Фамильное привидение

Эти шпалеры Светлова созерцала когда-то в парижском музее Клюни. И когда ребенок немного подрастет, думала теперь Светлова, — ну, сначала он, конечно, должен родиться! — она непременно приедет с ним туда и отведет его на детскую площадку в средневековый садик возле стен музея-гостиницы, построенной когда-то аббатом Клюни.

А пока только «миль флер»! Самое волшебное зрелище на свете…

Именно в этом состоянии она и находилась, когда ее навестили супруги Ладушкины.

— Знаешь, что он хотел сделать там, в Париже? — всплеснула руками Генриетта, едва увидев Светлову.

— Да?

— Записаться в Иностранный легион! У меня как сердце чувствовало, что все — я больше его не увижу! Я как тот сон увидела… сразу поняла! Ну, думаю, надо спасать…

Ладушкин слушал словоизвержения своей супруги и довольно поблескивал глазками от таких выражений женской преданности.

Вернувшись в Москву, он довольно быстро обрел свое прежнее самодовольно-уверенное мачообразное состояние.

— Что это ты читаешь? — Гоша наклонился над раскрытой книгой, лежащей у Светловой на столе. — Что за автор?

— Хиллари Клинтон. Видишь ли… Она считает, что цивилизованное будущее и прогресс состоят в том, что наступит время, когда женщине не придется выбирать. Сейчас женщина уверена в том, что выбор неизбежен. Или — или. Или карьера, или семья. Но уверенность в том, что это неизбежно, — заблуждение на самом деле. Нынешний идеал «деловая женщина» тоже уйдет в прошлое, как и «женщина-наседка»… Видишь ли, Хиллари считает: если в средние века уклад жизни губил в женщинах великих художниц, ученых, предпринимателей… то сейчас, наоборот, в замечательных адвокатах и талантливых бизнес-вумен часто пропадают великие матери. Поэтому она уверена, что…

— Ну-ну… — хмыкнул иронически Ладушкин. — Читаешь всякую ерунду. Лучше бы почитала, как правильно кашу манную варить. Уверен, тебе это скоро больше пригодится. Пока там еще прогресс наступит… Да и не Америка тут. И ты не Хиллари Клинтон. По большому счету, Светлова, теперь твое место на кухне и в детской.

— Поняла, Гоша. Спасибо за дельный совет. А ты, судя по всему, все «Домострой» читаешь? Сколько раз в неделю пороть жену, чтобы щи варила вкусные?

— А что? Неплохая книжечка!

— Знаешь, Ладушкин, по-моему, тебе не следует читать книжки. У тебя с выбором проблемы. Честно говоря, ты меня так достал этими своими «э-мэйлами» из Парижу… Ломброзо, «Домострой»… Может быть, тебе вообще не следует читать? Не твое это?

— Обижаешь, Светлова!

— Видишь ли, Гоша… По иронии судьбы, тебя спасли две женщины. Причем одна из них на сносях, а другая — извини меня, Генриетта! — немножко сумасшедшая. Но, как видишь, ничего — справились. Вон, смотри! — Анна кивнула на телевизор, по которому показывали репортаж об освобождении заложников в африканской деревне. — Сейчас бы выныривал в акваланге и с гранатометом в районе деревни Манго-Манго, выполняя беспрекословно задание командира в своем Иностранном легионе.

…Впрочем, по огоньку блеснувшему в глазах Ладушкина, Светловой показалось, что он и сам до конца не уверен: не жалеет ли он о том, что его спасли от этого варианта жизни?

Квартиру на Якиманке наконец окончательно «отселили». Многострадальная Светлана Дмитриевна уехала в Ботово: жить и отдыхать от мистики. Ибо, как объяснили ей ее новые соседи: «Не волнуйтесь, ничего у нас тут нет, и привидений — тоже». И фирма, купившая квартиру, стала готовить ее к новой продаже…

И вот в самый разгар работ, предваряющих евроремонт, на пороге так хорошо знакомой Светловой комнаты — рабочие, вывозившие в этот день мусор, держали двери настежь — неожиданно объявился худой, пришаркивающий туфлями старик.

— Купля-продажа антиквариата… — представился он. — Консультирую бесплатно. Редкости, находки, клады?

— Ну, есть немного, — признался прораб, руководивший работами в квартире. — Книжки тут всякие…

— Еще что-нибудь? Наш конек — нумизматика…

— Еще вот — нашли! За старым портретом хранилось. Мешочек кожаный, а в нем вот эта штуковина.

— А сам портрет?

— Уже продали.

— А это?

— Думаем пока.

— Любопытно… — Старичок-нумизмат достал лупу, наклонился низко и принялся разглядывать монету, лежащую на столе.

— Ну как? — заволновался прораб.

— Это клюнгер, — объявил наконец, разгибаясь и потирая затекшую поясницу, старик. — Между прочим, золотая монета. И большая редкость.

— Да?!

— Помните у Лермонтова? «А на что же мы будем играть? я вас предваряю, что душу свою на карту не поставлю… А если хотите, поставлю клюнгер».

— Не помню, — признался прораб. — А сколько можно за это получить? — поинтересовался он.

— Ну, если сразу и наличными… — Нумизмат достал бумажник, отсчитал несколько бумажек и положил на стол рядом с монетой.

— Лады! — довольно улыбнулся прораб. — Главное, без мороки.

— Вот именно…

— Забирайте.

Старик подставил ладонь, обтянутую желтоватой и сухой, как осенний лист, кожей, и бережно стряхнул в нее со стола клюнгер.

По просьбе депутата Думы Федора Хованского сыщик из агентства «Неверные супруги» Гоша Ладушкин неотступно следит за каждым шагом его жены. Через некоторое время Инара Хованская улетает в Кельн — сыщик следом. И не напрасно: он видит Инару, входящую в бордель. А через несколько дней Гоша узнает, что Хованский, отравленный неизвестным ядом, внезапно умирает в своем кабинете. Решив отомстить, вдова обвиняет Ладушкина в гибели мужа, а у того нет алиби… Частный детектив Анна Светлова решает помочь своему другу: вдова настроена весьма решительно и пойдет на все, чтобы расправиться с надоедливым сыщиком…

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.