Страница 15 из 34
Теперь она, с ребенком на руках, сидела на палубе и рассказывала Бийну и Робертсону о том, что пережила. Затаив дыханье, слушали они ее историю.
Начала она с рассказа о том, кто она.
Она — жена инженера, приглашенного португальским правительством на работы в Лоренцо Маркез. Сама она жила перед тем в Лондоне и оттуда отправилась к мужу.
У одного из товарищей ее мужа был собственный грузовой пароход, и она решила ехать на нем. Она мало помнит свое путешествие через Средиземное море, ничего не осталось у нее в памяти и относительно Красного моря и о дальнейшем их плавании, вплоть до Индийского Океана. Погода все время была хорошая… Но вот не так давно на борту у них вдруг что-то загорелось.
— Как? У вас был пожар? — воскликнул Бийн. — А я думал, что ваш корабль наскочил на скалу!
— Нет он был уничтожен пожаром. Только что отошел от него бот, как его взорвало, и все другие боты погибли вместе с ним.
— То есть как же это? Значит, это не вы прикрепили к бакану записку, извещая о том, что с вами случилось?
Она решительно ничего не знала о бакане.
— Что же вы хотите сказать этим? Ведь слышали же вы, например, разговоры об острове, о так называемом Рыбьем острове?
Да нет же, она и об острове ничего не слышала! Они с того самого дня, как был пожар, ни разу и земли-то не видели… Их все носило и носило по морю… Воды с собой у них было так мало, и так скоро она вся вышла… До самого последнего момента их все качало на волнах…
— А какое название носил ваш корабль? — спросил Робертсон.
Корабль назывался «Феникс», а капитаном на нем был шотландец Барнс… А вот не могут ли они сказать, как ей добраться до Лоренцо Маркеза?
— Да вот в Занзибаре мы надумаем, как это устроить, — успокоил ее Бийн. — Если там не будет подходящего судна, то мы возьмем вас с собой и дальше, до какого-нибудь английского порта…. Не тревожьтесь, мадам, к вашему супругу вы приедете, — правда с некоторой задержкой. Но из Занзибара мы во всяком случае сможем послать ему каблограмму[22]).
Они оставили женщину няньчиться с ее ребенком, а сами отошли на корму.
— Никак не могу понять, — заговорил Бийн, кладя руку на перила, у которых они остановились. — Не могу понять— и все тут! Ведь я был в полной уверенности, что мы спасли людей с «Порпойза». Что все это означает?
— Совершенно непонятно, — отозвался Робертсон. — Одно лишь можно сказать: свое дело мы сделали. Но уж теперь возвращаться и итти искать этот самый «Порпойз» — решительно никакого смысла нет. На карте ничего не обозначено, кроме острова Фрэнсиса, в том направлении, которое указывается в записке. Тут понадобится целый месяц двум кораблям гоняться за ними взад да вперед, и то едва ли будут какие-нибудь шансы набрести на них…
— Да, — сказал капитан Бийн, — как бы то ни было, а это — «Феникс». Но ведь как я был убежден, что мы спасли именно тех людей!.. И оказывается — совсем не их…
Он повернулся, пошел куда-то в сторону и с того момента уже ни разу не заговаривал об этом происшествии.
По счастью, в Занзибаре они застали пароход, который смог захватить их пассажирку, чтобы доставить ее в Лоренцо Маркез. Вернувшись в Лондон, Бийн рассказал в торговой конторе историю о «Порпойзе» и передал туда в копии ту бумагу с записью, что была снята с бакана. Подлинник ему разрешили оставить у себя.
Вскоре капитану пришлось опять уехать в плаванье, и инцидент этот отнесли в разряд ничем необъяснимых явлений. Но сам Бийн никак не мог выкинуть его из головы. Самое слово «Порпойз» заставляло его вздрагивать. Пароходные списки содержали в себе упоминания о нескольких судах с таким наименованием, и два из них были американские, но ни о каких несчастиях с ними не было и речи…
* * *
Как-то раз встречаю я Бийна. У меня были дела в доках, а Бийн в это время командовал только что отстроенным кораблем «Уэрдэль» и готовился к отплытию на следующий день в Индию. Бийн пригласил меня к себе в каюту, и за стаканом виски, дымя сигарами, мы разговорились.
— Ну, а цела эта бумага с бакана? — спросил я.
— Лежит вот здесь, в шкафу, — отвечал Бийн.
Он поднялся с места, открыл шкаф и вынул оттуда сложенный лист бумаги.
Документ этот очень заинтересовал меня. Я прочитал написанные на листе слова, а потом, с разрешения капитана, вынес бумагу на палубу и стал всячески пробовать расшифровать карандашную приписку внизу.
Был великолепный летний день, но даже и при ярком свете солнца никак нельзя было разобрать стершиеся буквы.
Однако это оказалось все-таки не совсем невозможно. Мне как-то совершенно неожиданно пришло в голову объяснение загадки.
— Пойдемте-ка опять в каюту, — предложил я капитану. — Сейчас я вам раскрою смысл всей этой истории.
Мы снова прошли к нему, сели у стола, и после небольшой паузы я начал:
— На каком-то пароходе, быть может, и плывшем действительно с южной стороны от острова Мохилла, среди пассажиров, находились какие-то до неприличия веселые бездельники, бросившие в море тот маленький бакан. Может быть, эти самые пассажиры и видели останки корабля, которые вы нашли на острове Фрэнсис. Я также уверен, что это именно они и записку писали, и к бакану ее прикрепляли, и в море его бросали, и все это — шутки ради. И конечно, и «Порпойз» и «Рыбий остров» — плоды их досужего остроумия.
— Однако я ничего этого не вижу, — сказал Бийн. — Ни из чего это не вытекает.
— Подождите один момент. Вы нашли этот бакан в начале апреля?
— А из чего это вы заключили? Ну да, в начале апреля, четвертого числа. Откуда вы это узнали?
— Подождите минутку. Вероятно, среди этих самых веселых пассажиров находилась женщина, ну и вот она, чтобы дать понять, в конце концов, что весь этот сигнал — только шутка, прибавила от себя два слова карандашом. Но эти слова по смыслу ничего общего не имеют с тем, как вы их поняли. Никакого яд…[23]) тут нет. Я слова эти расшифровал, и значат они вот что:
poisson d’avril.
— Ну? Что же это такое?
— А это французские слова, означающие: «апрельская рыбка», «первое апреля». Очевидно, этот бакан выкинули с корабля именно в день первого апреля.
Капитан Бийн был так озадачен, что даже не сразу понял. Но зато, когда он уразумел, наконец, в чем дело, он впал в настоящую ярость. Никогда в жизни я не видывал людей в таком состоянии…
Наконец он утихомирился и сказал:
— Если бы эти… дураки… не выкинули этот… «сигнал», чтобы позабавить кого-то… так ведь эти… те несчастные — так бы и погибли на своем боте… Ну что ж! Все, что я могу сказать, это — что и от дураков, иной раз, бывает польза. Я раньше никогда не мог понять, какой толк может быть от дураков. Я всегда говорил, что природа допустила величайшую ошибку, напекши в общей массе людей столько дураков. Теперь я беру свои слова обратно…
ПРИКЛЮЧЕНИЯ ПОЛЯРНОЙ СОВЫ
Природоведческий рассказ А. Буткевича
Рисунки худ. В. А. Ватагина
В октябре 1926 года Московский Зоопарк получил в дар от профессора В. С. Б-ча экземпляр совы-белянки, пойманной им во время полярной экскурсии на Новую Землю. Рассказ профессора о поимке совы и дальнейших ее приключениях, а также о некоторых подробностях плавания, представляется настолько интересным, что редакция «Следопыта» решила поделиться им с нашими читателями. В интересах научной выдержанности рассказа, в уста рассказчика вложены некоторые научные объяснения, почерпнутые автором из вполне компетентных источников.