Командующий фронтом

— Так, так… — поддакивал Кодряну.

— А раз так, то пролетариату нужны грамотные военные люди. Поговори, пожалуйста, в комитете, как там смотрят на такое дело?

— Я думаю, что партия не будет возражать, но спросить надо.

Хороши петербургские вечера весной. Солнце садится в Финском заливе, золотя чешуйчатые гребни волн. Бесшумно скользит рыбачья лодка, и грустная песня доносится до берега. Внезапно вспыхнут на воде огоньки и погаснут.

Над Невой носятся белые чайки. Взметнутся стайкой на берег, покружатся над ростральными колоннами и устремятся за судном, прошедшим по реке к морю.

Сергей и Кодряну шли по набережной, прислушиваясь к песне. И оба вспомнили родную Бессарабию с холмами, окутанными дымкой, родниками, встречающимися на каждом шагу, с живописными, но бедными деревнями. Оба вполголоса запели старинную песню:

Навстречу шел невысокий человек в котелке и длинном пальто. Поравнявшись с Кодряну и Лазо, он отвернулся.

Кодряну оглянулся и толкнул Сергея:

— Смотри!

Человек в котелке торопливо шел уже за ними, и не один. Рядом трусили, придерживая шашки, двое городовых.

Звон упавшего ключа на каменную плиту заставил Сергея остановиться. Он никак не мог догадаться, что Кодряну нарочно уронил ключ, чтобы наклониться и в это время рассмотреть человека в котелке. Выпрямившись, Кодряну быстро произнес:

— Давай на другую сторону. Я этого типа еще вчера заприметил. Шпик… Смотри, навел на нас городовых, а сам скрылся.

Они перешли на другую сторону улицы.

— Если тебя задержат, — предупредил Кодряну, — скажи, что познакомился со мною неделю назад в техноложке, фамилию не знаешь… Встретились и гуляли…

Сергей не успел ответить, так как Кодряну мгновенно скрылся в воротах. В ту же минуту резкий свисток заставил его обернуться. К нему бежали двое городовых, оба круглолицые, усатые.

— Подождите, господин, — крикнул один из них.

— В чем дело? — спокойно, с достоинством спросил Сергей.

— Придется вас задержать.

— Меня? Да вы с ума сошли.

Он брезгливо обошел городового и быстро направился вперед.

Полицейские свистки заставили Сергея остановиться. Один из городовых схватил его за руку.

— Не торопитесь, барин!

Из ворот дома вышли еще двое городовых. Они беззлобно переругивались.

— Черта с два его словишь. Двор-то проходной.

— Раззява! За полу держал и не мог схватить. Эх ты!..

— Сам хорош…

Сергей понял, что Кодряну-Клещеву удалось ловко скрыться, обманув городовых. Одно только смущало его — не вздумал ли Митя скрыться в его, Сережиной, комнате? И туда могут нагрянуть.

В жандармском управлении было тихо и угрюмо. С высоких потолков свисали белые круглые шары абажуров. Сергея провели через несколько комнат. В обширном кабинете за письменным столом сидел в кресле жандармский ротмистр.

— Садитесь! — предложил он и прикрепил к переносице пенсне с толстыми стеклами. Потом он достал лист бумаги, снял с пузатой чернильницы колпачок и, обмакнув перо, приготовился писать.

— Познакомимся! Как ваша фамилия?

— Лазо, Сергей Георгиевич.

— Возраст?

— Девятнадцать лет.

— Точнее, когда родились?

— 23 февраля 1894 года.

— Уроженец…

— Села Пятры Оргеевского уезда Бессарабской губернии.

— Национальность?

— Молдаванин.

— Имущественное положение?

— Отец был помещиком.

— Ну, а вы?

— Я студент.

— Когда начали заниматься революционной работой?

— Не занимаюсь.

— Ну вот что, господин студент, — сказал ротмистр, отложив ручку и откинувшись на спинку кресла, — давайте говорить по-серьезному.

Он посмотрел на часы и добавил:

— Впрочем, я могу вам дать немного времени на размышление. Посидите тут один.

Он поспешно встал и вышел из кабинета.

«Не запугает меня, — подумал Сергей, оставшись один, — никаких доказательств у него нет, а я ни в чем не виноват».

В гостиной у Татьяны Сергеевны сидел господин средних лет и как бы дружелюбно расспрашивал:

— Так вы говорите, что мой племянничек иногда выпивает?

— Упаси боже, заволновалась старушка, — я говорю, что никогда не пьет.

— И не буянит?

— Что вы, милый человек, пристали? Сергей Георгиевич заслуживает лишь одну похвалу. Он примерного воспитания, аккуратно платит за комнату.

— Все это хорошо, Татьяна Сергеевна, но, быть может, у него знакомства подозрительные? Кто у него бывает?

Татьяна Сергеевна собралась было назвать фамилию Митеньки, но тут же решила — не бросит ли это тень на ее скромного жильца? И как бы роясь в памяти, подняла голову к потолку, устремив взгляд на старую лампу, и задумалась.

— Нет, — сказала она, быстро опустив голову и посмотрев в колючие глаза дяди, — к Сергею Георгиевичу никто не приходит. Один-одинешенек занимается, а в свободные часы читает или заходит ко мне и рассказывает о своих детских годах.

— Скажите, его комната всегда открыта?

— Всегда.

Значит, я могу туда пройти?

— Извольте, сударь!

Гость поднялся и, держа шляпу в руках, проследовал за Татьяной Сергеевной.

— Можно, я здесь подожду племянника?

— Пожалуйста!

Как только старушка вышла из комнаты, «дядя» начал торопливо рыться в книгах. Затем он тщательно обшарил постель, пересмотрел содержимое баула.

Через несколько минут он вышел в гостиную.

— Извините, Татьяна Сергеевна, — пробормотал он, — совсем забыл, мне сегодня еще в трех местах побывать надо. Я к Сереженьке после зайду. Передайте ему привет от дяди Васи…

Он щелкнул каблуками — и хотя звона шпор и не послышалось, но старушке стало совершенно ясно, какая птица залетела в ее тихий дом.

Ротмистр Далматов не заставил Сергея долго дожидаться. Он успел поговорить с возвратившимся из квартиры Сыромятниковой филером и бравой походкой вошел в кабинет.

— Ну-с, господин студент, продолжим нашу беседу.

— Не беседу, а допрос.

— Вы изволили правильно заметить, продолжим допрос. Где вы познакомились с вашим приятелем?

— Кого вы имеете в виду?

— Того, с кем вы гуляли. Давно встречаетесь?

— На прошлой неделе познакомились в Технологическом институте, студентом коего я являюсь. А сегодня, прогуливаясь по набережной, неожиданно встретил его. Ну и пошли вместе.

— Куда вы направлялись?

— Куда глаза глядят.

— Кстати, как его зовут?

Сергей без запинки выпалил:

— Степан Степанович Носов.

— Это вымышленная фамилия?

— Так он представился.

— Мы его знаем как Федора Кодряну. Между прочим, он ваш соотечественник — молдаванин, бежал из ссылки. Надеюсь, вам это известно?

Ни один мускул не дрогнул на лице Сергея, хотя Далматов напряженно следил за ним, надеясь, что его слова произведут сильное впечатление. Сергей как бы удивился, услышав подлинное имя своего учителя.

— Вот это для меня новость. А на вид такой симпатичный.

Далматов готов был отказаться от допроса молодого студента, бойкого и смелого на язык, но положение обязывало. К тому же, чем черт не шутит, вдруг задержанный что-нибудь скажет. Однако Сергей был верен себе: он отвечал с таким видом, будто спорил со своим добрым знакомым.

— Кодряну бывал у вас на квартире?

— Я такого не знаю.

— Ну, Носов?

— Никогда, — решительно ответил Сергей и подумал: «Выдаст меня Татьяна Сергеевна, и тогда ротмистру достанется козырь».

— Вспомните, может, заходил? — допытывался Далматов.

2

Гайдуком гулял я в кодрах,

Убивал бояр я подлых…

     А встречался мне бедняк,

     Клал я в сторону дубину,

     Бедняку давал одежду.

     И в дорогу денег тоже.