Девушка из Англии

– Дэн, боюсь, нам пора ехать, – объявила она еще до того, как успела войти.

Рори отвернулся и принялся изучать предметы на письменном столе Даниэля, как будто там лежало нечто чрезвычайно интересное. Даниэль моргнул. Его лицо казалось неестественно застывшим. Затем он посмотрел на нее сверху вниз и криво усмехнулся:

– Ты права, сестренка.

– У вас… все в порядке? – спросила она.

Рори повернулся со странным выражением. На его лице играла слабая улыбка, в глазах читалась какая-то напряженность. Он подошел к выходу и протянул руку Джоан.

– Ну разумеется, – произнес Даниэль.

Джоан взяла Рори под руку и испытующе на него посмотрела. Казалось, он снова расслабился, и она засомневалась, правильно ли истолковала то, что видела. Они втроем пошли к машине, а потом договорились о том, что в конце недели полковник Сингер, Даниэль и несколько других офицеров приедут обедать в Маскат.

Когда автомобиль доставил их к крыльцу представительства, Джоан увидела во дворе фигуру человека, наблюдавшего за входом из тени здания таможни по соседству. Она сразу же узнала раба Мод, Абдуллу. Тот стоял неподвижно и прямо, как столб, не подавая ей никаких знаков, хотя глаза его следили за каждым ее движением.

– Кто это? – спросил Рори, проследив за взглядом Джоан.

– Это слуга Мод Викери. Иди без меня. Пойду узнаю, чего он хочет.

Джоан подошла к ждавшему ее старику. Они стояли под высящимся над ними флагштоком, на котором слабый ветерок полоскал Юнион Джек и рябил его поверхность, словно водную гладь.

– Здравствуйте, Абдулла. Салям алейкум, – приветствовала его Джоан, используя два из трех арабских слов, которые знала.

– Ва-алейкум ас-салям, мэм-сагиб, – ответил Абдулла тонким голосом, прежде чем перейти на безупречный английский. – Госпожа желает, чтобы вы еще раз ее посетили, если это возможно, – доложил он.

– Я… разумеется, приду. Конечно, если она меня приглашает, – растерялась Джоан.

– Она приглашает, – подтвердил Абдулла и повернулся, как будто чтобы уйти.

– Подождите, пожалуйста, когда мне прийти?

– Когда вам угодно, мэм-сагиб, – склонил он седую голову.

– Тогда завтра? Я приду завтра.

– Иншаллах[65], пусть будет так.

– Абдулла, я хотела сказать… Мисс Викери сказала мне о вашем… положении. Знаете, вам стоит только дотронуться до этого флагштока, чтобы стать свободным. Любой раб может это сделать. Это правило… юридически обязывающее, – произнесла она нерешительно.

Глаза старика пробежали по всей длине белого столба и прищурились, когда он смотрел на флаг на фоне сияющего неба. Затем он снова посмотрел на Джоан, и ей показалось, что она увидела на его лице мимолетную улыбку, когда он повернулся и зашагал прочь.

К ночи лодки, которыми кишели воды гавани, стали почти невидимыми черточками на ее поверхности – серебристыми и подвижными. Они то зажигались, то снова исчезали из поля зрения, когда блуждающие городские огни ненадолго выхватывали их из темноты. В гавани, невидимый за крепостными стенами форта, стоял на якоре фрегат военно-морских сил. Его командир и другие офицеры сидели в комнатах у Роберта, пили с ним виски, курили сигары и разговаривали о вещах, которые не касались туристов. Время от времени через стенку доносился громкий мужской смех. Джоан стояла на нижней галерее, недалеко от берега бухты, на котором располагалось представительство. Она облокотилась на низкие перила и слушала нежный плеск моря. Лишенные огней громоздкие очертания Джалали, этого форта-тюрьмы, смутно вырисовывались на фоне неба. Тяжесть разливалась по всему телу, однако, несмотря на усталость, она ощутила сильное волнение. Сначала она думала, что это из-за приглашения к Мод Викери. Джоан действительно чувствовала возбуждение, и ей даже почти удалось забыть разочарование, вызванное тем, что полковник Сингер побывал в недоступном для нее замке Джабрин. Но что действительно не давало ее мыслям покоя, так это спор между Рори и Даниэлем, которому она стала невольной свидетельницей. Джоан была уверена, что ей это не почудилось. Она перебирала в уме все новые и новые вероятные причины их стычки, глядя, как на прозрачной ткани неба восходит луна, похожая на зловещее грязное пятно, как набегают на берег едва заметные волны, как появляются и исчезают лодки. Наконец она вернулась в здание и поднялась на верхний этаж.

Хотя в коридорах было пусто и тихо, Джоан била нервная дрожь, и, даже дойдя до верхней ступеньки, она продолжала колебаться. Ей следовало подождать до утра. Было бы совсем некстати, если бы кто-нибудь застал ее в этот час идущей в комнату Рори. Но она не хотела ждать до утра, зная, что не уснет, пока не поговорит с ним. Она словно тень пробралась к его двери, тихонько постучала и проскользнула внутрь, прежде чем услышала ответ, потому что напугать жениха было лучше, чем оказаться застуканной на месте преступления. Она сперва подумала, что он спит и видит сон: с кровати у дальней стены доносились тихие звуки, сопровождавшиеся какими-то движениями.

– Рори? Ты не спишь? – прошептала она.

При свете луны она увидела, как Рори рывком сел.

– Кто здесь? – выпалил он.

– Тсс! Ради бога, тише! Это я.

– Джоан! Господи, ты меня до смерти напугала, – прошептал Рори.

– Чем ты тут занимаешься?

– Что? Я не… А в чем дело? Почему ты не спишь?

Джоан подошла к ставням, с грохотом их распахнула, чтобы впустить побольше лунного света, а потом села рядом с ним на край кровати. Простыня укрывала Рори до пояса. Джоан знала, что он предпочитает спать обнаженным, особенно в жаркой Аравии. Вспомнив об этом, она сбилась с мысли.

– Мне не спалось, – объяснила она. – Я стояла на галерее, глядя на воду. Вообще-то… Я хотела кое о чем тебя спросить.

– Надеюсь, ты не курила снаружи. Не хватает еще, чтобы тебя арестовали.

– Ну тогда я смогла бы изучить хоть один форт, пускай даже и Джалали. Рори… о чем вы с Даниэлем сегодня спорили? Перед самым отъездом.

– Что? Мы не спорили, – возразил он, и по его тону она поняла, что он говорит неправду. Это стало ей так же ясно, как если бы она увидела доказательства собственными глазами.

– Брось, Рори. Что бы это ни было, можешь мне рассказать. Я не расстроюсь. Ты же знаешь, я люблю вас обоих.

– На самом деле ничего особенного не произошло, Джоан. Ничего такого, из-за чего стоило бы беспокоиться.

Но фальшь в его голосе и деланая легкость, с которой он говорил, заставили ее встревожиться еще сильнее.

Она испытующе взглянула на Рори сквозь окружавший их полумрак и постепенно, по мере того как ее глаза привыкали к темноте, разглядела его более отчетливо. Руки лежали на коленях, пальцы были сплетены. Широкие плечи выделялись на фоне деревянной спинки кровати, грудь казалась темной от густых вьющихся волос. Глаза оставались непроницаемыми, скрытыми в тени. Кожа слабо светилась. Она пробежала взглядом по всему его телу и остановилась на широких ступнях, торчащих из-под простыни.

– Даниэль всегда доверял тебе. Я знаю, он делится с тобой тем, чего не говорит мне, – мягко сказала она. – И это хорошо. Наверное, так и должно быть. Я всего лишь сестра. А ты его лучший друг.

– Он обожает тебя, Джоан. Ты сама это знаешь.

– Знаю. Кому, как не мне, это знать. – Она взяла липкую от пота правую руку Рори и сплела его пальцы со своими. – Дэн… Дэн рассказал тебе, что произошло между ним и мамой и почему он не приезжает домой? Думаю, они из-за чего-то поссорились.

– Нет, нет, Джоан. Он ничего не сказал.

Джоан пристально на него посмотрела. Ей захотелось включить свет, чтобы увидеть его лучше, но она не осмелилась.

– Значит, речь шла обо мне? Я имею в виду, о нас? О свадьбе? – Произнеся это, она сразу поняла, что угадала. Челюсти Рори сжались, он отвел взгляд и погладил пальцами левой руки край простыни. Ей показалось, что он хочет высвободить и другую руку. Джоан сжала ее крепче. – Рори, – прошептала она, чувствуя, как стучит у нее сердце, – ты все еще хочешь на мне жениться?

65

Иншаллах (араб. если пожелает Аллах) – ритуальное молитвенное восклицание, используемое в мусульманских странах.