Страница 75 из 122
Ситуацию спас наш приход с гусем-лебедем. Дом на ножках тут же успокоился и, как заботливая курочка-наседка, побежал вразвалочку к нему. Потом мы стали свидетелями принятия блудного сына. То есть, гуси окружили новоприбывшего и стали его хвалить да к себе зазывать. Он от такого внимания застеснялся, но никуда не делся и остался с ними.
После сей церемонии волк, кот и Ефросинья принялись за работу. Я же их развлекала байками да историями и иногда воды испить приносила - на этом моя помощь в силу маленького размера заканчивалась.
И вот, неделю спустя, крыша и крылец были починены, а гусино-лебединая стая и избушка - довольны.
Ефросинья утерла со лба пот и крикнула:
- А ну-ка, избушка, пусти нас внутрь!
Избушенция покряхтела, попыхтела, поскрипела, но лестницу спустила. И вот - О Чудо! - мы, наконец, вошли в светлую, но пыльную горницу.
Фрося огляделась и растерянно посмотрела на нас.
- А что же тут надо делать?
Я осмотрела печку, развешанные засушенные травы, прялку, оставленную нашей царевной, стол дубовый с деревянной посудой, ковер мягкий, на полу лежащий, и нахмурилась.
- Жека, а ты помнишь сию тряпочку? Мне, кажется, ее тут не было! - я указала на пол.
Напарник почесал голову.
- Да я, Насть, как-то и не обращал внимания на обстановку...
Я хмыкнула.
- Ага! Поди на царевну любовался!
Кот хихикнул.
- В любом случае, - вернулась я к теме. - Давайте попробуем ковер убрать.
Сказано - сделано. Свернули мы этот пылесборник, а под ним дверь оказалась!
- Ну, белка, ты - настоящий следопыт! - ухмыльнулся волк и полез вниз.
- Свечу мне подайте! Тут темно - хоть глаз выколи! - услышали мы снизу.
Фрося тут же засуетилась, будто и правда у себя дома находилась. Стала по шкафам да ящикам смотреть, а как нашла лучину, зажгла ее, так и в проход сунула.
Лучин исчезла из нашего поля зрения, а волчок крикнул:
- Спускайтесь!
Что ж, оказалось, мы нашли не просто какой-то подвал, а невероятно ценный для нас подвал!
Тут было все - и метлы, и ступы, и банки-склянки, и мечи-кладенцы, и клубочки, что дорогу указывают, и скатерти-самобранки, и зеркала волшебные. Я смотрела на все эти сокровища и выдавала только: «Вау!».
Вдруг Фрося выдала:
- Смотрите, какой красивый!
Она указала пальцем на платок, что один-одинешенький лежал на полке. Не сказать, что бы он был особо красивым, но что-то такое в нем определенно было. Я уставилась на него, вскочив на плечо к Жеке - чтобы лучше видеть, пытаясь вспомнить, где же я могла углядеть его раньше.
Ефросиньюшка, тем временем, подошла к нему, развернула, да повязала на голову косынкой. Тут, моя челюсть упала, и я вместе с ней - так и села на плече не менее ошарашенного напарника.
Вот только, миг назад, стояла Фросюшка, а уже в следующее мгновение стоит страшнющая бабуська! Лицо девушки все сморщилось, скукожилось, нос вырос до непомерных размеров, ноздри увеличились, глаза наоборот точно бусинки стали, губ и не было почти, только зубы торчали, на лбу да на подбородке бородавки огромные волосатые торчали, а из-под платка волосы седые да редкие выбивались. Все тело стало массивнее, ноги искривились, на спине горб огромный вырос, руки сморщились да когтями обзавелись.
- Вы чего так смотрите? - спросила она скрипучим голосом да замерла.
У меня лично был ступор. Знаете, такие скорые метаморфозы всегда поразительны глазу неискушенному.
- Что с моим голосом?! - закряхтела она.
- Да ты платочек-то сними, - ласково сказал кот.
Она потянула руку к голове, сорвала косынку, и в тот же миг прошлой девушкой стала. Я выдохнула. Потерла глаза, анализируя только что мной увиденное явление, и внезапно вспомнила, где видела этот платок - на голове у настоящей Бабы-Яги!
- Что это было?! - крикнула Фрося.
- Так на вещицу-то чары наложены, кто ее наденет - тут же в страшную бабу или не менее страшного деда превратится - излюбленная вещица Бабы-Яги, - ответил нам всем котик и улыбнулся во весь рот. - Занятная вещица.
- Так что же получается... Баба-Яга на самом деле не такая уж и страшная? - спросила я.