Страница 12 из 12
Продолжаю после обеда. Какой же все-таки остается «образ» от этих четырех дней, в которые мы расставались только на несколько часов сна? (183).
Больший акцент на явленной, предметной стороне позволяет Шмеману связать образ с понятиями формы и ритма:
«Проходит образ мира сего». Но только «проходя» и становится мир и всё в нем наконец самим собой: даром Божиим, счастьем приобщения к тому содержанию, формой, образом которого он является (59).
Другой особенностью образа является его большая, по сравнению с символом, личностность, окрашенность неповторимым переживанием именно этого человека, включенность в живую динамику именно его жизни. Так, образом его души, его юности становится для Шмемана Париж:
Париж – это, таким образом, первая пленка души и потому как бы первая ее «фотография» (какходасевичевские «соррентинские фотографии»). И потому я не могу «наглядеться» на него, ибо он – встреча с душой, его запечатлевшей и им «явленной» или «проявленной». “Le Royaume et i’exil”[75]… (401).
Характерно, что в попытке высказать свой внутренний образ Шмеман обращается сразу к двум художественным текстам: стихотворению В.Ф. Ходасевича «Соррентинские фотографии» (1926) и сборнику А. Камю «Изгнание и царство» (1957).
Шмеман не только сам обладал образным восприятием мира, не только был тем талантливым реципиентом, который позволял в себе оживать образам, созданным художниками разных стран и эпох, но и, безусловно, сам обладал даром художественного творчества, в первую очередь словесного. Рефлексия Шмемана по поводу того, как протекал в нем процесс написания книг или подготовки к лекциям и проповедям, убеждает нас в том, что первичным для него было именно рождение образа: «Вчера пытался изобразить, дать образ Страстной – ее нарастания, ее ритма, ее “логики”» (271); «Мученье, настоящее мученье над “Евхаристией”. Как будто ясно мне то, что я хочу сказать, ясен образ. Но как только дело доходит до как – какие-то сплошные тупики» (626–627). Проблема художественного образа выводит нас к вопросу о своеобразии литературной формы «Дневников» протопр. Александра Шмемана.
Глава 2
Своеобразие литературной формы «Дневников» протопресвитера Александра Шмемана
Типологические особенности жанра в «Дневниках» протопресвитера Александра Шмемана
О «Дневниках» протопр. Александра ведется много споров в церковных кругах, но они еще только становятся предметом собственно литературоведческого рассмотрения. Так, в работе Е. Н. Проскуриной акцент ставится на проблеме «непривычной автопрезентации священнослужителя»[76]; Т. Л. Воронин анализирует «Дневники» о. Александра с точки зрения уникального сочетания в них традиций церковной и светской культуры[77]. Для нас важно описать автобиографический текст, созданный протопр. Александром Шмеманом, с точки зрения его жанровых особенностей. Вслед за издателями мы полагаем, что литературную форму записок, найденных после кончины о. Александра, уместнее всего определить как дневник, несмотря на отсутствие в тексте автодокумента его жанровой идентификации. Назвать автобиографические записи о. Александра именно «дневником» позволяет наличие в них практически всех содержательных и формальных признаков дневникового жанра. М. Ю. Михеев в монографии «Дневник как эго-текст (Россия, XIX–XX)» выделяет шесть таких признаков:
1) текст неокончательно обработанный (всегда предполагающий возможность возвращения к нему, внесения правки); 2) описание событий делается с небольшого временного удаления (в идеале не более одного дня, собственно, отсюда и достаточно прозрачная внутренняя форма слова – дневник); 3) человек пишет его сам, 4) для «внутреннего употребления», обращаясь как бы к самому себе; 5) описываемые события соответствуют реальным фактам, которым сам автор являлся близким свидетелем (в идеале фрагменты соотносимы с циклами дневной жизни человека); 6) текст нарезан датированными отрывками[78].
Дневник как жанр, обладающий устойчивым набором признаков, не раз становился предметом изучения западных филологов (Ponsonby A., Lejeune Р.), а в последние годы все чаще привлекает внимание русскоязычных ученых. Среди работ, посвященных жанру дневника и увидевших свет в последние годы, следует назвать монографии О. Г. Егорова, М. Ю. Михеева, И. Л. Савкиной, статьи К. Вьолле и Е. П. Гречаной, К. Кобрина, В. И. Щербакова и др.
Первый вопрос, возникающий при описании текста, имеющего дневниковую форму, – о степени его «литературности». Понятия «литературный» и «нелитературный» дневник далеко не однозначно понимаются исследователями. Так, К. Вьолле и Е. П. Гречаная называют «литературным» дневник, созданный писателем, противопоставляя ему дневник «нелитературный, или бытовой»[79]. М. Ю. Михеев расширяет круг возможных авторов «литературных» дневников до людей, «литературно искушенных»[80]. В. И. Щербаков определяет «литературные» дневники, исходя из их цели: «Литературные, или фиктивные дневники по самой идее противоположны приватной диаристике и прямо выполняют функции художественной, исторической литературы, философии, публицистики – коль скоро они имеют общественный адрес, предназначены самим автором для публикации, стилистически отделаны…»[81].
Дневники протопр. Александра Шмемана не могут быть названы «литературными» ни в первом, ни в последнем значении, поскольку их автор не являлся писателем и не предназначал свои записи к публикации. Однако и к «приватной», «наивной», «бытовой» диаристике исследуемые дневники также имеют весьма опосредованное отношение. Они далеко выходят за пределы собственно бытовой, будничной стороны жизни, создают широкую историческую перспективу, сочетают непосредственность впечатлений и искренность самовыражения с глубоким анализом и самоанализом, демонстрируют явную литературную «искушенность» и одаренность автора. Щербаков предлагает называть такого рода промежуточные феномены – «дневники в известной мере литературные по стилю и установке, но вместе с тем выполняющие функции подлинной диаристики и содержащие массу случайного материала»[82] – паралитературными.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
75
«Царство и изгнание» – неточное название сборника рассказов А. Камю «Изгнание и царство» (1957).
76
Проскурина Е. Н. Слагаемые авторского сознания в дневниках протоиерея Александра Шмемана // Критика и семиотика. 2009. Вып. 13. С. 69.
77
Воронин Т. Л. Культура и поэзия в «Дневниках» о. Александра Шмемана // Вестник ПСТГУ. Серия III: Филология. 2008. Вып. 2 (12). С. 86–92.
78
Михеев М. Ю. Дневник как эго-текст (Россия, XIX–XX). М.: Водолей Publishers, 2007. С. 7.
79
См.: Вьолле К., Гречаная Е. П. Дневник в России в конце XVIII – первой половине XIX в. как автобиографическое пространство // Автобиографическая практика в России и во Франции: сборник статей. М.: ИМЛИ РАН, 2006. С. 58.
80
Михеев М. Ю. Дневники, записные книжки, «обыденная» литература // Человек. 2003. № 3. С. 133.
81
Щербаков В. И. Дневник: Проблема морфологии жанра // Начало: сборник статей. М.: ИМЛИ РАН, 2002. Вып. 5. С. 46.
82
Там же.