Страница 3 из 5
Есть и другие нормы – нормы, требования цивилизации и культуры, что не совсем одно и то же. Тут мы все дальше и дальше уходим в область относительного, потому что эти нормы все более и более относительны, ведь они все-таки в истории меняются. Нарушение и такого рода норм, которые для человека всегда имели и имеют большое значение, может, следовательно, ассоциироваться с тем или иным видом разврата. Так, в античную эпоху, как вы помните, христиане однозначно отрицательно оценивали театр – именно как разврат. Театр есть разврат: не в театре есть разврат, а театр сам по себе есть разврат – таковой была установка христиан первых веков. Может быть, вы помните набор запрещенных профессий у христиан того времени. Это не только воинская, допустим, профессия, или проституция, или жречество, но и театр. Понятно, что сейчас, во всяком случае на сегодняшний день, полностью отождествиться с теми представлениями нам нельзя. Ведь в современном театре есть совсем другие элементы, есть элементы иногда очень высокой праведности и даже святости, как личной, так и, если можно так выразиться, профессиональной, чего не было в древности. Сейчас можно говорить о разврате в театре, но нельзя говорить о театре как о разврате, о культуре как о разврате, хотя некоторые христиане и сейчас пытаются это утверждать. И они не правы, их мнение – это всегда обскурантизм, хотя и можно найти массу примеров, когда цивилизация и даже культура приводят человека к разного рода разврату, развращают его мысли, его чувства, приводят к развратным делам, развращают его дух и уводят от Бога.
Еще есть нормы воспитания в семье и внутренние нормы человека, нормы его совести и чести. Есть, в конце концов, в том же человеке чисто человеческие нормы, и не просто человеческие, а, допустим, животные. Удивительно, как бескомпромиссный Фрейд согласился объяснять только животную природу человека. Об этом, к сожалению, многие забывают, когда говорят о фрейдизме, или неофрейдизме, или о Юнге, Фромме и т. д. У них самих все-таки была некая интеллектуальная честность. Другое дело, что у них было и представление о человеке скорее как о животном, но это дело опять же хозяйское, однако вещи ими назывались своими именами.
Вообще же если мы говорим о разврате как уклонении от нормы, то здесь мы должны сделать еще одну ремарку. Уклонение от нормы может быть двух видов: как некая неполнота и, напротив, как некая избыточность, т. е. с одной стороны – подавленность (все, что «недо-»), а с другой – все, что слишком («пере-»), что не в меру, бесвкусно и бестактно. Разврат – это уклонение от нормы, но мне представляется, что все-таки скорее второго типа, т. е. это все, что слишком, что «пере-», что не в меру. Поэтому мы и говорим: все, что слишком, – то плохо, все, что слишком хорошо, – уже не хорошо, причем всегда, во всех случаях жизни.
Здесь также стоит подумать о том, что в жизни все-таки есть место и нормам, которые могут быть различны для разных людей, т. е. могут быть относительны в личном плане. Ведь действительно могут быть и такие ситуации, когда для одного человека что-то есть разврат, а для другого – нет. Особенно яркие примеры можно было бы здесь привести из Писания и житий святых. В житиях есть множество таких вещей, которые могли бы шокировать. Допустим, некоторые святые ходили совершенно голыми по улице и в этом «костюме Адама» заходили в женские бани, некоторые могли бросать камни в окна храмов, алтарей, утверждая, что именно там, где святыня, больше всего гнездится хвостатых. То, что им позволялось, позволялось только им. Попробовал бы кто-нибудь другой что-то подобное сделать! Так что всегда были люди, которым позволялось нечто такое, что другим не позволялось в принципе, потому что считалось кощунственным и развратным. Это нам тоже стоит иметь в виду, хотя ни в коем случае такие вещи не следует ставить во главу угла и доводить до абсурда, думая, что все может быть позволено человеку по его произволу.
Тут, наверное, у некоторых из вас возникают какие-то ассоциации с Новым заветом, ведь говорил же, например, апостол Павел: «Все мне позволено». Но он же всегда и продолжал: все позволено? – да, все, но!.. Трижды он обращался к этой фразе, она, видимо, свербила его внутренне, очень беспокоила, жгла. В этом заключалась проблема христианской свободы, свободы духа и дела христианина. Действительно, «все мне позволено», но при этом «не все полезно», «не все назидает», и «ничто не должно обладать мною». А дальше уже каждый делай выводы сам…
И наконец, я хотел бы назвать еще один ряд норм. Мы с полным правом можем говорить автономно о духовных, душевных и физических нормах жизни человека. Этого теперь мы и коснемся более подробно, потому что на таком максимальном уровне абстракции долго находиться нам, может быть, не полезно. Коли мы обращаем особое внимание на человека, то нам, конечно, будет интересно уже дифференцированно поговорить о том, что есть разврат духа, души и тела.
Всем понятно, что человек есть некое единство, некая целостность, что он не разложим на тела и оболочки, и это принципиально важно. В библейской традиции это неотъемлемая истина о человеке, великое откровение о нем. Можно различать очень многие стороны человеческой личности, человеческой жизни, но разлагать человека на тела и оболочки недопустимо, ибо это тоже будет разврат.
Вообще же все эти вещи: разврат духа, души и тела – взаимосвязаны, причем, на мой взгляд, значительно больше, чем мы обычно думаем. Я наткнулся на это совершенно неожиданно, как раз в процессе подготовки к сегодняшней беседе. И прежде было ясно, что может быть так, что, допустим, разврат телесный ведет к разврату души и разврату духовному. Было ясно, что могут быть и обратные вещи, когда духовный разврат развращает человека и душевно, и, в конечном счете, разлагает его всего. У меня нет сомнений в том, что духовный разврат имеет отношение и к душе человека. Духовно развращенный человек очень часто не совсем душевно здоров, не очень-то нормален. Он очень часто не просто больной телесно, а особым образом больной. И тут я хочу привести вам несколько цитат. Повторяю, они меня самого в некоторых нюансах поразили, потому что такой жесткой связи этих вещей я лично не ожидал найти в словах Священного писания. Так, в Третьей книге Царств говорится: «…и развратили жены его сердце его» (имеется в виду царь Соломон). Все-таки сердце – это в Писании всегда символ духа. И еще одна цитата из Второго послания к Тимофею: «Люди, развращенные умом, невежды в вере». Здесь тоже интересен этот набор синонимов, утверждений через запятую: покуда все-таки ум больше относится к душе человека, а вера – к духу, такое очень упругое сочленение их, конечно, нам должно быть интересно.
А вот пример обратного – это, конечно, знаменитая 1-я глава Послания ап. Павла к римлянам. Я хотел бы прочитать сейчас сначала одну центральную фразу, а потом и весь ее контекст, потому что такого рода отрывков в Священном писании очень немного. В Рим 1:28 говорится: «И поскольку люди не заботились иметь Бога в разуме, то предал их Бог превратному уму – делать непотребства». Вот это как раз и есть обратная связь: если у людей нет Бога в разуме, что здесь означает, скорее, в духе, в сердце, то это становится причиной того, что они извращают свой ум и от этого делают всякого рода непотребства. Но я обещал вам восстановить и контекст. Это очень интересный отрывок, в котором как раз много говорится о разврате, и он настолько насыщен, как это бывает всегда у апостола Павла, что будьте особенно здесь внимательны. «Поскольку они, познав Бога (через “рассмотрение творений", т. е. через “естественное откровение", о чем совершенно уникально было сказано апостолом Павлом чуть выше), не прославили Его как Бога и не возблагодарили, но осуетились в умствованиях своих, и омрачилось несмысленное их сердце; называя себя мудрыми, обезумели, и славу нетленного Бога изменили в образ, подобный тленному человеку, и птицам, и четвероногим, и пресмыкающимся, – постольку и предал их Бог в похотях сердец их нечистоте, так что они сквернили сами свои тела. Они заменили Истину Божью ложью, и поклонялись, и служили твари вместо Творца, Который благословен вовеки, аминь. Потому предал их Бог постыдным страстям: женщины их заменили естественное употребление противоестественным; подобно и мужчины, оставив естественное употребление женского пола, разжигались похотью друг на друга, мужчины на мужчинах делая срам и получая в самих себе должное возмездие за свое заблуждение. И как они не заботились иметь Бога в разуме, то предал их Бог превратному уму – делать непотребства, так что они исполнены (вот чем люди стали в результате исполнены!) всякой неправды, блуда, лукавства, корыстолюбия, злобы, исполнены зависти, убийства, распрей, обмана, злонравия, злоречивы, <они стали> клеветники, богоненавистники, обидчики, самохвалы, горды, изобретательны на зло, непослушны родителям, безрассудны, вероломны, нелюбовны, непримиримы, немилостивы» (Рим 1:21–31). Вот такая целая обойма эпитетов в духе апостола Павла, которая говорит как раз об обратной связи, повторяю, о воздействии духа на тело и плоти на дух в человеке. Наверное, мы все-таки действительно недооцениваем в своей жизни этого глубинного единства и взаимовлияния духа, души и тела, мы слишком привыкли к наукообразию, к антропологическим различениям, которые фактически часто являются разделением состава человека, чего никогда не следует делать, когда мы говорим о человеке, о человеческой личности.