Страница 49 из 64
— И откуда вы узнали, где был Джек?
— Он сразу позвонил на следующее утро, чтобы извиниться, и тогда все объяснил.
— Он позвонил в среду утром?
— Я только что это сказал.
— Я хочу убедиться, что правильно вас поняла. Не помните, в какое время он позвонил?
— Думаю, около восьми.
— Так что это было до того, как кто-нибудь узнал, что Гай Малек мертв.
— Должно быть. Я знаю, что Джек об этом не упоминал. Наверное, если б знал, то сказал бы.
— Вы помните что-нибудь еще из разговора с ним?
— Ничего особенного. Я, наверное, навлек на него достаточно неприятностей. Надеюсь, вы не скажете ему, что я вам все это рассказал.
— Сомневаюсь, что у меня будет возможность поговорить с Джеком. Большое спасибо за помощь. Возможно, Лонни Кингман или я еще с вами свяжемся.
Тебе точно придется выступать свидетелем в суде, подумала я.
— Думаю, этого не избежать, — сказал он мрачно, как будто прочел мои мысли. Он повесил трубку до того, как я могла вытянуть из него что-нибудь еще.
Я проверила кучку мелочи, которую выложила на полочку в телефонной будке. Бросила в щель больше монет и набрала частную линию Лонни. Он снял трубку, не называя себя.
— Это Кинси. Как дела?
— Не давай мне ничего острого. Я могу вскрыть себе вены.
— Ты слышал насчет кроссовок?
— Еще бы. Лейтенант Робб с радостью доставил счастливую новость.
— Я так поняла, что узор на подошве совпал с отпечатком на месте преступления?
— О, конечно. И еще лучше, он сказал, что лаборатория нашла частицы мозга Гая Малека, брызнувшие на подъем. Боже, как Джек собирается объяснить кусочек мозга, застрявший в дырке для шнурка на его кроссовке? Не скажешь же «Ой, ребята, Гай случайно порезался и кровь попала на меня».
— А что говорит Джек?
— У меня не было возможности спросить. Его отвезли в районную тюрьму для оформления.
Позже поеду туда и хорошенько с ним побеседую. Он, наверное, скажет, что кроссовки были украдены. Ну да, конечно.
— Как насчет орудия убийства?
— Они нашли бейсбольную биту, засунутую в кучу спортивного инвентаря у бассейна. Кто-то пытался протереть ее, но следы крови остались. По крайней мере, отпечатков пальцев нет, так что мы должны благодарить бога за это. Что насчет его алиби? Надеюсь, ты скажешь, что сто членов клуба все время не сводили с него глаз.
— Не совсем так.
Я изложила события, как их описал Пол Трасатти. Услышала, как Лонни вздыхает.
— Очень плохо, что Джек не вышел, чтобы трахнуть чью-нибудь жену. Уверен, что у тебя есть теория.
— Он мог уйти из клуба пешком. Есть полдюжины мест у дороги, где он мог перелезть через ограду.
— И что потом? Загородный клуб далеко от поместья Малеков. Как он мог добраться до дома, чтобы никто его не увидел?
— Лонни, мне не хочется тебе это говорить, но у парня есть «Харли-Дэвидсон». Он мог спрятать мотоцикл заранее. Пешком до дома может быть час, но это только десять минут на машине.
— Ну и что? Где был Беннет в тот вечер? И что насчет Донована? Он был прямо там, в доме, когда произошло убийство.
— Я могу поговорить с Беннетом сегодня днем.
— Кто-нибудь видел, как Джек перелезал через ограду? Сомневаюсь. Кто-нибудь видел мотоцикл в период, о котором мы говорим?
— Могу проверить.
— Я знаю, какой линии придерживаются копы. Они говорят, что комнаты Джека и Гая рядом.
Все, что ему надо было сделать, это проскользнуть из одной комнаты в другую, вышибить ему мозги и вернуться назад.
— Все не так просто. Не забудь, что ему надо было спрятать кроссовки на дне коробки, вытереть кровь с биты и вернуть ее к бассейну, до того, как поспешить обратно в клуб.
— Хорошая мысль. В клубе есть охранник у ворот? Может быть, кто-то заметил, когда он уезжал.
— Я съезжу и посмотрю. Заодно могу проверить, сколько времени занимает, чтобы добраться оттуда до дома и обратно.
— Погоди с этим. В конце концов мы этим займемся. Сейчас давай сосредоточимся на том, чтобы найти другого обвиняемого.
— Это не должно быть слишком сложно. Не только Джек мог зайти в комнату Гая. Любой из обитателей дома мог это сделать. У копов есть орудие убийства, но, как ты сказал, на нем нет отпечатков Джека.
— Да, они могут найти отпечатки кого угодно.
— Так как же они собираются доказать, что Джек держал в руках эту чертову штуку? Может, его подставили.
Лонни фыркнул мне в ухо.
— Кто-то должен был взять пинцет, подцепить кусочек мозга, прокрасться в комнату Джека, найти в шкафу кроссовки и засунуть его туда.
— Это возможно, разве нет?
— Возможно, что Санта Клаус спустился по трубе и все это сделал. Дурно пахнет. Вся эта штука воняет.
— Мне нравится идея насчет свидетелей. Пока что кажется, что нет никого, кто видел бы его на месте убийства.
— Пока что нет, но копы не дремлют и прочесывают окрестности.
— Ну, тогда мы тоже этим займемся.
— Ты такая оптимистка.
Я засмеялась.
— Вообще-то, не могу поверить, что стою здесь и защищаю Джека. Он мне совсем не нравится.
— Тебе платят не за то, чтобы он тебе нравился. Нам платят за то, чтобы его вытащить.
— Сделаю все, что смогу.
— Я знаю, что ты сделаешь.
Прежде чем покинуть бензоколонку, я решила заправиться. На капоте моей машины капли утреннего тумана смешались с пылью, принесенной ветром с горы Санта Ана. Мой старый «фольксваген» был темно-бежевого цвета, и грязь на нем не была видна. На этой щеголеватой модели 1974 года потеки были более заметны, ручейки бледно-голубого пересекали пятнистую патину сажи. Птичка также отметилась на капоте. Я заплатила за бензин, включила зажигание, косясь через правое плечо, и въехала задом на место для мойки машин. Рябята начали свистеть и хлопать, а я улыбалась их энтузиазму.
Я стояла в сторонке, пока один из них залез в машину с бутылкой средства для мытья окон. Другой включил пылесос и начал чистить коврики. Команда из трех человек намыливала машину снаружи. Парнишка с пылесосом закончил работу, и я увидела, что он идет ко мне с конвертом в руках. Он протянул мне конверт.
— Вы искали это?
— Откуда он взялся?
— Я нашел его за передним пассажирским сиденьем. Наверное, провалилось в щель.
— Спасибо.
Я взяла конверт, наполовину ожидая увидеть уже знакомые напечатанные строчки. Вместо этого, мое имя было написано ручкой. Я подождала, пока парень отойдет, вскрыла конверт, и вытащила единственный листок бумаги. Письмо было написано от руки черными чернилами, почерк разборчивый, своеобразная смесь письменных и печатных букв.
Я взглянула на подпись. Гай Малек. Я почувствовала, как кристаллы льда формируются между лопатками.
Понедельник вечером. Жду, когда ты приедешь.
Эй, К…
Надеюсь, у меня хватит смелости передать тебе это письмо. Думаю, что хватило, если ты его читаешь. Я не приглашал девушку на свидание с тех пор, как мне было пятнадцать, и оно прошло не особенно хорошо. У меня вскочил здоровенный прыщ на подбородке, и я весь вечер искал причины отворачивать лицо.
В любом случае, вот что.
Когда мы разберемся с семейным беспорядком, не хотела бы ты съездить со мной на денек в Диснейленд? Мы можем поесть лед с сиропом, одеться пиратами Карибского моря, а потом прокатиться на лодке через Маленький мир, распевая песенку, которую ты полгода не сможешь выкинуть из головы. Я могу позволить себе сделать что-то смешное и глупое, и ты тоже.
Подумай об этом, и дай мне знать, чтобы я запасся Клерасилом.
Гай Малек.
P.S. На всякий случай, если со мной что-нибудь случится, убедись, что моя доля отцовского наследства достанется Евангельской церкви. Я действительно люблю этих ребят.