Страница 54 из 64
- Следи! За! Своим! Поганым! Языком! - Раздельно произнес я, сопровождая каждое слово сильнейшей пощечиной, так что голова полковника моталась из стороны в сторону как боксерская груша. Потом бросил его на пол, достал из своего кармана платок, вытер плевок и кинул его комком в окровавленное лицо полковника. Так, Леха, уймись, хватит, убивать их будет все же перебором...
Тем временем третий офицер, в чине поручика, повел себя предельно странно. Вместо того чтобы вмешаться в драку или бежать за помощью он бросил недопитую бутылку коньяка на пол, а потом зачем-то кинулся в сторону и разбил, задев бедром, здоровенную тонкую вазу из поддельного китайского фарфора, украшавшую коридор.
- Я не причем, - быстро выпалил он, когда я, бросив полковника, посмотрел на него в упор. - Не бейте меня, госпожа маг, - фальцетом крикнул поручик и поднял руки вверх, словно я брала его в плен. Надо сказать, это меня остановило - бить его сейчас вроде как было не за что, он меня не оскорблял. Разве что вломить за компанию с остальными?
- Таня, что тут происходит? На тебя напали? - Из-за угла, за которым располагалось фойе со стойкой рецепции, выскочил перепуганный портье и двое моих магов с активированными орбами. Оба поручики из Юлиной эскадрильи, но не бывшие юнкера, а дядьки в приличном возрасте. Ко мне в батальон они попали в числе тех немногих уцелевших после революции магов, которых присоединили к триста второму и, честно говоря, ничем особым не запомнились. Воевали так себе - серединка на половинку, ругать особо не за что, хвалить тоже. Держались немного наособицу от остальных, но это и понятно - разница в возрасте с моими юнкерами сказывалась. И что они тут делали интересно знать, вместо того, чтобы сидеть со всем батальоном в зале ресторана? Почему выскочили только сейчас, и почему активировав орб, я чувствую следы недавнего маскировочного заклятья?
- Эти двое спровоцировали драку, - сделав глубокий вдох и постаравшись успокоиться, ответил я магам, показав рукой на лежащего на полу полковника и торчащие из туалета ноги штабс-капитана. - Позовите срочно Юлю с лечебниками, надо оказать им первую помощь. А ты, корнет, будешь свидетелем произошедшего. Имя и фамилия?
- Степан Линько, корнет второго пехотного полка.
- Ты все видел и слышал?
- Так точно, ваше благородие.
- Кто они такие? Вы подошли вместе...
- Не могу знать, госпожа подполковник. Я познакомился с ними минуту назад, в этой самой гостинице, - вильнул взглядом в сторону корнет.
- Тань, что случилось! - Так, а это уже Пашка вместе с несколькими магами из своего звена нарисовался. Причем в правой руке у него зажата вилка, и все четыре зубца на ней светятся от заклинания рассечения. Жуткое дело - один удар и сразу четыре колотых ранения, такая вилочка войдет в плоть как в растопленное масло. Я почувствовал как вся магическая сеть пришла в движение из-за десятков активируемых в этот момент орбов моих магов, словно батальон готовился вступить в бой. Приехали. Сейчас еще и полиция нарисуется, объясняйся с ней потом... Вообще-то по законам моего прошлого мира я кругом виноват, - запоздало понял я. - Ударил первым, да еще старшего по званию, гулянка в кабаке тоже хорошо в тему ложится. А то, что я маг, а они нет, так это запишут в отягчающие...
Но, как ни странно, все как-то обошлось...
Полковник и штабс-капитан оказались живы. Не скажу, что здоровы, приложил я их крепко. Но вполне способны к передвижению своим ходом после пары лечебных плетений. Вели себя они сейчас по-другому - тихо, не поднимая на окружающих глаз, умылись, смыли с тела кровь - штабс-капитана порезало разбившимся зеркалом, а полковнику я разбил нос и рассек бровь, и привели в порядок одежду. Разговаривать с кем-либо отказались наотрез.
Прибывший по звонку портье в отель через десяток минут наряд полиции во главе с молодым подпоручиком повел себя на удивление лояльно ко всем. Узнав, между какими персонами произошел конфликт, никакого желания немедленно хватать и тащить кого-то в отделение, полицейский офицер не проявил. Лишь опросил портье и свидетелей из прислуги, которые, однако, мало что могли сказать по существу. Побитые мною подполковник и штабс-капитан назвали полицейскому свои имена и должности - оба они оказались из столичных гвардейцев, но к моему удивлению наотрез отказались сообщать причины конфликта. Я думал, они соврут что-то, перевалив вину на меня, но нет. Это дело офицерской чести, а не полиции - вот и весь ответ. Претензии пострадавших к госпоже Дергачевой? Нет, никаких гражданских претензий у нас к ней нет, еще раз повторяем, это наше внутренне армейское дело, касающееся вопросов чести. Заявление в полицию? Не будет такого. Отказался от предложения написать на них заявление и я - зачем мне это? Портье, отзвонившись кому-то из хозяев по телефону, сказал, что отель от официальной жалобы из-за испорченного имущества отказывается, но будет неплохо, если господа офицеры возместят его стоимость в частном порядке. Вот и все. Мы расписались под полицейским протоколом об отсутствии официальных претензий и мои битые обидчики ушли восвояси вместе с полицией, оставив меня размышлять, что это такое было. История, конечно, неприятная и вечер гады нам подпортили. Но мало ли бывает в мире неадекватов с погонами и без? Все же разрешилось, не так ли? - думал я. Тогда я еще не знал, как крупно ошибался.
Воскресный день прошел, как ни в чем не бывало, и в понедельник утром я с легким сердцем пошел в училище. Дел особых не было - большая часть магов ушла в отпуск, да и я сам через неделю собирался устроить себе небольшой отдых. Авдотья Павловна и Пашка приглашали в путешествие первым классом на пассажирском пароходе по Волге. На ее берегу где-то в районе Нижнего Новгорода у семейства Никифоровых была благоустроенная летняя дача в деревне, куда они меня звали вместе собой. Почему бы и нет? Попить кваску, вдоволь накупаться, половить рыбку, покачаться в гамаке с книжечкой в саду на солнышке. А потом можно будет и в Москву рвануть, посмотреть город и достопримечательности. В моем мире мне Москва не нравилась - слишком шумный, многолюдный и испорченный дурным архитектурным новоделом город, а в этом она другая - старая, русская, купеческая. И вообще, что я в этом мире видел? Только приют, Питер и фронт. Я прямо размечтался в своем кабинете, строя планы, когда раздался резкий звонок телефона.
- Подполковник Дергачева слушает.
- Дергачева ты что, вконец охренела? - Вместо "здрасти" заорал на том конце провода злобным голосом Ребров. - Как это понимать?!
- Вы о чем, Матвей Филиппович? - глупо спросил я, уже догадываясь, в чем дело.
- О твоей субботней выходке, девочка моя, - яда в голосе генерала хватило бы на целый выводок королевских кобр. - Ты вообще, чем думаешь, головой или...одним местом?! Так, живо, бросай все и пулей лети ко мне.
- Есть!
- Нет, стоп. Лучше я к тебе, жди в кабинете. Кое с кем поговорю и прилечу. Ты и в самом деле не в курсе случившегося?
- Никак нет, ваше благородие, - когда начальство на тебя орет, лучше отвечать коротко и по уставу.
- Так прикажи кому-нибудь сбегать на улицу и купить "Питерский еженедельник". Или "Городской хроникер". Почитай там про себя и свой батальон и подумай, как ты дошла до жизни такой.
Минут через пятнадцать срочно посланный за свежей прессой Пашка был с добычей в моем кабинете. Я раскрыл первую газету - выходивший по понедельничным утрам еженедельник, и вскоре обрел желаемое. Спасибо, хоть не на передовице, а в разделе "светские происшествия и новости". Немаленькую статью под названием "Горькая правда о герое", предваряла моя фотография, хорошо хоть не цветная. Но и так получилось весьма здорово - на снимке Таня стояла с перекошенным от злости лицом в коридоре отеля среди осколков разбитой вазы. На полу валяется бутылка из-под коньяка и лежит закативший глаза вверх полковник. Ну и надпись под фотографией не подкачала: "пьяный дебош подполковника Дергачевой".