Страница 19 из 24
Выше описаны случаи, когда сами исследуемые процессы не были дефектными. Диссоциация выполнения графической деятельности правой и левой рукой проявлялась в «зеркальном» изображении объектов или написании слов левой руками, в изменении стратегии в зависимости от того, какой рукой выполнялась работа. Еще более ярко описываемый феномен обнаружил себя в тех случаях, когда имели место нарушения письма или конструктивной деятельности. Здесь наблюдались факты распада выполнения этих действий одной рукой при отсутствии такового в другой. При этом, вне зависимости от право- или левостороннего расположения очага поражения, имели место два варианта таких латеральных отличий.
Как видно ‹…› самостоятельное изображение или копирование объекта правой рукой изобилует множеством ошибок, вплоть до того, что перестает напоминать образец. Рисунок того же объекта левой рукой никогда не бывает нарушенным в такой степени: даже при наличии некоторой недостаточности «леворучный» рисунок более нормален, чем «праворучный», и всегда в достаточной мере отражает объект. ‹…› Представлена обратная картина. Здесь ‹…› рисунок и копирование левой рукой дефицитарны, а правой – более или менее адекватны. Все те же закономерности обнаружили себя при исследовании письма правой и левой руками. ‹…›
Диссоциированный распад конструктивной деятельности и письма имел место у больных-левшей, независимо от латерализации патологического очага, и, как продемонстрировали приведенные иллюстрации, наблюдался в двух модификациях и при поражении левого и правого полушарий: «праворучное» исполнение дефектно – «леворучное» – сохранно, и наоборот: «леворучное» – дефектно, а «праворучное» – сохранно. Совокупность этих данных позволяет говорить о том, что подобный феномен не есть проявление унилатеральной мозговой недостаточности, но являет собой свидетельство относительной функциональной независимости полушарий головного мозга левшей в осуществлении руководства графической (вербальной и невербальной) деятельностью. Данный вывод подтверждается наличием того обстоятельства, что сходные феномены были получены при исследовании ряда перцептивных процессов.
Так, у больного Ш. (внутримозговая опухоль левой височно-затылочной области) имели место сходные с вышеописанными нарушения письма правой рукой (проявившиеся в персевераторных явлениях) при полной сохранности этих процессов в левой руке. Одновременно у больного при стереогнозе была констатирована отчетливая диссоциация при восприятии различных предметов на ощупь правой и левой руками. В процессе исследования было выявлено, что ровные поверхности правой рукой воспринимаются как вогнутые. Полностью различалась идентификация размеров при их определении каждой из рук. Отдельные элементы предметов левой рукой не всегда синтезировались в единую форму. В совокупности все эти феномены диссоциированного стереогноза приводили к тому, что при ощупывании правой или левой рукой один и тот же предмет воспринимался либо как разные, либо как одинаковые, но разных размеров, либо как схожие, но отличающиеся по целому ряду параметров.
У нескольких больных-левшей аналогичные явления наблюдались в пробах Ферстера. При этом, например, значок «+» воспринимался на правой руке как «+», а на левой – как буква «T». Или цифра «3» – на правой руке как «три», а на левой как буква «З».
Выше, при описании перцептивных процессов, были отмечены случаи, когда леворукие пациенты воспринимали левую и правую половины собственного тела как разобщенные, не связанные друг с другом; или когда правая рука и левая рука мешали друг другу в ходе выполнения определенных действий. Феноменологически данные факты также примыкают к описанным и свидетельствуют о том, что те симптомы «разобщенности», которые констатируются у леворуких пациентов, проникают в самые различные сферы их психической деятельности.
Клиническая картина, сходная с вышеописанной, как известно, наблюдается у правшей в условиях «механического» разъединения полушарий мозга и являет собой синдром «расщепленного мозга». Однако в настоящей работе в выборке больных-левшей отсутствовали какие-либо дефекты комиссуральных структур мозга, у всех патологический очаг локализовался строго в правом или левом полушарии. Следовательно, можно предположить, что подобного рода дефицитарность наступает у левшей как следствие «функциональной» разобщенности мозговых гемисфер. Правомерность такого заключения подтверждается ссылками на относительную независимость полушарий мозга у здоровых испытуемых-левшей при перцептивной деятельности (Мс Keevor, 1972; Herron, 1980).
Появление относительной автономии полушарий мозга у леворуких, несомненно, теснейшим образом связано с церебральной амбилатеральностью механизмов вербальных и невербальных психических функций. Косвенным доказательством тому служат данные о том, что такое же двустороннее развитие мозгового обеспечения речевых процессов имеет место у больных с агенезий мозолистого тела (Goff, 1976).
Известно положение о том, что изначально (от рождения) мозговая организация психической деятельности человека достаточно билатеральна, но по мере созревания мозга, в праворукой популяции, системы и процессы, необходимые для осуществления определенных способностей (речи, зрительно-пространственных функций, ведущей руки и т. д.) сохраняются в одном полушарии при одновременном их подавлении в другом (Gazzaniga, 1970, 1975). Полученные в настоящей работе данные, а также ссылки на атипичное развитие механизмов (в том числе и физиологических) межполушарного взаимодействия у левшей (Yagr, 1978; Herron, 1980; Симерницкая, 1985; и др.), позволяют предположить, что у последних имеет место атипичное (по сравнению с правшами) формирование функциональной асимметрии мозга. Совокупность фактов относительной автономии мозговых гемисфер и их амбилатеральности, вероятнее всего, связана у левшей с достаточно независимым и стабильным в течение онтогенеза расположением двигательных, речевых и перцептивных энграмм в правом и левом полушариях мозга.
Таким образом, «функциональная» разобщенность мозговых гемисфер леворуких наряду с описанными уже характеристиками – амбилатеральностью и внутриполушарной диффузностью – несомненно отражает одну из важнейших специфических черт мозговой организации психических процессов у левшей.
Заключение
‹…›
В качестве экспериментальной модели рассмотрению были подвергнуты факты нарушения вербальных и невербальных психических процессов у левшей с локальными унилатеральными поражениями головного мозга. Полученные в ходе исследования результаты продемонстрировали ряд принципиальных отличий клинической картины больных-левшей по сравнению с гомотопическими группами правшей.
Первой из таких отличительных характеристик леворуких является отсутствие у них корреляции между стороной мозгового поражения и наступлением таких латерализованных у правшей расстройств, как афазия и асоматогнозис.
Классическим примером патогномоничного признака страдания левого полушария у правшей являются афазии. Распад фонематического, морфологического, синтаксического строя речи; страдание импрессивной и экспрессивной сторон речевой деятельности – все это наблюдается у правшей при левосторонней мозговой недостаточности, в то время как поражение правого полушария оставляет эти базисные параметры речевой функции интактными.
Афазия у левшей перестает быть однозначным показателем левополушарной церебральной патологии. Речевые нарушения у леворуких пациентов выявлены не только при поражении левого полушария, но и определяют психическую дисфункцию у трети больных с правосторонней локализацией патологического очага. У левшей изменялась и психологическая структура речевых дефектов. Так, независимо от латерализации патологического очага импрессивная речь у них испытывала страдание значительно меньше, чем экспрессивная. Сравнительно сохранным по отношению к другим звеньям речевой деятельности оставался ее сенсомоторный уровень. Выступающими на первый план дефектами у леворуких оказались те, которые связаны с персевераторными, амнестико-афатическими, амнестическими явлениями. Наконец, неожиданным в психологической структуре речевых нарушений у левшей оказалось появление факта элиминации, речевых дефектов при переходе от простых, автоматизированных форм деятельности к более сложным, произвольным.