Тени истины

– Автомобиль! – объявил Уэйн с заднего сиденья транспортного средства.

Вакс застонал и, поспешно спустившись, приблизился к машине. За рулем в модном лавандового цвета платье с кружевами сидела Мараси. Она выглядела намного моложе своей сводной сестры Стернс, хотя их разделяло всего пять лет.

Теперь она была, в строгом смысле слова, констеблем. Помощницей главного констебля этого октанта. Мараси так и не объяснила Ваксу, почему решила отказаться от карьеры стряпчего и вступить в ряды констеблей, но, по крайней мере, ее наняли не в качестве патрульной, а в качестве аналитика и исполнительного ассистента. В этой роли она не должна была подвергаться опасности.

Но вот она здесь. Когда Мараси повернулась к лорду Ладриану, в ее глазах сверкнули искорки нетерпения:

– Ты собираешься садиться?

– Что ты тут делаешь? – поинтересовался Вакс, не без колебаний открывая дверцу.

– Веду машину. Ты бы предпочел, чтобы это делал Уэйн?

– Я бы предпочел карету и хорошую упряжку лошадей. – Вакс устроился на сиденье.

– Прекрати быть таким старомодным, – отрезала Мараси и, двинув ногой, заставила дьявольское устройство рвануться вперед. – Меткий Стрелок, как ты и предсказывал, ограбил «Первый союзный».

Вакс вцепился в сиденье. Он рассчитывал, что Меткий ограбит банк три дня назад. Когда же этого не произошло, решил, что бандит сбежал в Дикоземье.

– Капитан Редди думает, что Меткий Стрелок отправится в свое убежище в Седьмом октанте, – прибавила Мараси, объезжая карету, запряженную лошадьми.

– Редди ошибается, – возразил Вакс. – Поезжай в Глухомань.

Она не ответила.

Машина гудела и тряслась, пока они не добрались до недавно выложенной брусчатки. Здесь, на гладкой дороге, автомобиль наконец набрал скорость. Это была одна из последних моделей, о которых неустанно писали в газетах, – с резиновыми шинами и бензиновым двигателем.

Город постепенно преображался, чтобы дать место автомобилям.

«Столько неудобств – и лишь ради того, чтобы кто-то мог водить эти штуки», – с недовольством подумал Вакс.

Лошадям не требовалась столь ровная дорога. Впрочем, он был готов признать, что на поворотах машина вела себя отлично: Мараси продемонстрировала это, на полной скорости заехав за угол.

И все же это была жуткая безжизненная конструкция, нацеленная на разрушение.

– Тебя не должно здесь быть, – проговорил Вакс, когда Мараси снова повернула за угол.

Она не сводила глаз с дороги. Сидевший позади Уэйн наполовину высунулся из окна, придерживая шляпу и ухмыляясь.

– Ты училась на адвоката, – продолжал Вакс. – Ты должна работать в зале суда, а не гоняться за убийцами.

– Я уже доказала, что вполне могу о себе позаботиться. В прошлом ты не жаловался.

– Каждый раз это казалось исключением. И вот ты опять за свое.

Мараси что-то сделала с рычагом справа от себя, и машина метнулась туда-сюда, объезжая нескольких лошадей; какой-то всадник заорал им вслед. Для Вакса, который не знал, что Мараси переключила передачу, это стало полной неожиданностью. От быстрой смены направления его прижало к боковине автомобиля, и он охнул.

– Да что с тобой творится в последнее время? – спросила Мараси. – Жалуешься на автомобиль, на то, что я здесь, на то, что утром тебе принесли слишком горячий чай. Прямо напрашивается вывод, что ты сделал некий ужасный жизненный выбор и сожалеешь о нем в глубине души. Что бы это могло быть…

Вакс уставился вперед. В зеркале заднего вида отразился Уэйн, который откинулся на спинку сиденья и вскинул брови:

– Возможно, она права, дружище.

– Ты ничуть не помогаешь.

– Я и не собирался, – парировал Уэйн. – И, к счастью, догадываюсь, о каком ужасном жизненном выборе она говорит. Ты точно должен был купить ту шляпу, что мы видели на прошлой неделе. Она была удачливая. У меня на такие вещи пятое чувство.

– Пятое? – переспросила Мараси.

– Ага, у меня же нюх отшибло напрочь. Я…

– Вон там! – перебил Ваксиллиум, подавшись вперед и глядя сквозь ветровое стекло.

Из примыкающей улицы показалась летящая высоко в воздухе фигура. Она опустилась на мостовую, потом снова оторвалась от земли и двинулась вдоль оживленной дороги, по которой ехала их машина.

– Ты был прав, – заметила Мараси. – Как ты узнал?

– Меткий Стрелок любит работать на публику, – ответил Вакс, вытаскивая Виндикацию из кобуры на боку. – Воображает себя бандитом-джентльменом. Веди эту штуку ровно, если сможешь.

Не успела Мараси ответить, как Вакс распахнул дверцу и выпрыгнул наружу. Выстрелил вниз и, оттолкнувшись от пули, сиганул вверх. Алломантический толчок от проезжавшей мимо кареты заставил ее покачнуться и направил чуть в сторону, так что приземлился Вакс на деревянную крышу автомобиля Мараси. Схватился одной рукой за передний край крыши, другой поднял пистолет; ветер раздувал позади туманный плащ.

Меткий Стрелок скакал впереди по широкой улице, отталкиваясь с помощью стали. Вакс чувствовал успокоительное горение собственного металлического резерва. Оттолкнувшись от машины, он взлетел над дорогой. Меткий всегда совершал ограбления днем, всегда удирал по самой оживленной улице. Ему нравилось быть на виду. Вероятно, чувствовал себя непобедимым. Что ж, алломантия запросто могла вызвать у человека подобное ощущение.

Вакс запрыгал над машинами и каретами, между расположенными по обеим сторонам многоквартирными домами.

Ветер в лицо, высота и перспектива очистили сознание и успокоили эмоции так же надежно, как это могло бы сделать прикосновение гасильщика. Тревога растаяла, и на некоторое время не осталось ничего, кроме погони.

Меткий Стрелок был в красном, лицо прикрывала старая маска уличного актера – черная с белыми клыками, точно морда демона из Бездны из старых сказок. И если верить записной книжке, которую Вакс украл у дяди, был связан с Кругом. Большая часть информации в ней уже, конечно, устарела, но кое-какие сведения еще могли пригодиться.

Меткий несся к промышленному кварталу – Вакс не отставал. Удивительно, насколько безопаснее он себя чувствовал, когда летел по воздуху, в сравнении с заточением в одной из этих жутких моторизированных коробок.

Меткий Стрелок развернулся в полете и выбросил горсть монет. Вакс оттолкнулся от фонарного столба и рванулся в сторону, потом толкнул монеты Меткого, уводя их от случайно подвернувшегося автомобиля. Тот все равно свернул в сторону, к каналу, – видимо, шофер потерял управление.

«Ржавь и Разрушитель», – с досадой подумал Вакс, снова отталкиваясь в сторону машины.

Зачерпнул из метапамяти, в двадцать раз увеличив вес, и опустился на капот автомобиля. Точнее, рухнул.

От удара переднюю часть машины вдавило в землю, она заскрежетала о брусчатку, замедлилась и остановилась прежде, чем успела свалиться в канал. Мельком глянув на изумленные лица сидевших в машине людей, Вакс отпустил метапамять и, оттолкнувшись алломантией, снова бросился в погоню. Он чуть не потерял свою цель, – к счастью, красный наряд бандита выделялся отчетливо. Вакс заметил, как он запрыгнул на низкое здание, а потом взлетел вдоль стены одного из городских небоскребов. Вакс ринулся следом и увидел, как Меткий с помощью стального отталкивания влетел в окно двенадцатого или четырнадцатого этажа.

Окна будто смазались, превратившись в расплывчатые пятна, когда Вакс взмыл в небо. Вокруг, куда ни кинь взгляд, простирался Элендель, из бессчетных труб угольных электростанций, фабрик и домов над городом поднимался дым. Приземлившись на каменный карниз слева от окна, которым воспользовался бандит, Вакс бросил монету.

Та ударилась о стекло и отскочила. Из окна выстрелили. Вакс увеличил вес, выбил соседнее окно и проник в здание. Проехался по битому стеклу и вскинул Виндикацию, направляя ее на тонкую стену, которая отделяла его от Меткого.

Прозрачные голубые лучи указывали на множество источников металла: гвозди в столе, за которым спрятался испуганный человек в костюме, провода в стенах, ведущие к электрическим лампам. Что всего важнее, несколько бледных лучей – препятствия ослабляли алломантическое чувство Вакса – уходило в стену соседней комнаты.