Страница 2 из 24
Называется «на вытяжке». Это издевательство придумано, чтобы не сместились позвонки.
Сдвинулись они или нет, неизвестно, но вытянуть надо. Говорят, делали рентген, ничего страшного не нашли, я даже чувствую руки и ноги, только двигать пока не могу.
Так и лежу. Всю жизнь мечтала! Как это противно, лежать без движения! Уколы колют, ухаживают за тобой. Брр! Могла бы ходить, сбежала бы! Мало того, что не двигаюсь, так ещё и привязали!
Лицо обтирают губкой по утрам, кормят капельницей. Кушать не могу, тошнит и ничего не лезет.
Хорошо хоть, на ночь что-то вкалывают, мало мне, днём глазами хлопать, так ещё бы и ночью!
Папа побыл недолго, отпуск у него кончался. Он пообещал, что скоро часто будет дома, манёвры заканчиваются, и он будет ходить на службу, как на работу.
Толик… Толик, после того, как меня ударили, бросился на негодяев, даже повалил кого-то, но, получив по лицу, тоже покатился по ступенькам. Хотел бежать за бандитами, но увидел меня и разрыдался. Да и уже начали выбегать взрослые из школы. Позвонили в «скорую».
Славку Быка? Взяли, подержали да отпустили. Несовершеннолетний. Пусть гуляет.
А Толика попросили пожить у нас дома. Говорят, мама совсем никакая первое время была, с трудом малыша сохранила, Юрик маленький, за ним тоже уход нужен. Папа вместо праздника разрывался между мной и мамой. Борька тоже помогал. Воду носил, печку топил. Тётя Валя готовила им всем еду. Такие вот дела. А потом папа принёс мне письмо от Саши.
Увидев на конверте «прости», чуть не потеряла сознание. Потом увидела, что это не его, совсем детский почерк, написанный перьевой ручкой. Саша пишет авторучкой.
Я даже плюнула в сердцах: ох уж этот Борька!
Руки у меня уже двигались, я достала из Борькиного конверта Сашин, и грела его у себя на груди.
Не стала вскрывать. Я и так знала, что там написано. Не дословно, конечно, но знала, что ничего, кроме хорошего, Саша написать мне не мог. Мне уже рассказали, что он, скорее всего и спас меня. Он и Елена Владимировна, мой лечащий врач. Тоже странно, ведь она не педиатр. Приглашали и педиатра, врачи переговорили между собой, и Елена Владимировна продолжила моё лечение.
Знаете, почему я двигаю руками и ногами? Со мной работает массажист.
Массажист мужчина. Я была абсолютно беспомощна, когда он за меня принялся. До него за мной ухаживали нянечки, и я притерпелась к ним. Убирают за мной, моют…
А тут мужчина! Так стыдно…
Но Валерий Яковлевич, так его зовут, быстро успокоил меня, объяснив, что у него такая работа, выводить из неподвижности всяких девочек и мальчиков. И если его будут стыдиться, то так и останутся лежать.
А я и не сопротивлялась. Лежала и не сопротивлялась. Валерий Яковлевич мял мои руки и ноги, всё тело, я чувствовала его как сквозь ватное одеяло. Зато чувствовала! За это массажист меня похвалил.
Меня перевели в отдельную палату, сбрую сняли, надели на шею корсет и велели вести себя хорошо. Не вертеть головой, разминать кисти рук и стопы ног. Больше мне ничего не оставалось делать. Скукотища!
Но вот разрешили приём посетителей, и первым пришёл Саша!
Я не могла поверить, что это он. А Саша стоял и улыбался. Принёс мне что-то в пакете, я даже не видела. Я видела Сашу и тоже улыбалась. Саша сел на стул, взял мою руку и стал легонько поглаживать её.
Только ему было так неудобно. Он встал на колени, положил голову мне на живот и смотрел на меня.
Я другой рукой решилась погладить ему волосы. Давно хотела убедиться, какие они мягкие. Убедилась. Саша счастливо улыбался, прижав к щеке мою руку.
- Вот, сбылась ваша мечта! – капризно сказала я. - Постригли меня. Только без чёлки. Под ноль!
Саша тихонько засмеялся.
Только наше счастье было недолгим. Открылась дверь и вошла Елена Владимировна. На её лице я увидела неудовольствие, а может быть, досаду.
- Саша, сейчас придёт массажист.
Саша поднялся с колен.
- Мне уйти?
- Валерий Яковлевич решит.
- Ага! Уже посетителей пускают! – услышали мы весёлый голос, и вошёл мой массажист.
- Посетителей удалить? – спросила Елена Владимировна.
- Сейчас переговорю с мальчиком. Ты кто Саше? Брат, друг?
- Друг.
- Очень хорошо. Сашеньке надо помогать разрабатывать кисти рук и стопы ног. Поможешь ей?
- Конечно! – с готовностью ответил Саша.
- Тогда смотри. Надо делать так…
Потом Саша ушёл, пообещав вернуться завтра, а Валерий Яковлевич занялся мной.
Я терпела. Сначала.
- Больно! – вскрикнула я.
- А ты думала! – радостно воскликнул массажист, - Это же лечебный массаж! Теперь будем увеличивать нагрузку, а то залежалась ты…
Наконец-то ко мне пустили Толика и Борьку! Когда не было Саши, это был для меня такой праздник! Они сказали, что мои каникулы кончаются, и они будут проводить со мной занятия, чтобы не отстала. Мало того, ко мне будут приходить учителя!
А я уже могла сидеть, мне поставили на кровать маленький столик, я на нём кушала, теперь смогу делать уроки.
Толик всегда задерживался, сколько мог. Он мне вслух читал весёлые книжки. Не фантастику, а брал в библиотеке детские книжки и читал мне смешные рассказы про мальчишек и девчонок.
Но, конечно же, радостнее всех мне было видеть Сашу. Конечно, после мамы! Но мама работала, часто приходить не могла, зато ребята обо мне заботились. Когда приходил Саша, нас оставляли наедине. Саша с видимым удовольствием разминал мне кисти рук. Ещё с большим удовольствием – стопы ног.
- Какие маленькие! – умилялся он, нежно разминая мои пальчики.
- Никакие не маленькие! – притворно надувалась я. - Тридцать второй размер. У мамы всего тридцать седьмой!
Наконец я решилась. Достала письмо и показала Саше.
- Ты не читала? – удивился он, - Отдай, а?
- Не отдам, - прижала я конверт к себе, - он греет мне душу.
- Тогда почему не читаешь?
- Я и так знаю, что там написано.
- Откуда? – удивился мой друг.
- Глупый! – засмеялась я, - Что ты мог ещё написать?!
- Действительно… - покраснел Саша.
- Я прочитаю это письмо, когда мы расстанемся, - серьёзно сказала я.
Сначала Саша хотел возмутиться, потом сообразил и сказал:
- Значит, никогда! – и не удержался, наклонился и чмокнул меня в щёчку.
- Если бы ты знала, сколько мы пережили! – вздохнул он, - Какая ты молодец, что выздоравливаешь!
- Я верю тебе, Саша. Если бы что-то случилось с тобой… Лучше самой болеть, правда!
Так я и болела. Ко мне приходила Раиса Ивановна, и даже Екатерина Семёновна!
Они читали мне лекции, объясняли новую тему, разъясняли непонятные места.
Приходили почти все одноклассники, даже Витька Шлыков. Он пришёл один и подарил мне свою любимую машинку. Сказал, что хотел мягкую игрушку, но в больницу не рискнул нести.
- Спасибо, Витя, - поблагодарила я. Потом мы с ребятами часто играли с ней. Красивая была машинка, пацаны были в восторге.
Толик рассказывал, что Юрик спит только с ним, один боится чего-то. Когда Толика не было, просился к маме.
- Выписывайся скорее! – просил Толик, - Очень скучно без тебя!
Синяк у него почти прошёл, осталась только желтизна под глазом. С этим пятном он напоминал мне щенка.
- Наверно, уже скоро, - пообещала я, - Я уже сама хожу.
Мне дали ходунки… Видели ходунки для малышей? Вот и у меня такие были. Только без колёсиков.
Переставляешь, опираешься и дальше идёшь. Без ходунков не разрешали, боялись, что закружится голова и я упаду. Но голова вела себя хорошо, и я рассчитывала выписаться из госпиталя раньше.
Уже просила Елену Владимировну. Она смеялась и обещала поговорить с главврачом. Но главврач не хотел отпускать «такую хорошенькую пациентку». Хотел убедиться, что всё прошло без последствий.
Но всё когда-нибудь кончается. Сняли с меня корсет, посмотрели, как я поворачиваю голову, как сажусь, как встаю.
Волосики на голове уже немного отросли. Смотрела я на себя в зеркало и вздыхала.