Страница 22 из 34
Голос у купца был неприятный, скрипучий.
Послушник медленно удалился, но, повернув на другую дорожку, вдруг подобрал рясу и, взметнув ногами, вприпрыжку побежал вниз. Он с необыкновенной ловкостью перепрыгнул через калитку и, кубарем скатившись с обрыва к реке, громко позвал плот, который уже поравнялся с монастырем.
Узнав, в чем дело, Нэ и Ю (это были они) поспешили причалить к берегу. Привязав плот к дереву, они присели на корточки и принялись ждать.
Купец не торопился. Он велел собрать свои вещи, в длинной и высокопарной речи поблагодарил «святого» учителя и всех монахов монастыря за гостеприимство, плотно закусил и только тогда спустился к реке, сопровождаемый двумя солдатами, изображавшими из себя также и носильщиков, и группой монахов, наперебой желавших ему счастливого пути.
Легкомысленный послушник наполнил было вином кувшин — не купца, а свой. Заметив ошибку, он побежал назад исправить ее… но на плот больше не вернулся.
Плотовщики встретили купца с низко склоненными головами. Только когда заскрипел приказывающий голос господина, Нэ, выкатив белки, искоса быстро взглянул на него, но сейчас же опять склонил голову.
Своими увесистыми чемоданами купец занял всю середину плота. Солдаты постлали на бревна мягкий ковер, наложили груду подушек и укрепили над ней большой белый зонтик от солнца. Купец, с легким оханием, разлегся на подушках и сейчас же задремал.
Солдаты обругали плотовщиков «косыми дьяволами», вынули замусоленную колоду карт и, усевшись на плоту, подальше от пассажира, стали дуться в карты.
Увесистыми чемоданами купец занял всю середину плота. Солдаты постлали на бревна мягкий ковер, наложили груду подушек и укрепили большой зонтик, а сами сели подальше от пассажира и стали играть в карты…
Плот, оттолкнутый услужливыми монахами, скользнул на реку, течение его подхватило и повлекло вниз. Плотовщики, управляя веслами, брезгливо косились на жирную фигуру спавшего купца и на солдат, прерывавших игру хриплыми восклицаниями и частым пригубливанием из объемистой бутылочки, находившейся у одного и? них за пазухой.
Солдаты эти были камбоджцы[31]). Приобщившись к европейской «культуре», они нагло держали себя с туземцами, но перед самым последним французским чиновником из метрополии гнули спины. Одежда их была подстать одежде их господина: облезлые пробковые шлемы, грязные белые рубахи, такие же штаны и тяжелые солдатские башмаки с незавязанными шнурками. За спиной у каждого болтался маленький карабин и сумка с патронами.
Выведя плот на фарватер реки, плотовщики легли рядом на бревна у кормового весла. По всему было видно, что Ю пассажирами не особенно доволен. Лежа, он думал, что присутствие на плоту этих людей сулит мало хорошего. Еще неизвестно, какие причуды найдут на жирного купца — и, чего доброго, он заставит плотовщиков не только служить ему, но и останавливать плот там, где ему заблагорассудится, и тогда они опоздают в Рангун и не получат своего заработка.
Старик Нэ был сильно взволнован. Он несколько раз порывался что-то сказать своему другу, но как будто все не решался. Наконец, он не выдержал, решительно наклонился к уху Ю и, косясь через спину своего товарища на солдат, занятых картами, быстро зашептал:
— Слушай, Ю! Ты знаешь, кто этот купец?
— Нет, старик, я его вижу в первый раз, — насторожившись, также топотом, ответил Ю.
— Он… сказать тебе или нет?!. Ну, ладно, знай: это купец Фа, хозяин лесных разработок в долине Зеленого Глаза…
Ю, как ошарашенный, вскочил.
— Так это он тебя?!. — почти закричал он.
— Тссс!!. — старик с ловкостью, удивительной для его лет, повалил Ю на бревна и крепко зажал ему рот ладонью.
— Как ты можешь так кричать! Если они нас услышат, мы погибли… Ну да, это он… Я не мог ошибиться. Я слишком хорошо запомнил поганую морду этой толстой собаки…
— А он тебя не узнал, старик? — тихо спросил Ю, освободившись от крепких тисков Нэ.
— Ха! Он был бы самим Буддой, если бы помнил всех, кого он обобрал или высек…
В это время один из солдат, приложившись к бутылке, запрокинул голову назад — и взгляд его упал на плотовщиков. Он вынул горлышко изо рта и закричал:
— Эй, вы там! Не сметь шептаться! А ну, в разные стороны: один направо, другой налево, марш!
Плотовщики покорно встали и разошлись. Солдат, гордый своей наблюдательностью и правом властвовать, снова обратился к живительному напитку. Увлеченный приятным бульканьем в горле, он не слыхал того маленького слова, которое Ю успел быстро шепнуть своему старому другу. Это слово было:
— Месть!
И Нэ в ответ чуть заметно кивнул головой.
V. Болезнь или тайфун?
В полдень плот пристал к берегу. Купцу захотелось молока, и он послал в прибрежное селение одного из солдат. Тот в точности исполнил приказание своего начальника: вошел в первую попавшуюся хижину, забрал там большой кувшин с молоком и, не обращая внимания на плач детей и слезные просьбы взрослых, принес его на плот. Купец попробовал молоко, почмокал толстыми губами, поморщился и велел принести нового, а это вылить в реку. Не понравился ему и второй кувшин; только третий кое-как удовлетворил купца…
Пока купец пил молоко, закусывая жирными рисовыми лепешками, Ю незаметно скользнул на берег и, скрываясь за кустарником, спускавшимся к самой реке, побежал к лесу.
Только что он ушел, как купец пожелал, чтобы плот не задерживался и отправлялся дальше: господину еще к вечеру надо быть в Баме, чтобы там сесть на пароход.
Подобострастно согнувшись, Нэ предстал пред грозные очи господина и попросил его разрешить дождаться возвращения Ю.
— Куда ушел этот раб? — закричал купец. — Как он осмелился уйти без моего разрешения?
— О, господин! — взмолился старик, опускаясь на колени, — если хочешь, прикажи наказать меня: послал его я. Ниже по реке будет много москитов и летающих муравьев, они будут сильно беспокоить тебя, о мой властелин! Я послал Ю принести тебе сетки, которыми ты мог бы защитить твое драгоценное тело. Не гневайся на него, господин, он ушел по моему приказанию.
Привыкший к заботам о себе, Фа не очень был тронут словами старика, но все-таки жестом показал, что, хотя он и очень рассержен, но прощает.
Ю скоро вернулся. Он, в самом деле, принес несколько больших сеток, искусно сплетенных из тонких растительных волокон и почтительно передал их купцу. Если Фа был бы более наблюдательным, он заметил бы, что один карман молодого плотовщика сильно оттопыривается и что Ю старательно прикрывает его рукой и поворачивается к купцу и солдатам одним боком…
Скоро купец снова задремал на своих подушках. Его примеру последовали и солдаты. Тогда Ю бросил весло и осторожно поманил к себе старика.
— Вот что, Нэ, — быстро зашептал он, когда старик подошел, — хочешь ты или не хочешь, я сделаю то, что я решил. У меня в кармане корень нек-кью[32]). Если человек не спит, когда это нужно, ему дают этот корень в воде — ты знаешь? А ниже по Иравади есть водопад Великой Кармы[33]). — Это ты тоже знаешь. Мы будем у водопада до захода солнца. Наш плот стоит пятьдесят медных монет. Твой шрам, старик, и шрамы тех многих, которые получили их от этой собаки, стоят дороже. Я хочу подарить Великой Карме наш плот вместе… вместе с этими гадами. Пока корень будет держать их в своей власти, мы будем с тобой на берегу. Мы уйдем в лес и оттуда посмотрим, хороший ли аппетит у Кармы… Так, старик?
— Ты безумец, Ю, — испуганно зашептал Нэ, — куда мы пойдем потом? Ведь господин не один — их много, и еще больше французов, а у них много, очень много солдат. Они найдут нас везде. Нас убьют, а в долине Зеленого Глаза другой хозяин так же будет бить кнутом с колючками бирманских крестьян…