Копье и кость

– Я готова принять любые последствия, – не колеблясь, ответила жрица.

– А Шиада? – Друид вздернул лохматую седую бровь. – Она готова принять последствия твоих решений?

– Я следую тому, что вижу, Таланар. Тому, что ты тоже видишь. Готова Шиада или нет – никого не волнует. Согласись, на Ангорате есть еще женщины и девочки из священной династии Змеемудрых. После отъезда Шиады я могла приблизить и взять на воспитание любую из них, передав звание Второй среди жриц. Видит Праматерь, я люблю Шиаду, но она мне не дочь, так что не составило бы труда переложить обязанности одной Сирин на другую. Не в первый раз. Однако я не делаю этого. Почему? – Храмовница заглянула в лицо друида. – Потому что никто не может взять на себя чужую судьбу. Сейчас я понимаю, что и Ринна умерла только для того, чтобы на моем месте оказалась женщина, которой начертано соединять распадающееся. И увы – Шиаде придется принять неизбежное, независимо от желаний. То же касается и Архона: независимо от того, нравится это кому-то или нет, но чем крепче будет альянс между Удгаром и племенами к определенному сроку – тем надежнее. Пусть Сайдр не затягивает с отъездом.

– Согласен, – отозвался Таланар. – Думаю, перед его отправкой нам всем стоит провести час в священном Круге.

– Пошлешь за мной, когда я понадоблюсь, – одобрила храмовница.

– Благослови тебя Праматерь, – попрощался друид, уходя. И вдруг замер на пороге. – Нелла, – обернулся через плечо. – Ты уверена, что хочешь вбить этот клин? Нирох все-таки твой брат.

– Я уверена, что поступаю правильно.

– В таком случае светел твой день, храмовница. – Таланар чуть склонил голову и вышел.

– Богиня в каждом из нас, в сердце и разуме, на земле и на небе, – тихонько прошептала женщина в закрытую дверь.

Нелла поднялась, прошла к столу поодаль, достала из шкатулочки кулон из морской раковины. Надо же, подумала храмовница, для Шиады ей бы и в голову не пришло делать нечто подобное. Неужели правда священная кровь Сирин давала силы, недоступные другим людям? Силы не колдовские, а совсем иные? Кто знает… Шиада никогда не давала поводов себя утешать. Даже если им обеим этого хотелось.

Спрятав кулон в ладони, Нелла вернулась в кресло и кликнула Айхас из-за дверей.

Несколько минут спустя в приемную палату храмовницы вошла девушка. Каштановые волосы до лопаток были заплетены в многочисленные косы, но Нелла знала, что стоит их распустить и непокорная копна быстро собьется в крупные пряди, волнами прячущие спину. Серо-зеленые глаза добры. Девице едва пошел восемнадцатый год, и она не далее как два месяца назад получила свою метку Богини в левом уголке лба.

В очередной раз, окинув жрицу взглядом, Нелла подумала, что не ошиблась с выбором – девчонка обаятельная, но красавицей не назовешь. А главное, до странного походит лицом и фигурой на принцессу Виллину. «Уж не приходится ли она старому Удгару какой-нибудь внебрачной дочерью?» – мысленно усмехнулась Нелла, зная ответ.

– Проходи, Линетта, – подозвала старшая из женщин младшую. Та остановилась недалеко от кресла храмовницы, сцепив от волнения вытянутые руки. – Скажи, кто я?

Жрица с недоумением поглядела на госпожу.

– Ты голос и длань Той-Кому-Мы-Посвящаем-Жизнь и которая Мать всего сущего.

– Именно. Не я вершу твою судьбу, но Она, Та, в верности Которой ты поклялась еще на заре лет. Помни об этом. У меня есть к тебе поручение. И оно уведет тебя из Ангората надолго.

– Я исполню волю Богини, в чем бы та ни состояла, – робко отозвалась девушка.

– Завтра отправишься в Этан, и твоя дальнейшая судьба будет связана с королевской семьей Иландара. Испросишь аудиенции короля, чтобы тебя допустили, я дам письмо с оттиском, тебя примут. Скажешь брату, что я отправила тебя для двух целей.

Линетта отчаянно бледнела – не каждый день ей вот так доводилось говорить с храмовницей в ее-то доме! Да, если подумать, такое вообще происходит впервые. Девица осторожно подняла глаза от собственных влажных ладоней, но, заметив прямой взгляд храмовницы, тут же опустила обратно.

– Во-первых, для поддержания духа Праматери в столице, для облегчения его ноши в противостоянии священникам и балансировании на грани меж двух миров, – продолжала Верховная жрица. – Во-вторых, скажешь, что с возрастом сила моего Взора ослабевает. Поэтому для того, чтобы иметь возможность и дальше помогать ему, мне уже мало одного кровного родства и требуется служительница Богини в сердце его страны.

– Я все поняла, храмовница. Но… дело в том, что его величество ведь может, несмотря на письмо, отправить меня обратно, вручив какое-нибудь послание с вопросом, почему бы тебе, госпожа, не назначить на мое место Шиаду? Вторая среди жриц приходится ему кровной племянницей, а я? Я безродная сирота. На Ангорате это практически не имеет значения, если ты смог постичь часть истинного знания, но, как я поняла, в Этане знание стоит немного.

– Нирох никогда не посмеет мне отказать, помни об этом, когда будешь там, – осадила ее храмовница. – Что до Шиады, она замужем и пребывает там, где сейчас может приносить пользу Всеединой лучше всего.

Линетта кивнула, а Нелла мысленно хмыкнула – так лихо она даже себе еще не врала.

– В чем будет моя задача?

– В Кольдерте ты обязана позаботиться о наследном принце Тройде, его жене и особенно об их сыне. Заботься о них и сделай так, чтобы король был тобой доволен, видел твое благотворное влияние на семью, чтобы Гвен, в смысле королева, не смогла убедить его в обратном. Ты должна внести свет и тьму Праматери в сердца тех, к кому приставлена; сделай все, чтобы в конечном счете маленький Норан не знал сомнений.

– Да, госпожа.

– И еще – не забудь, что твоя девственность принадлежит Великой Матери, отдать ее тому, кого назначит Праматерь, меньшее, что ты можешь сделать во имя Ее. Я подскажу тебе, когда придет время.

Жрица, перепуганно округлив глаза, кивнула.

– Да, разумеется, владычица! Я и не думала… ни о чем таком.

Храмовница пропустила это мимо ушей:

– В тебе не особо силен Взор жриц, но я смогу держать с тобой связь и направлять твой путь. Поверь, то, что я сказала тебе, только начало.

– Да пребудет со мной воля Праматери, – почти обреченно смирилась девушка. Уезжать из дома совсем не хотелось.

Смерив девицу взглядом, Нелла глубоко вздохнула и заговорила совсем иначе. Так, как когда-то говорила с маленькой девочкой, подобранной ею в деревушке на берегу Тарса, недалеко от дома Хорнтеллов.

– Ты уезжаешь из мира, который стал твоим домом, Линетта. Таков твой долг. Ты будешь скучать по Обители и, чтобы облегчить тоску, возьми его. – Храмовница протянула жрице кулон, выделанный из сверкающей морской раковины с высеченным на ней изображением четырех мечей: два центральных были скрещены, два крайних смотрели остриями вверх. Таков символ Часовых. – Если будет особенно трудно, если будет казаться, что все бессмысленно и Мать покидает тебя, приложи его к груди, вспомни великое слово Силы, заклинающее Часовых, почувствуй Богиню в себе. Это все, что я могу тебе дать.

Приблизившись, жрица дрожащими пальцами взяла украшение.

– Бл-благодарю вас, госпожа. – Линетта поспешила отойти от высокого кресла храмовницы.

– Да, у меня будет еще одна просьба, личного характера. По приезде в Кольдерт передай приветственное слово моим сыновьям, Гленну и Тиранту, и спроси, скоро ли они навестят свою мать. Гленна, думаю, ты помнишь, с Тирантом он тебя познакомит. Правда, Тирант воспитывался в христианской семье и теперь сам христианин, не сказать что слишком набожный, но все же в разговорах с ним лучше не говори о богах.

– Как прикажете, ма… матерь, – осмелилась Линетта. Глаза подозрительно заблестели.

– Тогда ступай. Не забудь завтра утром встретить с нами рассвет, к полудню отправишься. Настройся как следует.

– Спасибо, владычица.

Нелла улыбнулась, дожидаясь, когда девчонка уйдет. Она и впрямь по-своему любила Линетту – робкую, тихую, такую преданную и честную. Но все сущее должно быть обращено на пользу Праматери, его породившей, независимо от чувств. Только если принять это, только если признать, что в конечном счете существует лишь одна любовь – любовь к Всеединой, – только в этом случае и можно стать храмовницей.