Страница 10 из 66
И на этот раз он не изменил себе: большинство сотрудников оперативного пункта вскоре звали его Володей, были на ты и изо всех сил старались помочь симпатичному парню в его нелегких поисках золотого следа.
Неудачи многих дней розыска не смутили Земскова.
И вот, наконец, на ловца вышел зверь, правда, не совсем тот, который ожидался.
В оперпункте Земскову показали протокол допроса некой Оли К., девицы неопределенных занятий и сомнительного поведения, постоянно толкающейся около аэропортовского ресторана. Задержана она была с профилактическими целями и после очередной порции увещеваний отпущена. Но… На пальце у Оли с недавних пор появилось толстое золотое кольцо кустарного изготовления. Его происхождение вызвало интерес у сотрудников милиции. Оля не захотела объяснить подробности. И даже возмутилась:
— Дружок подарил. А вас это касается? Вот еще!
Так как никаких сигналов о пропаже кольца в милицию не поступало, оснований заподозрить в чем-либо Олю не было.
Разумеется, Земскова заинтересовал этот щедрый «дружок», швыряющий такие подарки подобным девицам.
Понадеявшись на личное обаяние, он нашел способ заговорить с Олей, пошутил, посмеялся, словом, в самое короткое время очаровал девушку.
Та рассказала Володе, что колечко ей подарил «Женька-цыган», он же помог ей поставить золотую коронку на зуб. Работает Женька шофером на маленьком автобусе с красным крестом.
Однажды в ресторане Володя наблюдал за Олей, сидевшей с двумя подвыпившими мужчинами. Один из них — черноволосый, очень подвижный, с развязными движениями и жестами, привлек внимание Земскова.
«Не этот ли самый… Женька? Она что-то говорила про цыгана… Похож».
Не успел Володя подумать об этом, как черноволосый встал, пожал руку раскрасневшемуся грузному мужчине и, кивнув Оле, пошел к выходу. Девушка тотчас пошла за ним.
Пока Земсков разыскал официантку, расплатился и выскочил из ресторана, парочка бесследно исчезла. Впрочем, пожилой старшина милиции видел, как две-три минуты назад автобус с красным крестом уехал по направлению в город.
Земсков бросился к стоящим неподалеку такси. Показав шоферу служебное удостоверение, крикнул:
— Скорее!
Шофер, ни о чем не спрашивая, дал предельную скорость. Стрелка спидометра заплясала на цифре 100.
— За превышение кто будет отвечать? — осведомился шофер, когда они промчались добрый десяток километров. — Тут у нас строго.
— Ничего, ответим, — буркнул Земсков, не отрывая глаз от ветрового стекла.
Он был встревожен: автобус давно уже следовало догнать, а впереди по-прежнему виднелась безлюдная лента дороги.
Поворот. Еще поворот. И Володя облегченно вздохнул: впереди покачивался синий автобус с красным крестом.
— Этот, что ли? — осведомился шофер, чуть сбрасывая газ и пристраиваясь в хвост автобусу.
— Что значит этот? — Земсков внутренне ругнул себя за оплошность: очевидно, шофер что-то заметил у него на лице. — Давай, скорее, гони!
— Жаль! — Шофер усмехнулся. — Я думал, наконец-то милиция за Женьку Каждая взялась. Вот по ком тюрьма плачет.
Он со злостью надавил на акселератор, и «Волга», скользнув мимо автобуса, стремительно понеслась по асфальту.
— А что такое? — с самым безразличным видом спросил Володя. Главное было сделано: номер автобуса отпечатался в памяти.
— А то… Я его сто лет знаю. Сволочь он, этот Каждай. Деньгами сорит направо-налево. Пьет как сапожник. Дружки у него кругом. Девки… А с чего бы это пить каждый день? Совсем недавно гривенники на папиросы стрелял. А нынче — рукой не достанешь.
Володя слушал внимательно. Слова старого таксиста еще более укрепляли его подозрения: с Каждаем дело обстоит нечисто.
Так шофер станции переливания крови ПриВО Евгений Каждай оказался в поле зрения работников ОБХСС. В течение нескольких дней Владимир Земсков собирал о нем подробнейшие сведения. Выяснилось, что Каждай поддерживает близкие взаимоотношения с зубными техниками Ритенштейном и Женькиным, бывает у них дома. Ежедневные рейсы в аэропорт с ампулами крови привлекли особое внимание работников ОБХСС. Может быть, это и есть тот самый золотой след к Летчику, который они ищут уже столько дней. Словом, шофер со станции переливания крови нуждался в самом пристальном внимании. Взялся за дело сам подполковник Булушев.
Если бы Женька Каждай, хлопоча около своего автобуса, знал, что крупный, полный мужчина с небольшим чемоданчиком, ожидающий, по-видимому, какую-то машину, наблюдает за каждым его движением! Уж, конечно, он бы мгновенно утратил игривое расположение духа и постарался скорее умчаться неизвестно куда, лишь бы подальше от этого человека с внимательными и жесткими глазами.
Но Каждай этого, разумеется, не знал и потому пребывал в безмятежном настроении. Толстую девицу, попросившую подвезти до Безымянского поворота, хлопнул по спине и обещал в следующий раз подвезти до… и прибавил такое, что девица, густо покраснев, немедленно удалилась. Крепко «клюнувшей» компании, ломившейся в автобус, терпеливо объяснил, что едет не в город, а на старуху с корзинкой слегка прикрикнул:
— Куда, бабуся? Места забронированы. Не лезь!
Но вот к автобусу небрежной походкой подошел невысокий круглолицый человек в летной форме.
— Эй, друг, в город не едешь? Трояк…
— Давай! — Каждай уселся за руль и открыл дверцу.
Подвыпившая компания рванулась было к автобусу, но перед самым носом первого парня дверца захлопнулась. И тут Булушеву показалось, что Каждай повернул голову к своему пассажиру, словно задавая немой вопрос. Анатолий Сергеевич ясно различил, как тот два раза отрицательно качнул головой.
— Не в город, ясно? — крикнул шофер и, не обращая внимания на парней, тронул автобус.
Булушев долго смотрел ему вслед.
Что заставило неисправимого «левака» отказаться от заработка? И почему пассажир распоряжается поведением Каждая? М-да…
— Я думаю, что это он! — Булушев широко заходил по комнате. — Проверил личное дело. Многое настораживает. Ревизор отдела перевозок. Раньше работал в Хабаровске. Чувствуете? Да и сейчас без конца летает: Хабаровск, Якутск, Магадан. Самые золотые места.
— Подождите, Анатолий Сергеевич. — Комиссаров неторопливо открыл папку и вынул бланк с печатью ГВФ. — А что вы скажете на это?
Булушев впился в бумагу. Это была характеристика. Булушев читал, и лицо его постепенно вытягивалось: официальный документ характеризовал Василия Григорьевича Шурпина как вдумчивого, дисциплинированного, образцового работника, честного, преданного делу и бескорыстного.
— Да-а, — огорченно протянул Анатолий Сергеевич, окончив читать, — промах. Кажется, не тот.
….А утром — неожиданное известие: Каждай и Женькин одним самолетом улетели в Сочи. Уж не там ли состоится их встреча с Летчиком? Подполковник Булушев вылетел вслед за ними.
Весточка с востока
Только на пятые сутки отыскал подполковник Булушев Женьку Каждая и его компаньонов. И посчитал это, конечно же, необыкновеннейшей удачей: небезызвестное присловье насчет иголки и стога сена казалось Булушеву пустяком в сравнении с поисками земляка в миллионноголовой толпе любителей бархатного сезона.
Но, как ни велик и перенаселен курортный Сочи, начиная поиски, Анатолий Сергеевич все-таки был убежден, что в конце концов он неминуемо должен столкнуться с ними. Он знал, с кем имеет дело: искать Каждая или Женькина в залах музеев и театров не стоило. Днем — на пляже, вечером — по ресторанам. Именно такой маршрут избрал себе подполковник Булушев. Изучив схему города и наметив себе четкий график «культурно-массовых мероприятий», он осуществлял его с железной последовательностью. Возвращаясь за полночь в гостиницу, он подолгу не мог уснуть: уши были забиты осколками ресторанных какофоний, а перед глазами кружились и плыли лица, лица, лица…
И вот сегодня, начав день, как обычно, с популярного ривьерского пляжа, Булушев почти нос к носу столкнулся с Евгением Каждаем. Заняв сразу два лежака, цыгановатый шофер сидел в позе йога и с вялой истомой взирал на утомленную зноем, буйно выпирающую из полосатого купальника блондинку, распластавшуюся рядом с ним.