Страница 7 из 32
«Самолёт по имени Серёжка». Летают знаменитые L-5 — Серёжка и Ромка. Кроме уже упомянутых Безлюдных Пространств — тянутся и ещё две ниточки. Первая — Чуки и Шкыдлы, которые не редкие гости в «Сказках о рыбаках и рыбках» и «Синем городе на Садовой». И расписывать их подробно незачем — и так в «Синем городе…» подробно разжевали… А вот вторая ниточка — Ратальский Космодром. Тот самый, который оформляет, как художник, Ромка Смородкин. Тот самый, по которому бежит встречать брата мальчишка («Я иду встречать брата»). Тот самый, откуда уходит в космос на СКДР-9 Ярослав Родин («Голубятня на жёлтой поляне»). Кстати, в «Я иду встречать брата» упомянут мост-эстакада для старта межпланетных кораблей, а в «Детях Синего Фламинго» на острове Двид находится точно такое же сооружение, только ещё недостроенное. Но — опять-таки это не связка, а так, робкий намёк на грани случайного совпадения…
Сказки на «Самолёте…» завершились. За ними следуют «Я иду встречать брата» (мы её уже рассмотрели) и «Голубятня на жёлтой поляне». Вот её-то мы сейчас и рассмотрим.
Сперва — завершим-таки Перекличку Барабанщиков. Кроме уже упомянутых выше появляются на ней Данилка Вострецов («Мальчик со шпагой»), Валька Бегунов («Валькины друзья и паруса»), Василёк Снегирёв (Палочки для Васькиного барабана»), Митька Кошкарёв («Колыбельная для брата») и… барабанщики «Каравеллы»! Думаю, не надо пояснять, откуда они!.. Вот так Произведение и Наша Реальность врастают друг в друга (впрочем — а они когда-нибудь разделялись?! Наивный такой вопрос…).
О других линиях-связках. О Ржавых Ведьмах уже упомянуто. о фонтане «мальчишки с луком» — сказано выше… О «Тех, Кто Велят» — о Гипсовых Звёздах — пол первой главы посвящено… Это где воедино связывается «Голубятня…» с «Заставой на Якорном Поле» и «Белым Шариком Матроса Вильсона». Ратальский Космодром не забыт. Есть и две тоненькие, но весьма значительные ниточки. Первая — с «Шестой бастионной», точнее — с «Путешествием по старым тетрадям»: пять лучей у синих огоньков на судах и рельсовых стрелках, а не обычные четыре, фокусник Мартин Марчес (сравни — София Марчес), жёлтая акация у цирка; ст. Мосты («Алые перья стрел» («Каникулы Вершинина-младшего»)), а заодно туда же из «нашей Реальности» — настоящая ст. Мост в Харьковской обл. Харьковского района (удивительно, как её до сих пор не подорвали фанаты Крапивина!). Вторая — стуктурная ниточка: возвращение космонавта в город детства 40-х годов. В «Голубятне…» — Ярослав Родин попадает в Орехов, в «Корабликах» («Помоги мне в пути…») — Планета-полустанок, г. Старотополь. Кстати — по ходу: Старотополь — старый тополь — старый тополь в Тюмени — тополь детства — и потянулась ниточка к «Тополиной рубашке» и «Тени Каравеллы», к Тюмени — Городу Детства.
За «Голубятней…» следует «Баркентина с именем Звезды». Связка простая — зеркальце, которым мальчишка отражает лучик Звезды — и спасает баркентину от бесчестья. Это упоминается затем в «Крике петуха». А вот что же за Звезда? Что же за Баркентина? В рассказе нет на это прямого ответа, но для читавших сборники отряда «Каравелла» секрета здесь нет: баркентина «Капелла». И — одноимённая Звезда — Капелла. Баркентина, которую думали превратить в кабак, в «плавучую танцплощадку». И тут уже протянулась нить… Нет, не нить, а целый канат к судьбе иной баркентины — «Сатурн», из трилогии «Трое с площади Карронад». И Мальчик из «Баркентины…» очень похож на Тима Селя. Нет, не внешне, а отношением к Кораблю, к Морю. Тим хотел выбросить «Сатурн» на камни, разбить, чтобы спасти от осквернения, Мальчик лучом Звезды Капеллы сжигает баркентину «Капелла», спасая её от того же осквернения. Мальчик чуть удачливей Тима — ему удалось то, что Тим сделать не сумел: сторож помешал… Но и тот, и другой думали и чувствовали одинаково, и одинаково ценили Море выше, чем торгашество и наживу… Кстати, в «Баркентине…» есть такой необычный персонаж: разумный лягушонок Чип с душой мальчишки. Прекрасный персонаж — но не вписывался ни в какие связи! И так было аж до этого года, когда вышла в «Уральском Следопыте» повесть «Лето кончится не скоро». И теперь тянется ниточка от лягушонка Чипа к разумным обитателям вод на Планете-Бутылке…
За «Баркентиной…» идёт дилогия «Колыбельная для брата» и «Журавлёнок и молнии». «Э! — выкрикнет кто-то, — Да тут нет никакого Космоса, никакой фантастики, никакого Кристалла!» Так ли это? Не спешите с ответом. «Колыбельную…» привязывает к «Голубятне…» появившийся на Перекличке Барабанщиков Митька Кошкарёв (Митька-Маус), а «Колыбельную…» и «Журавлёнка…» связывает воедино Дед. И всё?! Ничего подобного! Картины «Севастопольский Вальс» и «Путь в Неведомое» соединили «Журавлёнка…» и «Мокрые цветы» из цикла «Шестая бастионная». Кстати, там же, в «Мокрых цветах», всплывает и подлинное имя художника: Евгений Пинаев. Большой воздушный змей, впряжённый в тележку и готовый нести мальчишку за собой, соединяет «Журавлёнка…» с «Лоцманом». Но не это — главные связи. Есть ещё одна — куда как страшней: это детская мечта Журки о том, чтобы создать такую машину, что оберегала бы людей от Чёрных Молний — от ударов судьбы. Машину Счастья, одним словом. Хорошая идея? Так давайте, воплотим её на практике! УРЯ! Воплотили! Не верите? Перечитайте «Гуси-гуси, га-га-га…» Что, не счастливое будущее?.. Увы, я тоже не считаю его счастливым!.. Но это — неизбежные последствия развития идеи Юры Журавина, домноженные на взрослый прагматизм. И вот уже машина не оберегает людей, а оберегает Государственную Систему, а затем и не оберегает её, а подменяет собою. Что может быть прямолинейней компьютерной логики: за любую провинность — смертная казнь, но… с РАЗНОЙ СТЕПЕНЬЮ ВЕРОЯТНОСТИ! Цинизмом каким-то отдаёт. Но и это не самое страшное. Ведь если подумать — то машина не виновата. Она думает, как машина! А виноваты те люди, что готовы вырезать пол-страны, лишь бы воплотить в реальность, в жизнь планы Компьютера. И не важно, что это за люди — НКВД, воплощающие Идеи Вождя Народов в СССР, или УЛаны из Управления Лояльности, реализующие решения Большой Судебной Машины в Западной Федерации!.. Машина, объявляющая вне закона всё, что не подчиняется ей, что не может быть ею проконтролировано. И так за решёткой оказываются детишки, чья единственная вина — отсутствие вживленного в руку «индекса». К счастью — не на всех Гранях удалось воплотить Журкину идею в жизнь: например, запущенная с Полуострова компьютерная «машина счастья» — станция «Око» — не выдержала эмоциональных и ситуационных нагрузок и взорвалась, разлетевшись тысячами осколков…
Как заметил проницательный читатель, здесь мы уже давно, но прочно вошли в следующий цикл: «В глубине Великого Кристалла». Сам Крапивин, объединяя книги в этот цикл, издаваемый Средне-Уральским Книжным Издательством в трёх томах, расположил их в такой последовательности: «Выстрел с монитора», «Гуси-гуси, га-га-га…», «Застава на Якорном Поле», «Крик петуха», «Белый Шарик Матроса Вильсона», «Оранжевый портрет с крапинками», «Сказки о рыбаках и рыбках», «Лоцман». Вот так. Восемь книг цикла. И остаётся только жалеть, что том третий, в котором «Оранжевый портрет…», «Сказки о рыбаках и рыбках» и «Лоцман», так и не вышли. А «НижКнига», переиздавая, поразрывала циклы, а «Оранжевый портрет…» просто выбросила из публикации. А жаль. Боюсь, большинство читателей так и не поняло, что они потеряли. А если посмотрим внимательней? Сами посмотрим? Давайте, попробуем. Итак, «Выстрел…» и «Застава…» в первопубликации (журнал «Пионер») не имели предисловий, где появляется Обсерватория «Сфера», и лишь в сборнике эти предисловия явились, дополнительно увязывая данные произведения в цикл. А вот «Оранжевый портрет…» так и остался без своего предисловия, и поэтому мир-планета Итан так и остался просто Марсом, а сам «Оранжевый портрет…» связуется с остальным циклом только через Иттов, которые также появляются в «Заставе…», «Крике петуха», «Сказке о рыбаках и рыбках» и «Лоцмане» (если помните, Чиба был шутом у короля иттов). Ни тебе Кристалла, ни Монетки в 10 Колосков, ни «Сферы»… А ведь появись третий том «Кристалла» — и (хочется в это верить!) появилось бы «утерянное предисловие». И хочется верить, что Владислав Петрович это предисловие где-нибудь, в каком-нибудь переиздании, да опубликует…