Страница 15 из 88
Являлся он к Федору и Кузьме тогда только, когда хотел сообщить что-либо важное, имеющее значение событие. Сколько раз Т-с-с выручал Федора, предупреждая его об очередном преступлении, о нападении, о краже...
И вот теперь Кузя ждал Т-с-с со страхом. Т-с-с медленно вполз и на языке, известном только посвященным, произнес:
«Где Старший? Не нашел Старшего...».
Кузя объяснил, что Федор уехал по делам за город, а дед с бабушкой ушли в гости. На что таракан обеспокоено произнес:
«Делать нечего, юный ведьмак! Ты останешься один, так как некому помочь им!»
Кузьма спросил таракана, кого он имел ввиду. На что тот печально пошевелил усами.
«Они хотели помочь Первому, попали в ловушку. Все плохо, чую беду. Потому пришел. Жаль... Старший мог помочь...».
Тут таракана передернуло.
«Извини, юный ведьмак! Теперь ты... почти один. Они бы не успели... Слишком все быстро... Потому что я не успел. Прости!».
- Что? Что?! Нет... Т-с-с, ты может быть ошибся... Бывает...может быть... - он повернулся к таракану, но в этот момент зазвонил телефон. Кузя бросился к телефону из кухни позабыв обо всем, схватил трубку и почти прокричал в нее:
- Да! Да... Да... Что? Что?! Нет... Вы ошиблись... Нет!!! Нет... - он уронил телефонную трубку на пол, сползая по стене.
Звук коротких гудков заполнил воздух комнаты, неожиданно сгустившийся и не дававший дышать...
- Это не правда, - сказал он несколько минут спустя, стоя у стены на коленях, - Это не правда...
В ночь перед похоронами повалил снег. Вся земля оделась в белый наряд. Кузя не мог спать, он просто сидел и смотрел в окно. Снег хлопьями падал на деревья и землю, превращая знакомый с детства сад в заколдованный мертвый мир. В дверь постучали.
- Открыто.
Дверь знакомо скрипнула, Кузю окатило волной сквозняка. Со сквозняком пришел знакомый запах пряностей и амбры.
- Можно мне войти?
- Заходи... - Кузя не пошевелился, Федор, похоже, не ожидал ничего иного.
Закрыв за собой дверь, он сел на стул у письменного стола и облокотился на него локтями, положив голову на руки.
- Мне даже не разрешили на них посмотреть...
Федор промолчал, понимая, что его ответ не требуется.
- Все думают, что я еще маленький... Что я ничего не понимаю... Не было никакой аварии... Не было! Почему они мне врут?! Почему вы все мне врете?!!
- Никто тебе не врет, - монотонно ответил Федор, понимая, что Кузе просто надо выговориться.
- Но ведь вы не говорите мне ничего!
- А ты действительно хочешь узнать правду? Действительно хочешь узнать, все как есть?
- Да, хочу!!! - от тупого отчаяния Кузя перешел в крайнюю агрессию, но Федор смотрел на подростка совершенно спокойно.
- Авария действительно случилась. Твои родители были в той машине, что дважды перевернулась, и, упав со склона, вспыхнула как факел. Я друг твоих родителей, поэтому мне позвонили и попросили приехать. Ты же знаешь, что я оперировал твоего отца...
- Это все вранье!!! Кто их убил?! За что?!
- Это судьба, Кузя, судьба.
- Ты врешь!!!
- А что я должен сказать? «Я знаю, кто их убил?», - но я не знаю!
- Я узнаю это!!!
- Ты ничего не узнаешь. Просто умрешь, и все...
- А что бы ты сделал, если бы убили твоих родителей?! Ты бы просто сидел и думал?!
Федор резко встал и, схватив Кузю за локти, заглянул тому в глаза. Кузьма испугался горящему в них пламени.
- Мне не о чем было думать. Мою мать убили на моих глазах.
Сказав это, он отпустил задыхающегося Кузю и вышел из комнаты.
На старом кладбище под Петродворцом не хоронили уже давно, но Михаил Петрович добился, чтобы сына и невестку похоронили рядом с предками. За ночь все завалило снегом, так, что идти было тяжело. Кроме их маленькой процессии на кладбище не было ни души. Михаил, Наталья, Кузя, Федор, несколько сослуживцев Петра и скорбная мать Людмилы. Вот и все люди, что провожали в последний путь родителей Кузи.
Кузя стоял между дедушкой и бабушкой совершенно опустошенный. Несколько раз он осторожно скашивал взгляд на Федора, но опускал глаза каждый раз, когда Федор мог видеть его. Наконец, все закончилось. Скорбная процессия потянулась с кладбища в поджидающий автобус. Федор подошел к Кузе и положил руку ему на плечо.
- Поехали на Шингарку. Нечего нам с тобой делать на поминках. Мы их и так не забудем.
Кузя только кивнул, ничего не говоря.
Со смертью родителей Кузьма полностью окунулся в учебу и тренировки. Выучил еще три языка и, наконец, дед принес ему огромный, почерневший от времени, пахнувший старой кожей и плесенью, фолиант, исписанный столбиками непонятных знаков.
- Мабдорнаг, - сказал Михаил Петрович одно только слово и у Кузи дрогнуло сердце, ведь это был язык, при помощи которого можно было вызывать демонов в мир людей и повелевать ими, а затем приказать им вернуться домой, не нарушая равновесия.
Целый месяц Кузя учил буквы, коих набралось триста девяносто шесть, а затем принялся узнавать слова языка тех существ, что живут в мире огня. На третий месяц изучения Старейшего языка, сидя в библиотеке, напротив Федора, который в этот момент что-то внимательно изучал, Кузьма, сбиваясь через каждое слово, взвыл:
- Как мне этот язык надоел! Я с ума сойду!
- Я тебе сойду.., - меланхолически ответил Федор и отвесил Кузьме несильный, но чувствительный подзатыльник.
- Ну! - возмутился Кузя.
- Это что бы не болтал всякую ерунду. Сойдет он, - пояснил Федор, - А язык этот - для тебя, для дурачка. Как ты будешь с драконами разговаривать?
- С драконами?! Ты шутишь, что ли?
- Учи, не болтай, - Федор углубился в чтение, - главное, помни про Равновесие, - добавил он, помолчав.
Не удовлетворенный этой беседой, на следующий день Кузя пожаловался деду:
- Дед?! Сколько можно учить этот язык? Он же не настоящий!