Я - не заморыш!

Мама быстро управилась с работой.

— У меня — все! Влажная уборка завершена, — как бы доложила она больному и улыбнулась. — Ну, я пошла. Мне другие палаты мыть. Кирилка, ты тоже не задерживайся, тебе в школу.

Я вдруг понял, что с отцом мне не о чем говорить. Чтобы заполнить паузу, я предложил бате делать зарядку. Стал потихоньку разминать ему стопу, сво­бодную от гипса. Потом начал сгибать и разгибать его руки, которые лежали как плети. Мне очень хотелось, чтоб у него нарастала мускулатура.

— Сынок, ты не опоздаешь в школу? — спросил отец.

— Да, пап, мне пора, — сказал я с некоторым облегчением, — До завтра! Мама к тебе еще зайдет.

Я благополучно добрался до вечерней школы. Нашел Людмилу Васильев­ну:

— Здравствуйте, я пришел.

— Вот и славно, — сказала она.

Я невольно сравнил ее с нашей классной, из Лесостепновской школы. Конечно, Людмила Васильевна была милее и симпатичнее. Но тут я себя поймал на очередном предательстве: Наталья Анатольевна все сделала, чтобы меня отправить к отцу, а я как бы от нее отрекся в пользу городской учитель­ницы.

— Так, куда тебя посадим? — Она обвела взглядом класс, где сидели человек пятнадцать учеников — разномастная компашка. На последней парте пряталась от учительских глаз упитанная девица, явно старше четыр­надцати лет.

— Кирилл, у тебя рост соответствующий, ты прекрасно будешь смотреть­ся рядом с Валей.

— Привет, — я присел возле девицы.

— Что вытаращился? — прошипела соседка по парте. — Беременная я. Еще вопросы есть?

— А у меня их и не было, — стушевался я от такого приема и от самого факта беременности моей соседки.

— Вот и правильно, а то скажу, что ребенок от тебя, тогда попляшешь, — прошипела она угрожающе. — Знаешь, что за изнасилование бывает?

— Знаю. Но я тут при чем? — Честно говоря, не рассчитывал на такой прием. Знал, что тут всякой братии насобирали, но чтобы вот так — изнасило­вание и все такое. Я вспомнил про Звездную Звезду и Амбала, там какая-то непонятка с Ленкиной беременностью.

— Валя, вы уже познакомились с Кириллом? Вот и славненько, — обра­тилась в нашу сторону Людмила Васильевна. — Все собрались? Я сейчас представлю вашего одноклассника.

Я встал.

— Это Кирилл, он буквально три дня назад приехал к нам в Пермь из неоднозначного региона. Папа его после аварии в медсанчасти лежит. Прошу любить и жаловать.

Я сел и исподволь начал рассматривать Валю, ее внешние признаки бере­менности. При этом меня не покидала мысль о Звездной Звезде. Неужели правда, что она «залетела» от Амбала? Действительно ли его «закрыли»? М-да.

Людмила Васильевна артистично рассказывала о проблемах нравствен­ной памяти в каком-то там рассказе. Я, если честно, не старался вникнуть. У меня своя «нравственная память»: вот Ленка — как она там, беременная?

Кошмар, Завмаг, наверное, ее со свету сживет! Про Маришку у меня «нрав­ственная память»: пишет СМСки только про орехи, а может, она в меня влюбилась? Но мне теперь нравится консультант Ксения, которая похожа на Маленькую Эротику. Но и Ленку беременную жалко. Блин, с этими бабами я запутался!

А что там рыжий Дениска? Как бы в мое отсутствие у них с Маришкой любовь-морковь не случилась, подумал я с ревностью. Может, у Дениски спросить про адрес его деда из Соликамска? Земляк все-таки.

Зазвенел звонок, все высыпали в коридор, я — тоже. Подошел первым к пацанам, хотя мне это стоило усилий. Я приказал себе не показывать свою робость перед ними. Пацану быть трусом нельзя никак.

Познакомились, тут же подошли боксеры — мой тезка Кирилл и разряд­ник Славик. Оказывается, они учились в 9-м классе — на год старше.

— О, какие люди и без охраны!

— Ну что, приколола тебя Валюха?

— В каком смысле?

— Ну, она, видишь, толстая. Каждому пацану говорит, что от него бере­менная.

— А, ну да, — признался я. — Еще и за изнасилование грозилась.

— Ха-ха-ха, — ржали пацаны. — Оба-на, не успел приехать, сразу папа­шей стал!

— А ты правда из неоднозначного региона?

— Он однозначный, — это боксер Славик сказал свое слово. — Мы вчера даже паспорт смотрели у него. Все по-русски написано.

Короче, первое знакомство состоялось, угрозы я не увидел. Мне повезло, что вчера задружил с боксерами. Правда, пришлось в качестве вступитель­ного взноса купить на все деньги чипсов. Новые однокашники остались довольны.

После уроков, которые заканчивались в восемь вечера, вспомнил, что у меня на проезд денег не осталось.

— Пацаны, кто займет на билет?

Дружно скинулись по мелочи. Оказалось, даже больше, чем на проезд. Я отправился сразу к отцу в больницу.

У мамы и отца — «вечер воспоминаний»

А в это время мама и отец вспоминали лучшие дни своей совместной жизни. Их оказалось не так много, как хотелось. Но вышло, что самыми счастливыми были день их свадьбы и день моего рождения.

— Костя, скоро мы с сыном уедем, прошу тебя, уделяй ему внимание, пока есть время. Сколько можешь.

— Иринка, я понимаю. Держать вас не могу, — виновато улыбнулся отец. — Я и в молодости не смог тебя удержать, не смог дать того, что ты заслужила. А сейчас тем более: ни здоровья, ни кола ни двора. Последний участок с дачей отожмут, козлы.

— Да дело не в том, есть у тебя за душой что-то или нет. Сын, знаешь, как переживает за тебя! Он один хотел к тебе через полстраны ехать — авто­стопом.

— Перед сыном я виноват. У него сердце слишком доброе. Трудно ему будет в жизни.

— Да, он мягкосердечный. Это, наверное, плохо. Таких считают бесха­рактерными, — вздохнула мать. — Ты же помнишь, он у нас кесаренок. Гали­на, подружка моя из амбулатории, говорила, что кесарята не приспособлены к преодолению трудностей.

— То, что он кесаренок, я, конечно, помню. За тебя тогда я сильно пере­живал, веришь?

— Хотелось бы верить, — вздохнула мать. — Как он на тебя похож, наш Кирилка. Не только внешне. Твой характер, твои движения, даже в голосе твои интонации.

— Да, сын — мой. Он на меня похож не только худобой.

— Думаю, твои родственники, когда увидят Кирилла, признают, что он с ними одной крови, — грустно улыбнулась мама.

Отец промолчал, только положил свою руку на мамину, она осторожно высвободила свою.

— Знаешь, Костя, еще раз тебя прошу: за это время постарайся дать ему хоть что-то, что не смог в свое время. Главное, сам не раскисай. Прояви характер.

— Ты собираешься выходить замуж?

— Костя, мы от главной темы отошли. У нас есть общий сын, но у каж­дого своя жизнь. Прошло больше десяти лет.

— Я понял. Ты выходишь замуж за этого, как его. Зоотехником работал еще на ферме.

— Михаил.

— Да, Михаил. Я знаю, ну, желаю счастья. Тем более, он теперь у вас председатель.

— Стоп! Ты сейчас о чем? Кто тебе это сказал?

— Он сам по всему Лесостепному говорит. Мне вчера звонил Артем. Он рассказал.

— Какая самоуверенность... Ну председатель, ну великий начальник, — хмурилась мама. — А Завмагу зачем надо было все это распространять? Зачем вы, мужчины, всякую фигню перемалываете? У него, что, своих про­блем нет?

— Да Артем нормальный мужик. Просто предупредил по-товарище­ски, — отец попробовал защитить Завмага. — Он, кстати, меня звал обратно. Станцию техобслуживания открывает, нужен мастер.

— Подумай. Может, и правда вернешься. У тебя золотые руки.

— Надо оклематься, там будет видно.

— Вот именно. Пока нужно тебя вытаскивать. Я и батюшке из нашей церкви слово дала, и перед сыном у меня есть обязательство вытащить тебя. А тему моего замужества закрыли. Я же не говорю о твоей жене.

— Какая она мне жена?

— Не знаю какая, но скандалы закатывает, как самая законная.

— Ладно, тоже проехали. Вы уже перебрались на новую квартиру?

— Да.

— Там отвертки не найдется?

— Отвертки? Зачем? — удивилась мама.

— Отремонтировать надо розетку.