Страница 14 из 75
Джейк одобрительно кивнул. Он знал генерала Корнелия всего несколько дней, но за это время тот сумел понравиться узурпатору.
— Позволяю, — сказал король. — И еще, Корнелий… Я назначаю тебя командиром Черных Драконов взамен Паллантида.
— Рад служить тебе, государь. — Генерал почтительно поклонился.
— О’кей. Ну а теперь мне угодно проследовать во дворец. — Джейк обернулся к своим наемникам и добавил: — Ну вот, ребята, Тарантия наша, как я и обещал.
— Ура королю!
Джейк произнес в видеофон:
— Моран, Зинг, Лестер, Рассел, Дубровский, Спири! Вы слышите меня?
— Да, кэп, — ответил Лопес Моран. — Слышим и видим вас, Ваше Величество!
— О’кей, парни, вот вам мой приказ. Установим круглосуточную вахту над городом. Меняться будете каждый час, по две машины на смену. Первый ты, Лопес, и ты, Альфред. — Джейк выбрал тех, на кого более всего мог положиться: уж эти-то не подведут! — После Морана и Зинга вахту примут Черный Фил и Джуно Мастарци. После них — ты, Во Чунг, и ты, Джейсон. Боб, займись неполадками, организуй себе помощников и охрану. Корнелий, ты также головой отвечаешь за моих «Черных коршунов». Остальные — со мной!
Раздав еще несколько указаний, новоявленный король Джейк в сопровождении своих наемников, генерала Корнелия, вновь пришедшего в чувство Публио и других аквилонцев проследовал во дворец, где его ждал самый теплый прием и где ничто не напоминало о том, что часом ранее в Аквилонии был совсем другой властелин.
Темная ночь новолуния нависла над Тарантией. В огромном пиршественном зале королевского дворца Наемники из Будущего праздновали захват Аквилонии. Пир был в самом разгаре; крепкое вино текло рекой, и многие «солдаты удачи» были уже навеселе. Однако король Джейк не был настолько беспечен, чтобы позволить себе и своим людям напиваться до потери сознания. Он понимал, что власть его слабеет по мере удаления от этого зала и пока не распространяется дальше крепостных стен столицы. Поэтому в дверях вместе с верными генералу Корнелию Черными Драконами несли стражу вооруженные до зубов и совершенно трезвые пришельцы, а над ночной Тарантией барражировали два вертолета, наводя ужас на мирных горожан.
Канцлер Публио, сказавшись больным, испросил милостивого разрешения государя удалиться в свои покои. Войдя в свой рабочий кабинет в северном крыле дворца, Публио первым делом отослал слуг. Тщательно осмотревшись и убедившись, что за ним нет слежки, тучный канцлер подошел к сплошной на вид стене и пять раз ударил по ней в разных местах костяшками пальцев. В ответ из-за стены раздался мелодичный перестук, и Публио тотчас повторил его. Неожиданно в стене обнаружилась небольшая дверца. Невысокий человек, облаченный в просторный черный плащ с капюшоном, надвинутым на глаза, безмолвно вступил в кабинет канцлера. Публио испуганно подался назад, но тут же справился с собой и едва слышно прошептал:
— Хвала Митре, ты пришел… Что с государем?
— Король будет жить, — коротко молвил черный человек; говор выдавал уроженца восточных провинций. — Что мне передать ему?
Публио еще раз огляделся и зашептал:
— Передай ему следующее. Узурпатор и его негодяи пируют во дворце. Мне удалось войти в доверие к нему. Во всяком случае, я на это надеюсь. Мы подсчитали потери. — Канцлер тяжело вздохнул. — От нечестивого оружия пришельцев пали шесть тысяч семьсот двадцать шесть подданных Его Величества…
— Они заплатят за это, клянусь Асурой! — проговорил гость.
— Да, и еще, самое главное: узурпатор утверждает, будто он собственноручно убил карлика Тезиаса.
— Не может такого быть!
— Его слова подтверждают другие пришельцы. Хотя не исключено, что они в сговоре и выполняют очередную каверзу карлика. Только уж больно нагло и развязно они себя ведут! Узурпатор не вел бы себя так, если б над ним стоял кто-то еще. Передай королю: я склонен верить, что Великая Душа мертв.
— Передам. У тебя все?
— Вот, возьми. — Публио передал гостю небольшой сверток. — Я стянул это у одного из злодеев. Пускай мудрый Хадрат посмотрит, что это такое.
— А что здесь? — удивленно спросил гость.
— Я и сам не знаю, — зябко передернул плечами канцлер. — Но с помощью похожей штуки узурпатор убил барона Магдара. Я заметил, таких штук у злодеев много. Это какое-то оружие. Полагаю, здесь пахнет колдовством — будь осторожен, штука может быть опасна!
— Хорошо. Ну держись, Публио. Мы все на тебя надеемся.
— Волею Митры… — вздохнул канцлер.
— И Асуры, — строго добавил гость. Тяжелый взгляд неприятно кольнул Публио из-под капюшона.
Канцлер кивнул. Черный человек неслышно вошел в дверь и столь же бесшумно прикрыл ее за собой. Публио еще некоторое время постоял у тайного хода, прислушиваясь. Так ничего и не услышав, толстяк приоткрыл дверцу и заглянул в узкий темный проход. Там никого не было. Он помянул Митру и поспешил прикрыть тайную дверь.
Конан возлежал на длинной скамье в ярко освещенном покое, лишенном окон. Высокие мраморные стены были скрыты черными бархатными занавесами. Толстые ковры с причудливыми экзотическими рисунками не всегда пристойного содержания устилали полы. Свергнутый король сыпал проклятиями. У его изголовья сидела Зенобия, а с раненой ногой киммерийца возился жрец Хадрат, недавно возвратившийся из паломничества к асурским святыням Вендии. Чуть поодаль лежал Паллантид, также раненный в ногу, и сидел Просперо с перевязанной рукой.
— Грязные ублюдки Нергала! Отродья свиньи и шакала! Блевотина Шайтана! Верблюжий кал! Проклятые змееныши Сета! Дай, Кром, только добраться до них… — сквозь зубы шептал Конан, и лютой ненавистью к захватчикам дышало каждое его слово.
Прекрасная Зенобия, смахнув соленые слезы с воспаленных глаз, нежно погладила грубую ладонь супруга.
— Потерпи, любимый, потерпи еще немного, — преданно прошептала она. — Все будет хорошо…
— Ну нет, больше я терпеть не намерен! — рявкнул киммериец, понявший королеву иначе. — Довольно терпел я карлика и его прихвостней! Пора с ними кончать, как я погляжу!
— Не двигайся, государь, мне трудно тебя оперировать, — молвил Хадрат, весь в поту от напряжения.
— Делай свое дело, жрец, да по-быстрому. Надоело здесь лежать…
Хадрат обиженно отвернулся, продолжая возиться с раной короля. Рана была тяжелая и странная — подобной Хадрату ни разу еще не встречалось. Операция длилась уже почти час. Все это время жрец изучал рану, ковырялся в ней ножом и промывал исцеляющими снадобьями — но причину поражения выяснить по-прежнему не мог. Конан стоически терпел физическую боль; боль поражения донимала его куда больше.
— Совсем озверел карлик, — посетовал генерал Просперо. — Почти семь тысяч убитых! Ради чего эти злодеи устроили в Тарантии такую бойню?
— Ты полагаешь, что Тезиас жив? — задумчиво спросила Зенобия.
— А разве нет? Неужели можно поверить, что этот негодяй Джейк на самом деле убил Великую Душу?! Карлика не так-то просто убить. Вон Конан сколько пытался, и ничего не вышло. Так с чего бы этому негодяю удалось то, что не удалось самому государю?
— Я согласен с Просперо, — сказал генерал Паллантид. — И зачем узурпатору убивать своего хозяина? Они всегда были заодно. Наверное, карлик снова хочет одурачить нас, чтобы возвратить свою Книгу Судеб. Он хочет, чтобы мы поверили, будто он мертв. А потом, когда мы поверим, заявится и сотворит свое черное дело! Я считаю, узурпатор по-прежнему служит ему.
— Но людей убивать-то зачем? — молвил Конан. — Все вы знаете, я достаточно пообщался с карликом, и у меня нет причин любить его. Я сражался с ним, когда мог и сколько мог. И готов сражаться впредь, пока один из нас не отправится на Серые Равнины. Но одного у Тезиаса отнять нельзя: он не жаждет крови. Он хочет казаться лучше всех этих злобных чернокнижников с их мерзкими обрядами и нечестивыми чарами. Он радуется, когда ему удастся перехитрить своего врага. Не могу представить, чтобы он отдал приказ Джейку убивать моих аквилонцев!