Страница 9 из 17
Я аж салатом подавилась!
— Кхе-кхе, — с трудом откашлялась и, запив соком, осторожно спросила, глядя на мистера невозмутимость всея универа. — А-а-а… откуда ты знаешь?
— Да брось, Ань, — равнодушно пожал плечами Полонский, спокойно принимаясь за еду. — Громов не из тех людей, кто стал бы афишировать на публику отношения со случайной любовницей. И уж тем более не разрешил бы своей официальной девушке пахать на нескольких работах и сидеть на коленях сомнительных личностей вроде меня или Харлея. Значит, ты либо его сестра, либо племянница. Подозреваю второе, ибо вчерашнего букета роз я у тебя так и не увидел. Зато обнаружил весьма забавного питомца… Ань, такие подарки девушкам не дарят. К тому же, твоя одежда… Своим дамам Громов преподнес бы платья и украшения, а не стал бы беспокоиться, что они могут замерзнуть в холода.
— Да что ты говоришь, — ошарашено протянула я, глядя на эту… сомнительную личность номер один! — И куда же, по-твоему, исчез сей веник расчудесный?
— Вспоминая твое настроение в понедельник, — усмехнулся Богдан. — И некоторые факты твоей биографии, тщательно подтертой Громовым… Осмелюсь предположить, что вы ездили на могилу твоей матери.
— В точку, кэп, — сухо отозвалась моя шокированная и чуточку раздавленная свалившейся на голову информации светлость. Хотя уже скорее темность! Настроение теперь… темнее некуда.
— Один вопрос, — отложив вилку, Полонский выставил локти на стол и, переплетя пальцы, пристроил на них подбородок, смотря на растерянную меня. — Почему ты сразу не сказала?
— Богдан, не проси меня рассказывать, — мотнула я головой, невольно отводя взгляд и сжимая руки в кулаки. — Я все равно не смогу при всем своем желании. Не имею права…
— Ань, — неожиданно насмешливо перебил меня Богдан. — Я сейчас имел ввиду поездку на кладбище. Разве я когда-нибудь просил тебя рассказать абсолютно все о себе?
И тут, как говорится, пришла моя очередь тихо офигеть.
Вот же… засранчик белобрысый. Гадость светловолосая! Пакость эльфи… А нет, пардон, это уже не из той оперы.
Ах вот, значит, как, да?
Я сузила глаза, глядя, как Полонский кормит сидящую у него на коленях Ни-ни, даже не пытаясь скрыть многозначительную и веселую улыбку. Издеваться, значит, надо мной удумал, да?
Ну-ну… Как там было в том мультике-то? Я испоо-о-орчу вам праздник!
— А я уже говорила, что я тебя люблю? — подавшись вперед, с умилением спросила вся такая невинная я, хлопая не накрашенными ресничками.
О-о-о… Оказывается и воздухом можно красиво подавиться!
— И, — с трудом откашлявшись, недоверчиво посмотрел на меня Богдан. — За ж что мне такая… честь?
— Ты хотел сказать «сомнительно счастье»? — иронично вздернула я бровки, пристраивая руки под подбородком вместе с зажатой в них столовым прибором. — Договаривай, мой милый друг, раз уж заикнулся!
— Ни в одном глазу, — насмешливо, но непреклонно пошел блондин на попятную. — И все-таки? За что?
— За все, — теперь настал мой черед пожимать плечами. — Ты меня спас. Ты заботишься обо мне. Ты меня понимаешь. Ни о чем не спрашиваешь. И… не лезешь в личную жизнь. Чёрт!
Вилка была со звоном отшвырнута на стол.
Запустив ладони в волосы, я взлохматила их, невольно морщась. Как бы я не старалась отрешиться и отвлечься, поступок Исаева никак не желал идти из головы. И, если парню, отчаянно ревнующему, не умеющему себя вести с понравившейся девушкой, избалованному и нифига не соображающему от злости я еще могла найти оправдание с большой такой, хреновой натяжкой… То голубая бездна, смыкающаяся над головой и отчетливой запах хлорки, забивающий нос вместе с водой, слишком четко стояли перед глазами.
— Ань, — неожиданно позвал меня Богдан. — А пойдем, погуляем?
Я чуть со стула не навернулась!
Какими зигзагами у него вообще логика бегает, а?!
— Чегось? — вылупилась я на него, как новая зубатка, которой я на полном серьезе по дороге домой грозила «попробуй только сдохнуть, я в духовке тебя зажарю и с вином употреблю!».
Полонский, посмеиваясь, кивком головы указал на окно. А за ним, как оказалось, вовсю светило яркое теплое солнышко, распугавшее своим шальным позитивом хмурые осенние тучки…
Хм, а почему бы нет, собственно?
— Так пойдешь? — не удержавшись, прыснула я, указывая пальцем на его полуобнаженную натуру с радостно ворочающимся опоссумом на лохматой шевелюре. Эдакий пушистенький, мягонький, полосатенький завершающий образ штрих… Гламурненько! Пора подаваться в законодатели моды. Не, ну а чо? Будет писк сезона в прямом и переносном смысле! И гринпис порадуется. Экономия на материале, опять же…
— А телефон мне на что? — иронично спроси Полонский.
Да уж, действительно, чего это я?
Короче, собрались мы гулять. Богдан кому-то позвонил, а через сорок минут, не успели мы докушать, периодически давясь смехом, разрабатывая новые модные направления, раздался ответный звонок. Напялив шлепанцы, дружище пошел забирать у своего водителя привезенную им одежду.
Вернулся скоро, правда не один…
Нудистов в одних штанах на моих жилых квадратных метрах как-то сразу прибавилось. Или умножилось?
— Мих, а ты откуда? — вылупилась моя светлость на отчаянно зевающего полуголого соседушку.
Мну, собственно, не понял — это у меня гормоны на почве нервных потрясений активизировались аль ребята все, как один, по осени в качалку ломанулись? Чего они тут, блин, такие все красивые и голые шастают?
— Игорь звонил, — душевно зевнул мой жених с приставкой «типа» и по-хозяйски так завладел безраздельным вниманием моей кофемашины почтенного возраста. — Половину из его слов не понял. Сказал проверить, как ты, потому что у кого-то все время занято. Что опять натворили?
— Гулять собрались! — переглянувшись, радостно выдали мы с Богданом. Честно-честно так.
— Конспираторы, — усевшись на стул вместе с кружкой, сладко зевнул Алехин и пристроил голову на сложенных руках. — Я с вами…
Мы переглянулись. Пожали плечами. А почему и нет? Третий, как говорится, не лишний, третий — запасной.
Ладушки. Теперь осталось только разбудить этого вялого гризли в период сладкой спячки!
Ну не прыгать же вокруг него, как Маша из мультика?
Невкусный кофе отправился в раковину, кофемашина принялась за капучино, я занялась поисками останков грушевого сиропа. Нашла. Набодяжила. Подсунула кружку с ароматным напитком под самый нос соседа и, поманив за собой Богдана, отошла, наблюдая за занятным зрелищем. Жаль, только камеры под рукой не оказалось!
Михась вроде как сначала сладко спал. Но вот нос его дернулся. Едва заметно так! Потом отчетливее. Потом вообще зашевелился, поморщился, косматая голова поднялась… И парень, не открывая глаз, присосался к кружке.
Мы от хохота чуть не полегли!
Махнув рукой на это сонное безобразие, я пошла собираться и вот уже через полчаса предстала перед парнями во всей своей убойной красоте. Джинсики теплые, черные, в облипочку. Кеды-ботиночки, они же марантами зовущиеся, новые и белые. Свитерок-туника до середины бедра и с рукавами, прикрывающими костяшки пальцев тоже беленький, мягонький. Короче, красотень со всех сторон!
— Ну, Мих! — застонала разочарованная я, ожидающая совсем иной реакции.
Ибо мой соседушка, не смотря на выпитый напиток, все равно спатеньки улечься изволил! Прямо за столом!
Нудную песенку с прыжками вокруг него и с завываниями на тему: «поиграй со мноо-о-ю, поиграй со мно-о-ою» я все-таки исполнила.
Жестокий и коварный способ, проняло даже вечно невозмутимого Богдана!
Обреченно застонав, Алехин ласково попросил заткнуть рыжее неугомонное чудище в лице меня любимой, и уныло потопал переодеваться.
Встретились уже на парковке, где мое нетерпеливое высочество активно подпрыгивало с сигаретой в зубах, ожидая явление любимого директора, если и не заснувшего в процессе одевания, то по чистой случайности!
Не заснул, явился. Морда сонная, волосы кое-как прилизаны, на ногах камуфляж и берцы, наверху футболка с волками и теплая черная куртка с белой опушкой. В ладони ключи, на шее дорогой хороший фотоаппарат, а во взгляде вопрос, заданный самым разнесчастным тоном: «И на кой хрен я вообще сюда приперся?».