Страница 55 из 97
Все же, я не мог с ним с Дэниелом согласиться. Это было неправильно.
То, что он затеял. Но, я пошел у него на поводу. И сделал это зря. Очень скоро я поплачусь за это жизнью моего друга Дэниела.
Дэниел больше других чувствовал опасность. И он торопился. Торопился убраться отсюда.
Но, не мог уйти, ни с чем, осознавая всю опасность больше нашего.
Он считал своим долгом выполнить то, что обещал сам себе. Он грезил местью за своего отца. И он не мог просто так, уйти отсюда, после того, что нашел этот пропавший самолет.
Дэниел был близок к своей, теперь цели. И он не намерен был, что-то менять или от, чего-то отказываться. Даже в виду вероятной опасности.
Он потерял страх и приобрел отчаяние. Которое его и вело к гибели.
Смерть Дэниела
Золото положили в трюмный отсек, где лежало наше водолазное оборудование. Я, взяв его у моей Джейн, из рук, повертев небольшой полуторакилограммовый блестящий желтый слиток. Просто, бросил там в какой-то пустой стоящий на полу ящик. Дэниел, даже на него не обратил внимание. Ему важны были бортовые самописцы разбившегося самолета.
- "Чертово золото" - тогда помню, подумал я - "Сколько, из-за тебя несчастий". Целый самолет с людьми погиб, из-за этих десяти тонн золота. И я уже не сомневался сам, как и моя Джейн. И сам Дэниел в том, что катастрофа была спровоцирована. Не было только доказательств. Они были в тех черных ящиках БOEING 747. Там, куда мы снова с Дэниелом отправились, подготовив, снова свое подводное оборудование. Взяв, запасные баллоны. Мы их подвесили на веревочном проводном фале нашей исследовательской глубоководной аппаратуры. И с кормы, снова с грузом опустили прямо на дно. Рядом с опущенной той с борта на малой лебедке Дэниелом нейлоновой мелкоячеистой сетью под черные ящики. Опустили осторожно, вниз нижнего плато. Там же, где до этого по этим очень прочным же веревкам и проводам, страхуя себя от течения, подымались.
Мы их опустили рядом с каменным проломом. И так и оставили лежать на дне, где мы их хотели перенести ближе к самолету. Но, оставили на том месте. И не потащили с собой. И это было правильным решением. Эти баллоны спасут мне жизнь в скором времени.
Было уже часов пять пятнадцать на наших корабельных часах Арабеллы.
Джейн осталась готовить ужин. И не выходила на палубу Арабеллы. Запах доносящийся вкусными ароматами готовящейся на камбузе пищи привлек кричащих над нашей головой морских чаек и альбатросов.
Некоторые из них уже сидели на нейлоновых тросах Арабеллы. И качались, перекрикивая друг друга на легком, но сильном ветерке с океана.
Мы все же подзадержались на Арабелле. Часов до шести. Пока, я, снвоа закачал и проверив всю полную новую закачку кислородно-гелиевой смеси в двадцатичетырехлитровых баллонах. И отключил компрессоры. Потом, закачал еще, и вытащил все необходимые акваланги, и поставил у борта яхты. Двое баллонов, литров на восемнадцать, и они были спущены Дэни вниз под воду, туда, на второе дно обширного подводного плато у стены каменного пролома. Это для подстраховки, на случай нехватки. Если получиться задержатся дольше прежнего и не хватит совсем на подъем к яхте. Не так как до этого, что пришлось практически не дышать, хотя декомпрессия прошла более, чем успешно.
Пока Джейн была там внизу, и суетилась с кухней, мы быстро оделись, поправляя друг другу в гидрокостюмы. Дэниел решил сегодня сбежать от присмотра своей сестренки. Он, даже одел, другой свой гидрокостюм. Не как обычно черный, с желтыми вставками на руках и ногах, а комбинированный двухцветный с синими светлыми полосами по прорезиненной ткани всего акваланга.
Было уже половина седьмого. И начался солнечный тропический закат.
Я сам не знаю, что меня подтолкнуло на этот поступок. Но, я все же, пошел на это. Пошел с ним на незапланированное очередное рискованное вечернее глубоководное погружение. Было уже, почти восемь, когда все было готово. Но, еще было светло и жарило тропическое солнце.
Дэниелу нужен был там помощник. И пока, Джейн, не зная о нашем заговоре, готовила на кухне в камбузе, там, возле главной каюты не подозревая о том, что мы уже сделали ноги. И, проверив все свое оборудование, уже нырнули за борт яхты.
Перед нырянием, Дэниел еще раз проверил опущенную в натяжении цепь и якорь Арабеллы. И сбросил второй, для надежности, потому как Арабеллу крутило, медленно вокруг своей оси на спущенной длинной цепи этом одном якоре. И все-таки, могло сорвать с места. И унести, куда-нибудь, и он решил сбросить еще один, чтобы закрепить на одном месте яхту.
Мы, тогда, все же несколько опрометчиво ныряли, оставив, вот так на одном якоре нашу круизную яхту Арабеллу. Дэниел, тогда сам признался, когда, снова ступили на ее из красного дерева полированную, и горячую от яркого палящего солнца палубу, в том, что не подумал об этом. И, теперь, не допустит этой оплошности. Он сказал, что если надо будет, то и кормовой якорь, сбросит за борт, для полной страховки судна на одном месте.
Но, сейчас Джейн осталась на яхте. И, можно рассчитывать на нее. Она умеет водить наш круизный корабль. И если что, то и поставить его на место, сможет на моторах. Благо они в полной теперь исправности.
- Так, что на мою сестренку Джейн здесь, можно, тоже рассчитывать - сказал на последок Дэниел - Она умеет многое, здесь не хуже моего.
И убедившись в надежности стоянки, мы нырнули назад к обломкам БOEING 747.
Плавно погружаясь, мы вдвоем уходили в глубину второго плато, минуя первое, где-то за своей спиной. Мы держались своими руками за сброшенный Дэниелом бортовую из нейлона веревку от лежащей, теперь на дне под нашей яхтой мелкоячеистой нейлоновой, как и веревка сети.
***
Мы очень быстро прошли весь участок, как и раньше над самым дном второго нижнего плато. Вниз от натянутых струной. На опущенных длинных на глубину, почти двухсот метров, якорных цепей нашей Арабеллы. И опущенных до дна мелкоячеистых в виде кошеля сетей. На малой лебедке.
От опущенного нашего проводного эхолота и сонара фала, до первых, разбросанных по песчаному дну обломков борта 556. Прошли, уже не отвлекаясь ни на что, постепенно набирая, снова глубину и под сильным подводным течением, буквально летели над песчаным дном, и мелкими обломками, и вещами пассажиров вросших в горгонариевые кораллы. Снова, мимо перевернутого вверх колесами и вросшего в кораллы, того велосипеда. И сумок и чемоданом набитых до отказа вещами погибших. Как и раньше, слегка работая, лишь ластами акваланга, мы приближались к своей цели. К носовой части корпуса погибшего самолета, на краю самом глубоководного обрыва.
Дэниел держал в руках фонарик. Уже начало темнятся, там над нами наверху зашло солнце. И летний тропический вечер, наступал и здесь глубоко под водой. Надвигалась темнота. И некогда было отвлекаться на все, что было вокруг и под нами. Наша цель голова рухнувшей с неба воздушной большой машины. Командирская рубка. И в ней аварийные ящики самописцы. Нам нужно было успеть до полной наступающей ночной в океанских глубинах темноты, проникнуть, внутрь рубки пилотов Боинга. Нам нужно было, взломать там входную дверь. И, проникнув туда, вытащить самописцы из особых контейнеров электронного оборудования самолета. И успеть их, хотя бы дотащить до хвостовой оторванной части разбившегося лайнера. Мы решили так и сделать.
Наступала ночь, и можно было, вообще заблудиться здесь на глубине. Поэтому пришлось, принять такое Дэниелу решение. Оставить их до утра под одной из хвостовых обросших водорослями и кораллами рулевых плоскостей разбившегося самолета. А, утром на восходе, снова спуститься и забрать, уже дотащив до той нейлоновой опущенной за борт с Арабеллы сети.
Для этого я в руках тащил впереди себя большую монтировку. А, Дэниел нес еще кроме фонарика, большую кувалду. Дэниел взял еще с собой большой подводный широкий и длинный нож. Он его прицепил к правой ноге.