, но хотя бы понятия о нем должны же были дать! Если бы не случай, сделавший его командиром взвода противодиверсионной борьбы, и шестимесячные курсы переподготовки, вернулся бы с фронта домой в пластиковом пакете, гробов к тому моменту катастрофически не хватало.
К счастью капитана, его занятия начинались только в августе, поэтому, взяв темы, со спокойной душой вернулся в спортзал, где истязал себя до начала самоподготовки, дабы в столовой не стоять в очереди. Придя в столовую, Берсенев с прискорбием вынужден был констатировать, что такой хитрый придурок не он один. В очереди не стоял, но большую часть блюд в сегодняшнем меню курсанты успели сожрать. Суперский обед, борщ и компот, очень питательно. Обманув таким образом желудок, капитан решил пройтись по местам боевой славы, в смысле по городу прогуляться. Однако на КПП был отловлен своим номинальным начальником.
Игорь уже приготовился корчить страдальческую мину, но просьба оказалась необременительной. В понедельник у курса большие стрелялки, сразу из пистолета и автомата, надо помочь. На огневом рубеже бегать не требуется, просто посидеть на пункте боепитания. Игорь заверил, что не вопрос, конечно, поможет. На халяву пострелять на природе – он очень даже «за». Тем более что после катастрофы с Китаем на стрельбы деньги не жалели. Как оказалось, если отстреливать два раза в год по шесть патронов, то стрелять не научишься, а как пользоваться при обучении командирским ящиком, все благополучно забыли лет двадцать назад. Поэтому его противодиверсионный взвод стрелял раз в месяц из всего штатного вооружения и раз в неделю из личного. И не по три патрона, а прям от души.
Хорошая новость несколько подправила настроение после неудавшегося обеда, поэтому прогулку по городу Берсенев решил начать с посещения ВИП-объекта, где «имел честь» трудиться его однополчанин. Молодой парень, работавший охранником на стройке, мотоцикл заценил сразу и заранее проникся к владельцу уважением. Естественно, далеко не каждый может позволить себе двухколесную игрушку по цене какого-нибудь «кашкая» максимальной фаршировки. Глупых вопросов паренек не задавал, показал, где находится штаб стройки и по совместительству отдел продаж, выдал каску. Сервис, однако.
Его пулеметчик почти не изменился, все так же был здоров, как трехстворчатый шкаф, только в голове и усах прибавилось седины, а в талии десяток сантиметров. А что тут поделать, во взводе Игоря он самый старый, в этом году его счет дойдет до пять-ноль. Еще срочником, служа в местном десантном полку, который в то время являлся целой бригадой, успел отвоевать в Первой кавказской. Потом мирно трудился, строил дома, выращивал помидоры на даче, успел заделать троих детей и попасть на Китайский фронт. В родную бригаду, естественно, не взяли в силу возраста, а в пехоту подошел, как раз в его взвод. Надо отдать должное, опытный мужик ему тогда здорово помог. Кто был Берсенев, когда попал на фронт? Да пацан, который никогда никем не командовал, у которого за плечами пять лет училища и полгода курсов переподготовки. Ну мог он лихо стрелять и оторвать голову противнику голыми руками, а толку-то? Вот умудренный жизненным опытом Большаков и взял ненавязчивое шефство над молодым лейтенантом. Несмотря на свою профессию, в жизни он оказался человеком очень тактичным. А потом, когда Игорь пообтесался, понял, что к чему на войне, к нему присмотрелся народ и решил, что командир человек адекватный и карьеру за счет крови своих подчиненных строить не собирается, стал проводником для его идей ко всему остальному взводу. В общем, повезло Берсеневу встретить на своем пути в весьма непростое время такого человека.