Страница 27 из 29
- Ради общего блага, - начал свою речь Латин, - хочу я, чтобы мы приняли решение до того, как к стенам нашего города подойдет вражеское войско. Мы вступили в войну против потомка богов и, как выяснилось, шансов на победу у нас нет. Вы, - обращаясь к друзьям Турна, произнес царь, - надеялись привлечь могучего союзника, но этот замысел рухнул. Диомед отказал, и мы можем надеяться только на себя. Я никого не виню, но все понимают, что наших сил недостаточно. Поэтому, я думаю, что мы должны послать достойнейших горожан к Энею с предложением мира.
Произнеся эту речь, царь сел, и на ноги вскочил Дранк. Этот старик, давно не любил Турна и был рад поражению рутула. Так что со всем своим красноречием поддержал он идею Латина, и принялся всех убеждать в необходимости заключить союз с троянцами. Кроме того, призвал он для укрепления мира отдать в жены Энею дочь Латина, а самого старика снова объявить правителем.
-А Турн? - спросил кто-то из толпы.
- Страх перед Турном сковал многим сердце и разум, но мы должны потребовать, чтобы он вернул власть законному царю! Именно Турн - исток и причина наших бедствий. Ради чего он бросает в бой, на верную гибель, стольких латинян? - Обернувшись к присутствующему здесь Турну, оратор обличающе поднял руку и с надрывом продолжил:
- Усмири свой гордый дух, признай поражение и уйди. Если же тебя влечет слава и ты чувствуешь в себе силу бороться с Энеем, то смелей ступай навстречу троянцу. Хватит ли в твоем сердце отваги, чтобы сойтись с ним лицом к лицу?
Стремительно вскочив, Турн прорычал:
- Дранк, когда нужно говорить, ты всегда первый. Ну давай, говори, обвиняй меня в трусости. Ты же, наверное, прославленный воин, истребивший множество врагов?
Несмотря на серьезность момента, многие собравшиеся улыбнулись, а некоторые и вовсе в голос засмеялись. Трусость Дранка была хорошо известна вождям латинян, которые терпели его в своем обществе лишь за богатство и знатность рода. Из-за своей трусости Дранк практически никогда не участвовал в войнах, но при этом жаждал славы, которую нельзя заслужить, прячась за спинами других. Оттого он люто завидовал прославленным храбрецам и удачливым полководцам, к числу которых относился Турн.
Под одобрительные возгласы Турн продолжал:
- Испытать доблесть нам не трудно, ведь враги уже идут к нашим стенам. Дранк, давай вместе выйдем на бой! - Говоря это, полководец шагнул к вельможе, и побелевший, как полотно, Дранк отшатнулся. На потеху всем ноги Дранка запутались в его собственном длинном плаще, и он чуть не рухнул на пол.
- Сказать, что я побежден, может лишь тот, кто не видел усеянные трупами врагов берега Тибра!- голос Турна гремел подобно грому, наполняя собой весь огромный зал. Я погубил дом Эвандра, убив его наследника! Как трофеи я содрал доспехи с сотни воинов, которых отправил в Аид! А вы хотите униженно просить мир! Дранк трус и спасает свою низкую душу, но ты, Латин! - Обернулся он к старому царю. - Всего один раз оттеснил нас враг, и ты уже потерял все надежды на оружие, хочешь просить мира! Эх, латиняне, остался ли в вас хоть след от былой отваги? У нас еще множество воинов, и есть в Италии города, готовые нам помочь. Троянцы дорого заплатили за свою победу, и их армия серьезно поредела! Так чего мы боимся нового боя? Нрав Фортуны переменчив, и если вчера мы проиграли, то завтра непременно выиграем!
Многих эта речь вдохновила, но большинство собравшихся молчали и мрачно смотрели на рутула. Тот, поняв, что не сможет зажечь сердца этих людей жаждой славы, продолжил:
- Если троянцы вызывают на бой одного меня, и если один только Турн помеха общему благу, если это угодно вам - то что ж! Я принимаю вызов Энея, пусть он и облачен в выкованный Гефестом доспех. Доблестью Турн никому не уступит никому из предков!
Медленно поворачивая голову, он осмотрел собравшихся, но никто не решился оспорить его решение.
В этот миг во дворец буквально ворвался гонец, который, задыхаясь от быстрого бега, прокричал:
- Троянцы!... Идут сюда!
Турн, усмехнувшись, прокомментировал:
- Ну вот, пока вы в бездействии совещаетесь, враг уже вторгся в страну.
Стремительным шагом он покинул дворец, на ходу отдавая приказы своим бойцам:
- Волуз, поведешь в бой пехоту вольсков и рутулов! Камилл, Мессап, выводите конницу в поле и разворачивайте ее широким строем! Вы, на башни!
В одно мгновение весь город пришел в движение. Снова Турн отдавал приказания, и воины привычно спешили их выполнить. Сейчас, когда враг приближался к Лавренту, никто больше не говорил о его смещении с поста правителя.
Камилла-воительница с отрядом вольских всадников встретила Турна у городских ворот. Ловко спрыгнув с коня, она обняла товарища и предложила:
- Позволь мне первой начать этот бой. Оставайся с пехотой оборонять город, а я атакую троянских всадников на равнине.
- Какая ты кровожадная, - отшутился Турн, - Впрочем, идея мне нравится. Лазутчики донесли, что Эней разделил свою армию. Его конница идет по равнине, а пехота тайными тропами пошла через горы, чтобы внезапно выйти к Лавренту. Но на его хитрость мы ответим своей. Энею надо будет пройти через извилистое лесное ущелье. Я со своими людьми устрою там засаду и перекрою их пехоте все пути. Ты же возьми под свое начало кавалерию и задержи вражеских всадников. Тебе в помощь будет Мессап с латинянами и тибуртинцами , а когда я расправлюсь с Энеем, то приведу наши основные силы.
Так они и поступили. Турн увел свою пехоту в леса, где, найдя удобное для засады место, затаился, чтобы его не обнаружили раньше времени. Камилла же открыто повела свой отряд вперед и, найдя троянцев, сходу обрушилась на них. Началась карусель кавалерийской схватки. Всадники мчались во все стороны, то преследуя врага, то убегая. Латиняне то отступали до самого Лаврента, то, разом развернувшись, охватывали полукругом вырвавшихся вперед врагов, и уже тем приходилось спасаться бегством.
Камилла, как амазонка, кидалась в самую гущу битвы, ища славы и упиваясь горячкой боя. Оставив лук, она в упор метала во врагов дротики, а потом взялась за топорик. Смогла она убить и ранить нескольких противников, но рано или поздно всякой удаче приходит конец. Отвлеклась воительница, увидев золотые украшения на теле одного из убитых и, спешившись, наклонилась, чтобы забрать их себе. В этот момент ее и пронзило копье, пущенное рукой этруска Аррунта. Поняв, что умирает, Камилла успела послать гонца к Турну, зовя его немедленно поспешить на поле боя и возглавить армию. После этого она закрыла глаза и затихла на руках подбежавших подруг. Так оборвалась жизнь храброй девушки, но и ее убийца прожил недолго. Понимая, что ему попытаются отомстить, Аррунт поспешил уйти в тыл, скрыться за спинами других воинов, но это не спасло его от стрелы.
Потеряв свою отчаянную предводительницу, конница Лаврента начала отступление, которое вскоре превратилось в повальное бегство. Не помышляя о сопротивлении, кавалеристы бежали в город. Их враги не отставали и подступили к стенам столицы. Чтобы троянцы со своими союзниками не ворвались внутрь, обороняющиеся захлопнули крепостные ворота еще до того, как все собственные всадники успели укрыться за стенами. Получилось, что достаточно много лаврентцев оказались в западне. В город уже не войти, а со всех сторон их уже окружили люди Энея. Их товарищи кинулись к воротам, чтобы распахнуть дубовые створки, но стража ворот с оружием в руках стала на их пути. Началась потасовка, в которой свои убивали своих.
Гонец принес Турну весть о разгроме кавалерии как раз в тот момент, когда троянцы только стали спускаться в равнину.
- Торопись, иначе город падет! - говорил ему гонец.
- Оставайся на месте, и ты победишь, - говорили ему опыт и честолюбие.
- Лаврент - сильная крепость, и с налету ее не взять, так что не снимай засаду, ведь враг почти попал в западню, - просили его командиры-рутулы, готовые рискнуть городом-союзником ради победы.
Однако Турн относился к Лавренту уже как к своей собственности и не мог оставить город беззащитным. Плюнув, он велел своим бойцам спешно собираться и скорым маршем двигаться к столице.