Доверься мне (ЛП)

Обуваясь, я держал телефон между щекой и плечом. — Неа. Я веду Эвери на ужин. Думаю, если мы вернемся…

— Не нужно объяснений. Я тебя не виню. — По его голосу было слышно, что ему скучно, но не разговаривать со мной, а из-за всего происходящего. — Не похоже, что твоя девушка из тех, кому нравятся вечеринки.

Я завис из-за фразы «твоя девушка» и наполнился гордостью, похоже немного на дольше, чем требовалось. — Да, думаю это так.

Джейс тихо усмехнулся. — Она круто тебя изменила.

Я улыбнулся, хватая ключи. Похоже Джейс прав. С тех пор как в августе я встретил Эвери, у меня кардинально изменились интересы, а после ночи боёв и того сильнее. — Типа того.

— Что ж, веселитесь. Только смотри детей там не наделай.

У меня вырвался смешок. — Джейс, дружище, да ладно тебе…

Он опять засмеялся. — Да шучу я.

Закатывая глаза, я попрощался и направился к Эвери.

Мы быстро поужинали в Мартинсбурге и вернулись к ней домой. Я заскочил к себе и захватил Рафаэля, позволив немного поползать на кухне Эвери. Надо же парню размяться в конце концов. И, похоже, Эвери нравилось поднимать и разворачивать его в другую сторону, чтобы он ползал туда-сюда между нами. Я никогда бы не подумал, что буду заниматься чем-то подобным в субботу вечером, но мне не было скучно и не хотелось быть где-то в другом месте. По правде говоря, мне было гораздо веселее, чем когда-либо на какой-то вечеринки братства.

— Это террариум, — поправил я ее, когда она обозвала его жилище аквариумом. — И у него сногсшибательный террариум. Я купил ему новый на день рождение.

— Ты знаешь, когда у него день рождения? — улыбнулась она.

— Ага. Двадцать шестого июля. — Кстати говоря… — Когда у тебя день рождения?

— Тебе еще некоторое время не придется об этом беспокоится. — Она скрестила лодыжки. — А у тебя когда?

— Пятнадцатого июня. — Не удержался я. — Когда у тебя день рождения, Эвери?

Она вздохнула. — Был второго января.

— Я пропустил твой день рождения? — Нахмурившись, я наклонился вперед.

— Ерунда. — Она пожала плечами. — Я ездила в Смитсоновский, а потом я заболела, так что это, наверное, хорошо, что тебя не было рядом.

Ездила в Смитсоновский…? Она ошарашила меня, и я чувствовал себя полным кретином. — Боже, вот почему ты хотела поехать туда второго. Ты была одна? Черт. Мне так…

— Не стоит, — сказала она, подняв руку. — Не надо себя ни в чем винить. Ты не сделал ничего плохого.

Я знал, что не сделал ничего плохого. И я отвез бы ее, позволь она мне, но от этого все равно не стало легче. — Ну, всегда есть следующий год.

Ее губы расплылись в широкой улыбке, и у меня екнуло сердце. Нуждаясь в передышке, чтобы не сделать ничего невероятно глупого, например, пойти на поводу у гормонов, я взял Рафаэля и отнес домой, пообещав сразу вернуться. Я собирался рассказать ей о том, что сделал, но когда вернулся, то обнаружил Пироженку стоящей в коридоре, который вел в ее спальню с таким выражением на лице, что у меня все сжало изнутри.

На ее лице читалось и предвкушение, и нерешительность, а движущей силой было невинное любопытство, из-за которого в буквальном смысле я забыл обо всем, что хотел сказать. Я абсолютно не понимал, почему именно сейчас надо было разговаривать на серьезные темы.

Поскольку в воскресенье мы все выяснили, я решил не торопить события, насколько это вообще было возможно для меня. Каждую ночь, оставаясь один на один со своей рукой, она так перенапрягалась, что начинала затекать во время записывания лекции.

Но все же оно того стоило. Я не хотел ее торопить, но сейчас…

Эвери облизнула нижнюю губу, когда я стянул с себя свитер, кинув его на спинку дивана. Ее взгляд упал на оголившийся участок кожи между моей футболкой и джинсами, и румянец окрасил ее щеки.

Да, на лице у Пироженки отразилось желание ускорить события.

Я устроился на диване, в то время как она оставалась в коридоре, теребя подол платья-свитера в слабом мерцании телевизора. Когда она после возвращения с ужина сняла колготки, я безумно долго пялился на ее голые ноги, словно подросток, который никогда до этого не видел обнаженного тела.

— Ты собираешься подойти сюда или будешь пялиться на меня остаток вечера? — поинтересовался я, улыбаясь, когда она, сделав глубокий вдох, направилась медленно к дивану. Я протянул руку, чтобы привлечь ее к себе и посадить рядом, но у маленькой Пироженки на уме было совсем другое.

Ухмылка была стерта с моего лица, когда она, расставляя коленки по обе стороны моих бедер, села на меня. Ответ моего тела был смехотворно быстрым. Я напрягся, опуская руки ей на бедра. — Привет, милая.

— Привет, — прошептала она.

— Неужели ты так сильно по мне соскучилась? Я ведь уходил всего на пару минут.

Положив руки мне на плечи, она придвинулась, соединяя наши тела в нужных местах. — Может быть.

Проведя руками вверх по ее телу, я обхватил ее щеки ладонями. Она должна была чувствовать меня между своих бедер. Это было невозможно скрыть. — Что ты делаешь?

Высовывая кончик языка, она облизнула губы, и я едва подавил стон. — А на что это похоже?

— У меня есть пара мыслей. — Я провел большими пальцами по ее щекам, ожидая увидеть, что было у нее на уме. Правда в том, что бы она ни задумала, я готов был окунуться в это с головой. — Все они невероятно заманчивые.

— Заманчивые? Это хорошо.

Ее взгляд нашел мой на мгновение, а потом ее ресницы опустились, закрывая глаза. Она сократила между нами расстояние. Касаясь губами моих, двигалась медленно и сладостно. Потом она усилила поцелуй. Я позволил ей вести, следуя ее сигналам, и поцелуй стал более глубоким. Мои руки беспорядочно задвигались по ее щекам, когда ее рот приоткрылся. Я нашел ее язык своим, и она осторожно ответила. Что-то в этом сводило меня с ума. Может быть, это осознание того, что она все это познавала впервые со мной.

Я пробежался вниз по ее спине, и она нежно выгнулась. Мои руки замерли на ее талии, когда она сделала толчок вперед бедрами. Боже праведный, то, как она двигалась на моих коленях, сводило меня с ума. Я вздрогнул, запустив правую руку ей под платье, продвигаясь вверх по ее бедру. Я должен был прикоснуться к ней.

Другой рукой я гладил ее спереди. Проведя по ребрам, обхватил одну грудь. Исследуя изгибы ее тела, я плавно направился к ее бугорку. Эвери прервала поцелуй стоном, в то время как я начал описывать круги большим пальцем вокруг ее соска.

— Тебе нравится?

— Да, — выдохнула она.

Да, именно это я и хотел услышать. Я поддразнивал ее, оставляя дорожку из маленьких поцелуев вниз по ее шее и откидывая ее голову назад. Она прижалась грудью к моей ладони, снова толкнув бедра вперед. Сильное удовольствие пробежало по моему позвоночнику. Издав гортанный звук, я отстранился, наблюдая, как она раскраснелась от возбуждения.

Черт, она была прекрасна.

— Скажи мне, чего ты хочешь, милая. — Я накрыл ладонью ее вторую грудь, чувствуя сосок через одежду. Не хотел оставлять ее без внимания. — Все, что угодно. Я сделаю все.

Ее грудь резко поднялась. — Прикоснись ко мне.

Мое тело напряглось, а потом затряслось. Когда я говорил, то с трудом узнавал свой голос. — Можно?

Я запустил руки под круглый вырез ее платья, после того как она кивнула, опуская ткань вниз с ее плеч, оголяя ее. Я потянул платье вниз, высвободив ее руки, и оно оказалось у нее на талии.

— Красота. — Я пробежал по краю кружева на ее лифчике. — Посмотри на этот румянец. Чертовски красиво.

Опустив голову, я накрыл ртом вершину ее груди, целуя через тонкий атлас. Я сжал ее бедра, всасывая глубже, и она издала сдавленный крик. Сердце чуть не выпрыгнуло из груди, когда она сильнее впилась в мои волосы, притягивая ближе, и я перешел на другую грудь. Я нежно прикусил и был вознагражден еще одним хриплым стоном.

Ее тело уже дрожало под натиском моих ласк, но я еще не закончил. Я запустил руку под подол, плавно поглаживая ее шелковистые бедра и прокладывая дорожку из поцелуев к ее сладким распухшим губкам.