Страница 12 из 12
До этого момента я была уверена, что эпопт Демар обращается к Франческе, но тут он взял мою руку и прижал к губам. Судя по жару в щеках, сейчас мое лицо приобрело самый что ни на есть магический оттенок — бордовый.
— Простите, прелестные вериты, но меня зовут безотлагательные дела. Надеюсь увидеть вас в более располагающей к длительным беседам обстановке. — Чмокнув Чеккину в щеку, юноша скрылся среди собирающейся толпы.
Я совершенно беззвучно открыла и закрыла рот, силясь побороть желание обтереть руку о платье. Все же так открыто, на глазах невесты, оказывать внимание другой — это ни в какие ворота не лезет! А нам же в одной комнате жить, он что, не понимает?
— Я… он… я не хотела, — с трудом пискнула я, с ужасом взирая на Франческу, которая, кажется, впала в ступор не хуже меня. По крайней мере, она до сих пор улыбалась, а не пыталась выдергать мне волосья.
— Что случилось, милая? — Голос девушки звучал совершенно искренне.
— Ну, как же… жених… руку… вот… — полузадушенно блеяла я, готовая от стыда провалиться сквозь землю.
— Жених? Да что ты говоришь! Шарль — твой жених?
— Поч-чему мой? — Я уже совершенно перестала понимать происходящее. — Твой же!
— Кто тебе такое сказал? — Глаза красавицы расширились от удивления. — Мы с этим проказником сто лет знакомы: он дружит с моим старшим братом, да и на одних подмостках нам выступать приходилось! — Франческа обняла меня за плечи. — Милая, ты, видимо, жила в очень строгой семье, но здесь столица, здесь все проще! А у артистов и вовсе свои представления о приличиях! Приди в себя: тебе что, никогда руку не целовали?
Я лишь помотала головой. Какие-никакие, а мы — дворяне: простолюдины бы три раза подумали, прежде чем дотронуться до аристократки, во время ярмарок мы только с торговцами и общались, откуда же взяться воздыхателям?
— Так ты не злишься? — на всякий случай уточнила я.
— Мне не на что злиться! — увещевала Чеккина. — Так что перестань дрожать и привыкай. Что-то мне подсказывает, что без мужского внимания ты надолго не останешься!
Я все еще чувствовала себя не в своей тарелке и попыталась перевести разговор на иную тему:
— А верит Демар тоже музыкант, как и ты?
— Дорогая, ты точно из Веритерры? Создается впечатление, будто ты выросла в другой стране! Шарль — актер, причем очень известный. Кроме того, он пишет неплохие пьесы, но его актерская известность не идет ни в какое сравнение с драматургической. У него прорва поклонниц! Поверь мне, очень многие девушки из собравшихся здесь неделю не мыли бы руку, если бы ее поцеловал Шарль. — Чеккина задорно подмигнула мне.
Я догадывалась, что сейчас опять спрошу о чем-то общеизвестном, но перед Франческой я уже выставила себя неотесанной деревенщиной, так что терять было нечего:
— А актер — это вроде скомороха?
— Ой, ты только Шарлю такого не скажи, — хихикнула девушка. — Скоморохи — это самая низшая ступень актерской профессии. Среди них совсем нет магов, и они очень грубы, в приличных местах такие не выступают. А Шарль принимает участие в самых роскошных столичных постановках. Думаю, он не откажется как-нибудь пригласить тебя на спектакль. Но тсс, кажется, верит ректор готов разродиться приветственной речью!
На настиле и впрямь сгрудились преподаватели, даже ради праздника не снявшие мантий. Ректор гордо стоял впереди всех, выпятив щупленькую грудь. Собравшиеся примолкли, и глава Академии начал довольно занудную речь, почти полностью повторявшую написанное в руководстве. Слушать его было совершенно неинтересно, так что я во все глаза разглядывала наших будущих учителей, пытаясь угадать, кто какой предмет ведет. Впрочем, если вспомнить список лекций из руководства, здесь присутствовали далеко не все педагоги. Тогда я попыталась разобраться хотя бы в деканах факультетов, но насчитала лишь семь мантий с серебряной отделкой. Видимо, кто-то из руководителей не посчитал нужным прийти на праздник.
Но оказалось, что я зря ломала голову: ректор сам представил деканов и даже немножко рассказал о каждом факультете. Не упомянутым остался лишь факультет истинного Чувства. До чего странно: в руководстве тоже забыли рассказать именно о нем!
Дождавшись окончания речи, я вяло похлопала и накинулась на соседку с расспросами:
— Чеккина, а ты не знаешь, почему факультетов восемь, а нам только про семь рассказали?
— Ой, это очень длинная история, давай сперва промочим горлышко, а потом я тебе все расскажу! — Франческа потянула меня к шатрам. Под огромными полотнищами стояли накрытые столы со всяческой снедью. Есть пока совершенно не хотелось, но соседка окинула меня оценивающим взглядом и убежденно кивнула:
— Я знаю, чем тебя удивить! Стой здесь, я сейчас!
Девушка юркнула вглубь шатра, а я подставила лицо ласковому нежаркому солнышку. Все же осень на пороге, скоро дожди зарядят, надо насладиться последним теплом.
— Бесконечно жаль, что я не живописец, верита Фея! Вас необходимо рисовать! Вы могли бы позировать для образов величайших женщин древности, легендарных цариц и даже богинь. Увы мне, увы, я выбрал не ту стезю. — Бархатный голос сочился скорбью. Рядом со мной стоял Шарль Демар. Я моментально вспомнила, как он целовал мне руку, и застеснялась.
— Шарло, ты можешь хотя бы иногда говорить по-человечески, а? — вклинилась в журчание его речи вернувшаяся Франческа. — Вот, держи! — Девушка сунула мне в руку стакан на длинной ножке, наполненный темно-вишневым соком. — Извини, дорогой, на тебя не рассчитывала, так что тебе придется позаботиться о себе самому.
— О, жестокосердная, как ты могла! — Юноша возвел очи горе и трагично прикрыл лоб тыльной стороной ладони. — Хотя я все равно сегодня должен сохранять трезвость рассудка, — вдруг совершенно буднично произнес красавец. — И, да, как видишь, я могу говорить языком простых смертных, но это не вяжется с моим образом.
— Помяни мое слово, небожитель: такими темпами ты скоро забудешь, где образ, а где ты настоящий, — фыркнула в ответ Чеккина.
Пока собеседники препирались, я принюхивалась к странному едкому аромату, исходящему из стакана в руке.
— Да ты попробуй! Это вкусно! — Франческа демонстративно сделала глоток.
Я тоже отпила и скривилась:
— Чеккина, по-моему, сок прокис.
— А это не сок, это вино. У вас, как я понимаю, виноград не растет?
— Нет, я никогда не слышала о таком растении.
— Слышать, может, и не слышала, зато видела уж точно: им здесь все стены увиты. Но в Академии он для красоты, а вот у меня на родине его выращивают именно ради ягод и вина. Вино веселит душу и помогает прогнать печаль! У нас дешевые сорта каждый день пьют, а дорогие — по праздникам. — Заметив, что я ее не понимаю, девушка попыталась объяснить иначе: — Ну, есть у вас какие-нибудь напитки, которые опьяняют?
— А, так это вроде бражки что-то! — догадалась я наконец-то. — А мы ее почти не пьем, сбитень иногда только да пиво на ярмарке.
— Ну-у-у, пусть будет пиво, хотя это оскорбление благородного напитка. Вот считай, что это такое очень хорошее пиво! Пей!
— Да я, в общем-то, и пиво не люблю, — пробормотала и тут же осеклась под сочувствующими взглядами Шарля и Франчески. Лучше бы молчала, теперь ведь совсем как на дурочку смотреть будут. Пришлось сделать еще глоток.
— Так, с вопросами винокурения разобрались, — подытожила моя соседка. — Переходим к следующему пункту программы просвещения! Шарль, ты только представь: Фея ни разу не была в театре! Почему бы тебе не пригласить девушку на один из спектаклей?
— Почту за честь! — Юноша открыто улыбнулся. — Если, разумеется, верита Фея сама желает посетить представление!
— Ой, это было бы здорово, — обрадовалась я. — Чеккина сказала, что вы намного интересней скоморохов развлекаете публику! — Тут же прикусила язык, но, судя по тени, набежавшей на лицо эпопта Демара, сравнение со скоморохами его и впрямь не порадовало.
— Смею надеяться, что ваше мнение останется столь же лестным и после спектакля. — Молодой человек быстро взял себя в руки и вновь улыбался легко и беспечно.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.