Страница 17 из 75
Издав крик ликования, Аманда схватила его и нажала черное веко. Веко перстня ушло в сторону, обнажив снежно-белую жемчужину, огромную, блистающую чистым солнечным светом.
— Амулет Небесного Народа, — благоговейно прошептал Воло.
— Великий Светоч Истины, — с придыханием произнесла Лула.
— Огонь Солнечного Митры горит в Нем, — молвил Вузери.
— И разгоняет прочь нечистые чары, — добавил Алли.
— Ясность ума дарует Он, — отметил Бора.
— И потому так страшатся Его могучие волшебники, — объяснил Лакери.
— Даже карлик Тезиас боялся Его, — напомнила Салла.
— Следовательно, это очень полезная штука, — заключила Аманда Линн, надевая перстень с амулетом Небесного Народа на средний палец своей левой руки. — Хорошо хоть Джейку она не досталась.
Профессор Фонтанелли, единственный из всех, недоверчиво хмыкнул. Ученый из Будущего не верил в чудодейственные возможности белой жемчужины. Но, заметив направленные на него осуждающие взгляды гномов и, что гораздо важнее, самой Аманды, поспешил добавить:
— Я надеюсь, этот амулет поможет нам выбраться из города.
— Точно! — восхищенно воскликнул Лакери. — Давайте это проверим!
Аманда кивнула:
— Пошли.
Окрыленная вспыхнувшей надеждой, процессия из двух человек и семи гномов проследовала мимо гигантских бессчетно-многоугольных «зданий», лежащих на клубящейся фиолетовым дымом почве, мимо причудливых движущихся фигур, составлявших архитектуру Зачарованного Города. Никто из людей и гномов не оглянулся на величественную громаду Стержня, пронзающего купол небес. Так подошли они к границе Зачарованного Города. Всего в двух шагах от них высились могучие сосны девственного бора, а вдали были видны Горы Серых Обезьян. Радостная Салла бросилась вперед, торопясь поскорее выбраться из гнетущей тишины Города в манящую многоголосицу леса. И когда до стволов деревьев было рукой достать, она вдруг натолкнулась на незримую преграду. Салла больно ударилась, взвизгнула отлетела на пять гномьих шагов и заплакала.
— Стойте, — сказала Аманда. Подойдя к границе, она протянула правую руку — и тотчас отдернула ее.
— Защитное поле? — помрачнев, спросил Фонтанелли.
Она согласно кивнула и протянула вперед левую руку. Светоч Истины уперся в защитное поле Города, и опять Аманде пришлось отдернуть руку, ибо ее как будто током ударило. Она тоже помрачнела. Невзирая на боль, она снова и снова касалась амулетом Небесного Народа незримой преграды. С тем же результатом. Гномы угрюмо стояли рядом. Наконец, обессилевшая, Аманда села на фиолетовую землю.
— А ведь кажется: руку протяни — и сорвешь ветку, — тоскливо прошептала она. — Как же это несправедливо!..
— Светоч Истины не открыл дорогу из Города, — пронеслось среди гномов.
Витиевато выругавшись, воительница выхватила из-за пояса лазерный бластер и направила луч в невидимое защитное поле. Однако малиновый луч смерти не сжег стволы могучих деревьев. И он не смог проникнуть сквозь незримую преграду. Луч бластера, не дойдя до ближайшей сосны каких-то трех сантиметров, обрывался в пространстве, исчезая неведомо где.
— Проклятье! — пробормотала Аманда.
— Ничего удивительного, — сказал профессор. — Защитное поле поглощает энергию. И оно очень мощное, это поле. Я думаю, даже если бы мы взорвали здесь атомную бомбу, оно устояло бы. Поле просто впитало бы в себя энергию взрыва, поглотило бы ее.
— Что же нам делать, док? Как выбраться из проклятого города?
— Есть два пути, — нервно теребя бороду, проговорил Фонтанелли. — Во-первых, мы можем улететь отсюда по воздуху. По-видимому, на большой высоте защитное поле отсутствует.
— Но ведь сюда никогда не залетают птицы! — воскликнул Лакери. — Даже жучков и мошек — и тех нет!
— И тем не менее Джейк и его люди как-то покинули Зачарованный Город, — возразил профессор. — Мы должны построить летательный аппарат.
— Это долго, — покачала головой Аманда. — Сколько ты строил «Черного коршуна», док? И, потом, еще неизвестно, найдешь ли ты здесь материалы для такого аппарата. А топливо? Как твоя машина будет летать, а? Ты ведь не можешь, как Тезиас, пользоваться энергетическим полем Стержня.
— Не могу. Поэтому мы можем попробовать его разрушить. Это и есть второй путь.
Взоры всех сразу обратились к Стержню. Бесконечная исполинская колонна казалась несокрушимой. В сравнении с ней люди и гномы одинаково чувствовали себя даже не муравьями — мошками…
— Ну это вряд ли у нас получится, — сумрачно процедил Воло.
— Во всяком случае, я должен попытаться. Ведь именно Стержень является истинным сердцем Зачарованного Города. Готов спорить на что угодно, защитное поле тоже он держит. Разрушим Стержень — и Город перестанет существовать.
— В этом что-то есть, — подумав, ответила Аманда.
— И еще… — добавил док. — Стержень питает энергией все вертолеты, на которых улетели Джейк и остальные. Более того, сами эти вертолеты, кроме одного, первого, сотворены энергией Стержня. И вертолеты, и оружие, и одежда — да все! Уничтожим Стержень — и непобедимая армада Джейка Митчелла просто перестанет существовать!
Аманда Линн вскочила с земли и расцеловала старика. Она даже не заметила, как холодна его кожа.
— Молодчина, док! Голова! Да ради того, чтобы расквитаться с Джейком, я готова землю носом рыть!
Она погрозила исполинскому Стержню сжатым кулаком.
— Возвращаемся во дворец, ребята! — приказала она понурым гномам. — Эй, вы, нечего киснуть! Мы еще покажем им всем!
— Нам бы только на волю выбраться, а там уж вы сами меж собой разбирайтесь, — мрачно проговорил Воло, лишний раз подтвердив этими словами старую истину, что гном может думать только о гноме и ни о ком другом.
— Выберемся, обязательно выберемся, — сказала Аманда и, желая перевести разговор на другую тему, спросила: — Салла, на сколько хватит нам воды и еды?
— Вода есть. Ее много. А еды мало. Однако, учитывая, что у нас всего девять ртов…
— У вас восемь ртов, — отведя глаза, поправил кухарку Фонтанелли.
— Да-да, — зарделась Салла. — Ну вот, восьми ртам на луну должно хватить, особенно если экономить.
— Значит, предельный срок — полторы луны, — тотчас сориентировалась воительница. — Понял, док? За полторы луны мы должны что-нибудь придумать.
— Раз надо, придумаем, — вздохнул профессор.
Пленники Зачарованного Города, не прощаясь с таким близким и таким далеким лесом, а всего лишь говоря ему «до свидания», отправились обратно во дворец Великой Души, где отныне суждено им было жить. И несокрушимая громада Стержня по-прежнему нависала над дерзкими.
4. Прелюдия кровавого похода
Мертвящая тишина зависла в небольшом мрачном чертоге. Отпевание завершилось; жрецы в просторных черных хитонах удалились, два безмолвных стражника, точно статуи, неподвижно застыли у входа в камеру. Низкий потолок, украшенный странными нечеловеческими фресками, зловеще нависал над собравшимися. Голые каменные стены, черные, как сам первородный Мрак, сдавливали дыхание, и оттого сумрачный чертог казался еще меньше, чем он был на самом деле. Магические огни, плавающие в замкнутом пространстве, бросали неровные багровые отсветы на скорбные лица людей.
Но лишь один человек скорбел искренне. Король Стигии Ктесфон на коленях стоял у прекрасного нефритового саркофага, занимавшего центр мрачной камеры. Королевская дочь Рамина лежала в нем. Искусство мумифицирования, достигшее в древней Стигии необычайных высот, вернуло двадцатичетырехлетней наследной принцессе ту строгую и гордую красоту, которой славилась она. Ктесфон вглядывался в прекрасное лицо мертвой принцессы, но перед глазами его неумолимо вставала другая картина: его Рамина, любимая дочь, корчится в ужасной агонии на окровавленном ложе; глаза выколоты, язык вырван, уши отрезаны, груди сожжены, и все ее молодое, еще совсем недавно полное жизни тело изувечено так, как будто это не королевский дворец Луксура, а подземные пыточные застенки Великой Пирамиды Кеми… Рамина в муках умерла у него на руках, и у отца даже не хватило духу единственным взмахом стилета облегчить ее страдания.