Вселенная в электроне

Все вокруг радиоактивно!

Вернемся к гипотезе о кварк-глюонном родстве. Теория Салама и Пати была первой разведкой в этом направлении. Как говорил Гете, смелые мысли подобны передовым шашкам в игре — они гибнут, но обеспечивают победу! Сегодня физики отдают предпочтение другим, более совершенным вариантам теории. Но все они обладают общим недостатком: их предсказания и выводы можно проверить лишь при очень высоких энергиях, в миллиарды раз превосходящих то, что дают современные ускорители. Энергии космических частиц для этого также недостаточно. Даже у самых быстрых из них энергия в сотни раз меньше того, что нужно.

Казалось бы, кварк-лептонным теориям уготована участь пылиться в дальнем ящике письменного стола теоретиков. Есть такие теории, о которых говорят, что они «из области фантастики и, может, даже не научной»!

К счастью, природа оставила маленькую, как замочная скважина, щелку, через которую уже сегодня можно заглянуть в край сверхвысоких энергий.

В теориях, основанных на кровном родстве лептонов и кварков, пчелки-глюоны, перенося цветовую «пыльцу», могут сделать красный, синий или желтый цветок белым, то есть превратить его в лептон. Составная частица адрона, внутри которого произошло такое превращение — например протон, — сразу же распадется, поскольку частиц, состоящих из смеси лептонов и кварков, в природе нет. Подобной радиоактивности протона нет ни в одной другой теории, поэтому если ее обнаружат на опыте, это будет убедительным доказательством того, что лептоны и кварки — близкие родственники.

Правда, вывод о радиоактивности протона несколько пугает. Получается, что радиоактивно и с течением времени должно распасться все — все атомы мира. Оптимистической такую перспективу не назовешь!

Однако опасаться нам нечего. Расчет говорит, что протоны распадаются крайне редко. В стакане воды один распад происходит за десять тысяч лет, а чтобы распадалось по одному протону в сутки, нужен большой пруд, объемом со школьный спортзал. В теле человека за всю его жизнь, от рождения до смерти, в среднем распадается не более одного протона. Как видно, потери невелики. Пройдет неисчислимое количество лет, прежде чем убыль атомов в мире станет заметной.

Как же обнаружить такие сверхредкие события?

Прежде всего заметим, что у протона — положительный электрический заряд, поэтому при его распаде должна обязательно образоваться какая-то положительно заряженная частица, она распадается на более легкие частицы и так далее до тех пор, пока не образуется позитрон, которому распадаться больше уже не на что. Двигаясь в веществе, он столкнется с одним из атомных электронов и превратится (аннигилирует) в кванты света. Эти искорки света — сигналы о происшедших в веществе «протонных катастрофах». Засечь их труднее, чем найти иголку в стоге сена. Приходится наблюдать сразу за очень большим числом протонов, для чего используют огромные объемы прозрачной жидкости — иногда тысячи или даже десятки тысяч тонн — и много высокочувствительных детекторов света. Это можно сравнить с сетчатыми глазами гигантской стрекозы, застывшей в ожидании добычи. Чтобы исключить фон космических лучей, где есть свои позитроны, измерения выполняют глубоко под землей, например, в шахте для добычи золота в Южной Америке глубиной три километра или у нас на Кавказе в толще гор. А для того чтобы долгожданные искорки протонных распадов не затерялись в хаосе всевозможных случайных помех, применяются сложные системы электронной фильтрации регистрируемых сигналов.

Опыты продолжаются уже несколько лет, и, хотя ни одного случая распада протона до сих пор не обнаружено, физики не складывают оружия. Создаются установки еще большей величины, а некоторые из проектируемых выглядят просто фантастическими. Так, планируется строительство прибора с объемом в кубический километр. Куб со стороной, равной высоте почти двух Останкинских телевизионных башен! Такое циклопическое сооружение можно разместить лишь в толще океана или в глубоком озере, например в Байкале.

Поиск протонных распадов часто называют экспериментом века. Его успех будет веским доказательством того, что наши представления о глубинах микромира в целом правильны. Напротив, отрицательный результат прозвучит тревожным сигналом о том, что физики в чем-то крупно ошибаются, и тогда придется искать новую дорогу в недра микромира. Понятно, почему физики с таким интересом встречают все сообщения с «протонного фронта»! Да и не только физики, результат опытов очень важен также для астрономов и философов — ведь от его исхода зависят предсказания дальнейшей эволюции и судьбы окружающего нас мира.

«Великое объединение»

Слои «облаков», окружающие частицы, экранируют их заряды, поэтому, надевая «шубы», частицы изменяют не только свои массы, но и заряды. Другими словами, расщепление массы «голой» частицы при облачении ее в «шубу» должно сопровождаться распадом единого исходного взаимодействия на несколько отличающихся по своим свойствам типов. Можно думать, что четыре основных вида сил, действующих между частицами — очень сильные «цветовые», умеренно сильные электромагнитные, слабые силы всемирного тяготения (гравитация), очень слабые, проявляющиеся в распадах частиц, — как раз и есть проявление этого расщепления.

Если бы можно было заглянуть внутрь облачного покрова частиц — например, так, как это делают на планете Венера с помощью спускаемых на парашютах станций-зондов, — частица с различных высот выглядела бы заряженной по-разному. Именно так, всегда различно заряженными, видят друг друга сталкивающиеся частицы. Чем больше их энергия, тем глубже они проникают друг в друга и тем отчетливее ощущают «дыхание» их центральных неэкранированных зарядов. Поэтому можно ожидать, что с ростом энергии различные типы взаимодействий будут становиться все более похожими и при очень высоких энергиях сольются в одно-единое взаимодействие. Произойдет «великое объединение» всех сил природы.

Реальное положение дел несколько сложнее. Экранирующие облака образуются не только вокруг заряда, но и вокруг каждой частички-воланчика, которыми прощупывают друг друга сталкивающиеся частицы. Воланчик тоже превращается в целое семейство частичек-сестричек, различающихся фасоном своих «шубок». Если она очень тяжелая, воланчик переносит взаимодействие только на ультрамалые расстояния. Вдали от центра частицы такие воланы почти не встречаются, и связанное с ними взаимодействие проявляется там очень слабо. В других случаях воланы — «легко одетые» частицы, они способны далеко уйти от испустившего их заряда, и с их помощью происходит взаимодействие на больших расстояниях.

Тип взаимодействия, его свойства зависят от экранировки заряда и от его переносчиков — воланов. Лишь в глубине частицы, вблизи ее «обнаженного» заряда, где воланчики еще не успели полностью надеть свои «шубки», все типы взаимодействий становятся одинаковыми — сходятся воедино.

Не только строение, но и силы, связывающие «самые элементарные» частицы, лептоны и кварки, оказываются необычайно сложными. Простейшими точками эти частицы никак не назовешь!

Все действующие в природе силы можно представить в виде развесистого дерева, растущего из недр Вселенной. В обыденной жизни мы имеем дело с его многочисленными веточками и листьями. Углубляясь в микромир, мы сначала встречаемся с более крупными ветками, потом с сучьями и, наконец, с его стволом. Понять, что природа устроена таким образом, физикам было очень непросто. Ведь, например, сила тяготения двух электронов в миллиарды миллиардов раз меньше их электромагнитного отталкивания. Трудно поверить, что это — «ветви» одного дерева!

К идее «великого объединения» физики пришли совсем недавно — каких-нибудь пятнадцать — двадцать лет назад, хотя первый шаг в этом направлении был сделан очень давно, еще полторы сотни лет назад, английскими учеными Майклом Фарадеем и Джеймсом Максвеллом. Они жили в эпоху, когда наука, по существу, еще только приступала к детальному изучению окружающей природы и многие удивительные факты лежали буквально на поверхности, их можно было исследовать в любой маленькой лаборатории, тем более что для опытов не требовалось многоэтажного оборудования с десятками специалистов, как в современных институтах. В большинстве случаев было вполне достаточно нескольких стеклянных трубочек, куска сургуча и мотка медной проволоки. Просто поразительно, сколько замечательных открытий было сделано в то время и с помощью самых примитивных средств! В это золотое для физики время и была установлена связь трех издавна известных, но с первого взгляда таких различных по своей сути явлений — света, электричества и магнетизма. Фарадей обнаружил это на опыте, а Максвелл создал теорию.