Четверка

Витек с сомнением оглядел брата, прикидывая, не тяжеловат ли, а Видян неожиданно поправил:

- Не двоих, а троих. А может, и четверых.

- Это тебя что ли? Тоже в наш мир хочешь попасть? А четвертый тогда кто? - удивился Сашка. Надо же, статуя заговорила!

- Ну третьим меня, да только в ваш мир мне не надо, - сказал провидец. - Ты ведь все равно тренироваться будешь, заодно меня неподалеку подбросишь. А мне в Темнолесье надо, в Темень, брата старшего искать. Брат у меня там, Святослав, еще до крушения пропал. Ведьма присушила. А четвертый - неужто не угадал?

- МарьИванна? - почти не сомневаясь, озвучил Сашка.

- Она, - подтвердил видящий. - Сказала, куда угодно, лишь бы подальше. Не даст ей покоя княжич. А там, глядишь, с братом познакомлю. Вдруг сладится у них.

- Мечтатель, - хмыкнул портальщик. Сейчас, после такого прорыва, ему все казалось простым и возможным. А Сашка почему-то подумал, что знает, какой у училки дар - это точно очарование. Ведь ни кожи, ни рожи, а кто бы ее ни увидел, сразу ни о ком другом помыслить не может. Зря ее Видян брату сватает, она сама, пожалуй, та еще ведьма.

За тренировками и болтовней за окнами совсем стемнело. Братья, утомленные тяжелым днем, прикорнули поспать, Видян завис, погрузившись в свои таинственные видения, а Сашка, кое-как устроившись на жестком топчане, все еще завороженно глядел на собственные руки, время от времени вызывая белое свечение, чтобы убедиться - вот она сила, никуда не ушла. Почему-то казалось, что если он сейчас заснет, то завтра снова проснется обычным мальчишкой, занудой и задротом без капли магии. За этим занятием его и застала МарьИванна. Училка пришла в темном плаще с капюшоном. В руках она держала еще две такие же накидки.

Они немного поспорили, стоит ли будить братьев и тащить с собой в Храм, но Сашка настоял. Его неожиданно поддержал Видян - приметы настойчиво твердили, что Снегиревы там будут нелишними, Ходок уж наверняка.

Портальщика удалось разбудить легко, а крепко заснувший Игорек долго упирался, но услышав, что его хотят оставить "на хозяйстве" одного, сразу взбодрился и вскочил.

Ушли они тихо и незаметно через небольшую прореху в живой изгороди, и минут пятнадцать молча брели, не таясь, по направлению к притихшему городу. Если в Листвянке и была бурная ночная жизнь, то точно не слишком шумная. Когда вдали уже виднелись городские огни, и всем показалось, что можно расслабиться, перед путешественниками, словно из ниоткуда выросли три огромных мужских фигуры. В свете городских огней можно было разглядеть звероватые рожи и торжествующие ухмылки бандитов. А зажатые в лапах ножи не оставляли сомнений в их намерениях.

Сашка ожидал сакраментального: "Кошелек или жизнь?", однако разбойники молча разглядывали будущих жертв, сосредоточившись на фигурке девушки.

Вот тебе и дивный новый мир, подумал Лечила, остро сожалея об отсутствии шокера или хотя бы самого завалящего ножа. В голову ничего не приходило, и он инстинктивно сделал единственное, на что был способен - поднял руки, немедленно окутавшиеся белым сиянием, в свете которого морды нападавших показались еще страшнее. Сашка на мгновение замер, пытаясь сообразить, как целительской магией можно убить или хотя бы проклясть, как вдруг все трое резко упали на колени, отбрасывая ножи и закрывая лица руками, словно пытаясь защититься от безжалостной угрозы.

- Помилуйте, господа маги! - неожиданно визгливым голосом взмолился средний, по-видимому, вожак. - Нечистый попутал. В темноте не разглядели господ! Пощадите! Ярилой поклянемся вовек больше зла не творить!

Маги? Лечила обернулся и заметил, что рядом, в темноте, руки Ходока тоже светятся - оранжевым, а из-под капюшона провидца пробивается зловещий мертвенный синий свет. Откуда? Он же пров, не некр! На мгновение Сашке показалось, что из-под капюшона Гуся тоже пробивается желтоватое сияние, но потом он с усмешкой заметил в руках мальца включенный мобильник.

Но Видян-то каков? Он бы и сам испугался, встреть ненароком подобное страшилище ночью в Питере. Неудивительно, что грабители сразу хвосты поджали. Сейчас их судьбу должна была решить МарьИванна.

К удивлению мальчишек, говорить училка ничего не стала. Она молча сняла с шеи амулет - плетеную веревку с тяжелой металлической бляхой - и передала видящему. Тот сжал бляху в руке, вытянул ее вперед, к стоящим на коленях разбойникам, которые резко попытались отползти подальше, и заговорил низким хриплым незнакомым голосом, лишенным интонаций и всякого пафоса, но которого нельзя было ослушаться. Казалось, что через него с миром общается иное существо, намного более страшное и опасное, чем можно было вообразить раньше.

- Беглые? - спросил этот новый Видян. И, не дожидаясь подтверждения, потребовал:

- Клянитесь! Ярилой клянитесь! Зла не сотворю...

Мужики торопливо повторяли слова клятвы, заикаясь от страха и путаясь в словах, Видян давал им последние инструкции:

- В Престол пойдете, в Храм Ярилы, прислужниками. Скажете, провидец велел. Искать свою судьбу. И чтоб обо всем увиденном молчать.

Потом бандюги ушли, кланяясь и благодаря, но Сашка не обратил на это внимания - его больше занимало то, что делал Ходок. Тот выхватил у брата мобильник, торопливо набрал сообщение, нажал отправку и, окутав руку оранжевой аурой маны, швырнул вверх, бормоча: "Домой, к папке, домой!". Старая тяжелая нокия вдруг вспыхнула на лету оранжевым огоньком и исчезла.

- Здорово придумал. А мою сэмээску так сумеешь? - прошептал Сашка. Он уже не в первый раз отметил, что парнишка соображает не по годам. Наверное, потому что старший, привык заботиться о других. А ведь ему самому и в голову не пришло.

Лечила представил, как будет волноваться бабка, когда он не вернется домой. Пусть не сразу - во время каникул Сашка часто зависал в виртклубе на ночь, играя с сокланами, и иногда забывал предупреждать,- но завтра она уже будет паниковать. А у нее сердце.

- Попробую, пиши давай! - согласился Ходок. - Нажмешь отправку, сразу бросай. Повыше. Если сразу перенесется, то там и отправится, и сам мобильник во двор дойдет.... Если, конечно, дойдет.

Сашка торопливо набрал текст, стараясь избегать подробностей: " Ба, все хорошо, я в походе с друзьями, вернусь через несколько дней". Он машинально влил в сотку крупицу маны, и, дав отмашку портальщику, зашвырнул повыше, провожая взглядом мелькнувший белым огонек. Ходок не подвел - спустя мгновение звездочка погасла.

Последний привет родному дому. Долго ностальгировать Сашке не дали. Стоило бандитам уйти, как на него яростно зашипела МарьИванна: - Ты что творишь! Тебе сейчас каждую каплю силы беречь надо!

Сашка виновато развел руками - не объяснять же училке, что для него предупредить бабку важнее, чем излечить неизвестного ему типа, будь он хоть трижды князем или самим Ярилой.

- Слушай! - он без колебания обратился к девушке на ты. Особого уважения она не внушала, да он и не слыша пока в этом мире вежливого "вы". Сашке хотелось уточнить еще кое-что, резанувшее слух. - А беглые, это кто? Каторжане? Так почему Видян их отпустил? Да и вообще, почему он...?

- Каторжане? - МарьИванна повторила незнакомое слово, словно обкатывая камешком на языке. - Не ведаю. А беглые - ушельцы из кланов, что родовую судьбу не приемлют. Их обычно возвращают на добрый путь, но кто-то лучшую долю находят, а кое-кто и по кривой дорожке идет. Ну, а Видян - он же из Сыромятиных, прямой потомок Изольды. Княжич Всемир ему троюродным братом приходится. Провидцем он стал после того, как в аэролете разбился, но ему и от роду многое дано. Потому и беглых в Храм Ярилы послал - имеет право.

- А в приюте он...?

- А в приюте живет, потому как сам не захотел в семью вернуться. Не верит он князю, в смерти родных винит, - понизив голос, объяснила МарьИванна. - Не время сейчас об этом.

За разговором они беспрепятственно прошли открытые городские ворота, опять так и не увидев ни одного стражника, и теперь обходили привратную площадь справа, оставляя по левой стороне невысокие деревянные строения.