Страница 16 из 36
— Вода! Вода!
Потом сразу пришло счастье.
Смертные муки похода, вопли и стоны раненых — все утонуло в прохладной и свежей воде. Воды было сколько угодно. Ворон не ошибся: около двухсот верблюдов были нагружены мехами с водой. Много позже люди заметили, что вода была теплая, соленая и пахла дегтем от мехов. Но после этого открытия ее пили с еще большей жадностью. Целые меха воды вспарывали и выливали в деревянные жолоба для коней. Все это продолжалось не более минуты, но людям казалось, что они пьют уже несколько часов. Вдруг все пришли в себя от крика.
— Ворон! Ворон! — кричал Магома. Вместе с другими конями у жолоба стоял конь погибшего командира эскадрона. Он пил, не имея сил оторваться от воды. Недалеко Магома увидал труп Ворона. Он бросился к нему, сел около него на песок и стал плакать, причитая, как женщина:
— Ты не вкусил свежей воды, и уста твои замкнулись, о Ворон! Твоя жизнь опустила Чашу Весов.
Среди кавалеристов началось движение. Как ветер, неслись чабаны Джунаида на караван. Магома ударил себя в грудь и, нежно погладив плечо мертвого Ворона, схватил винтовку.
Кавалеристы рычали, как звери, сами не замечая того. Они, наконец, были у воды. И теперь кто-то посягал на эту воду. Звонкие команды взводных командиров были выполнены мгновенно. Чабаны Джунаида за все годы не видали такой контр-атаки и рубки, какую получили сейчас. Затем последовала короткая перестрелка, и черные фигуры в бараньих шапках скрылись за барханами.
XI. Цена воды.
На короткое время по всему табору разлилось молчание. Красноармейцы хоронили своего командира. После того, как отгремели залпы, спокойный, радостный гул разрастался все больше и больше. Поили водой пленных узбеков, подсчитывали добычу, варили баранов. Командир первого взвода, принявший команду над эскадроном, отдавал распоряжения, собираясь в обратный путь. Когда ему показалось, что все уже готово, он подошел к Магоме. Проводник задумчиво сидел на каком-то тюке с товаром и не принимал участия в общей сутолоке.
— Магома, по какой дороге нам лучше итти назад? — спросил новый командир.
— Самая лучшая дорога та, при которой мы не будем нуждаться в воде. Поэтому лучше всего — нам сидеть здесь, — отвечал проводник.
Взводный засмеялся. Магома продолжал;
— За каждым барханом на нас будут нападать… Ты этого хочешь?
— Нет, — живо ответил взводный.
— Ну, тогда сиди здесь, — мрачно отвечал Магома.
Он был удручен смертью Ворона и не собирался разглагольствовать.
Командир взвода увидел, что он поспешил со своим распоряжением о выступлении. Поэтому он сел рядом с иомудом и ласково сказал;
— Магома, ты не молчи, ты посоветуй.
— Сколько еще времени нам надо было, чтобы мы погибли? — спросил Магома.
— Да если бы еще сутки, все бы издохли, — отвечал взводный.
— Давай эти сутки подождем здесь. Пускай издохнут чабаны хана. Здесь нигде нет воды, — отвечал Магома.
— Ну, ладно, до завтра останемся, а там видно будет, — сказал взводный.
Но еще до заката солнца взводный убедился, что Магома был прав. На бархане появились всадники, загремела стрельба, и по всему лагерю посыпались пули. Горнист заиграл тревогу, и красноармейцы стали седлать коней, чтобы принять бой. Среди бывших пленных узбеков началась паника. Магома очень спокойно подошел к взводному и, показав рукой в сторону противника, сказал;
— Зачем тебе сражаться с ними?
— Пошел к чорту! Ты чего дурака валяешь? — заорал взводный. Магома улыбнулся.
— Белая тряпка — обещание воды и мира. Помахай белой тряпкой, и они придут разговаривать с тобой. Им некуда деться. Ведь я тебе сказал, что здесь воды нет.
— Поезжай сам с ними разговаривать. Накинут тебе аркан на башку, будешь знать! — отвечал взводный.
Магома, вместо ответа, взял у узбека белую чалму, нацепил ее на палку и стал махать в воздухе. К изумлению красноармейцев, выстрелы немедленно прекратились. Магома сел на коня и поехал вперед с белым флагом. Взводный командир взял с собою горниста, пятерых всадников и последовал за ним. Когда они выехали за лагерь, к ним приблизились пять чабанов, вооруженных винтовками. Глядя теперь на своих врагов, красноармейцы могли видеть, какими они сами были в дни жажды. Багровые лица чабанов были налиты кровью и густо присыпаны пылью. Воспаленные кровавые глаза глядели почти безумно. Губы у всех были синие и сочились кровью. Магома без всякого предисловия спросил;
— Братья, почему у хана было так много воды?
— Он берег ее, так как предстоял дальний путь, — отвечал ближайший чабан. Он облизнул свои сухие губы и замолк.
— Я боюсь разговаривать с вами, пока у вас ружья, — с насмешкой сказал Магома. — Но, если вы хотите, я за каждое ружье и коня дам вам половину чашки воды. Чабан выругался, но Магома ласково продолжал:
— Я знаю цену воды. Если вы не хотите — идите с миром, и пусть поможет вам Аллах!
— Дай хоть по целой чашке, — сказал старик-иомуд, выезжая вперед.
— Нет, — твердо отвечал Магома. — Вы убили человека, который лучше вас всех. Сейчас я дам только по четверти чашки. Остальное вы получите тогда, когда приведете того, кто бросил аркан на голову командира.
Тут он снова повернул коня назад. Чабаны загалдели между собой, и старик сказал:
— Мы согласны.
Магома слез с коня и медленно отвязал небольшой мех с водой. Он как будто священнодействовал, наливая воду. Когда он чалил четверть небольшой чашки — не более одного глотка, старик, задыхаясь, протянул руку, но Магома покачал головой и сказал:
— Слезь с коня и отдай винтовку.
Иомуд заплакал и передал ошеломленному красноармейцу винтовку, патроны и повод коня. Старик прополоскал рот и с наслаждением проглотил воду. Остальные, один за другим, спешивались, отдавая оружие и коней и протягивая руку за чашкой. Когда пятеро неприятельских парламентеров остались стоять безоружными.
Магома бережно привязал мех с водой и сел на коня. Старик подошел и припал головой к его стремени.
— Пощади, — сказал он, — как мы приведем этого человека? У него ружье…
— Вы можете его обмануть, — жестоко отвечал Магома.
— Дай хоть напиться людям, дьявол! — возмущенно закричал взводный.
— Они убили Ворона, — непреклонно сказал Магома, и дальнейшие слова протеста застряли в горле взводного командира.
Магома молча повернул коня к лагерю, и красноармейцы последовали за ним. Не успели они доехать до табора, как взводный, оглянувшись, увидел, что позади из-за бархана выехало с полсотни всадников.
— Ох, и много же их, как бы не напали! — с опасением сказал он.
— Когда Ворон увидал тряпки, покрытые кровью, он сказал, что их не больше ста человек, — отвечал Магома и печально добавил: — Ворон был человек мудрый. Здесь половина, вторая половина прячется. И это все.
— Что ж теперь делать? Посмотри, они нас зовут, — сказал взводный и указал рукой.
— Дай мне твой револьвер, — зловеще улыбаясь, попросил Магома.
Взводный вынул наган из кобуры и подал иомуду. Магома спокойно осмотрел его и спрятал себе за пазуху.
— Так ты думаешь, не нападут? Не опасно ехать разговаривать? — тревожно спросил взводный.
— Ты больше не услышишь от них ни одного выстрела. На всякий случай, пусть остальные красноармейцы приготовятся.
Взводный послал в лагерь одного кавалериста, а сам повернул коня за проводником. Пятеро пеших чабанов и двое новых, вооруженные, на конях, с белой тряпкой на палке двигались навстречу кавалеристам.
Позади одного конного шел со связанными руками безоружный иомуд в черном шелковом халате. Его вели на аркане.
— Вот! — приблизившись, сказал старик, показывая рукою на связанного человека. — Это помощник хана, начальник его телохранителей. Он набросил аркан на твоего командира.
Магома, вместо ответа, подъехал к связанному человеку и выстрелил ему в лоб из нагана. Иомуды не шелохнулись. Магома спокойно слез с коня и выдал им еще по четверти чашки воды, не прибавив, однако, ни одной капли. Двое приехавших всадников отдали свои винтовки. Когда они хотели слезть с коней, то оба упали на песок.