Зов Убанги

– У нас тут нет никаких тросов, лебедок и топоров.– Ричард выглянул в окно. – Они об этом не подумали… Топоры им дают только в самом крайнем случае…

– Твою мать…

– Ладно! Андрюха, Леша, давайте толканем…

Мы обошли джип и встали сзади.

– Ричард, а вы с Пьером не соизволите выйти и помочь? – Михаил мгновенно вымок под проливным дождем, впрочем, как и все мы, что никак способствовало проявлению добродушия.

– А надо?

– Вышли быстро из машины! – теперь завелся и Алексей. – И охранников разбудите. Пусть тоже помогут. Нам еще и их джип выталкивать!

– Миш, послушай…– Андрей замер, подняв вверх указательный палец и повернув голову с налобным фонариком в сторону плотной стены леса. Сквозь ровный шум дождя прорывались знакомые и одновременно будоражащие воображение звуки. Темнота окутывала душным, мокрым и колючим одеялом, а где-то, казалось, всего в нескольких сантиметрах от нас начался оглушительный концерт. Жабы и лягушки, сверчки и москиты, квакая, треща и жужжа, составляли мощный многоголосый хор. Время от времени раздавался пронзительный визг дикой кошки, то тут, то там слышался тревожный писк птиц, спугнутых с места ночными мародерами джунглей.

– Чегой-то они так возбудились? – Алексей прижался спиной к автомобилю.– Проголодались?

– Еще бы! – Миша оглушительно захохотал. – Мало того, что целых две машины готовой еды, так еще и перепуганная дичь в нашем лице по непролазной грязи далеко не убежит…

– Иди на фиг, – беззлобно ругнулся Алексей и уперся плечом в джип.– Мы будем толкать или как? Я, что, самый сильный тут?

– А почему нет? – Андрей был настроен философски. – Это, смотря в чем силу мерять. В размере бицепсов или в кубических сантиметрах серого вещества…

Африканцы, поеживаясь под дождем и обреченно оглядываясь, вышли из теплого нутра машин. Уверенней всех держался Ричард. Он как-то сразу дистанцировался от своих земляков и доверительно прошептал Мише на ухо:

– Вы с ними построже будьте. Африканцы не очень любят работать.

Мы облепили передний джип словно муравьи, водитель завел двигатель, холодная жидкая глина брызнула из-под колес прямо на нас. Джип, воя и плюясь, прочно сидел в грязи.

– Стоп машина! – Закричал Миша – Петрович, как ты думаешь, получится у Ричарда перевести нашим африканским друзьям басню про лебедя, рака и щуку?

И действительно, наше взаимодействие по выталкиванию автомобиля напоминало знаменитый ритм синкопы. Сначала мы втроем, скользя по земле, ударным ритмом толкали машину. Затем, вразнобой, не заботясь ничуть о синхронности действий, в партию вступали Пьер и охранники, каждый со своим самостоятельным «тыком».

– Они же в армии служат! Или их деды не гоняют? – возмутился Алексей. – Эй, салаги, как там будет, по-вашему? Ан, дё, труа, алле! Раз, два, три, взяли!

С пятой попытки действия стали более согласованы. Однако, джип, всячески противясь освобождению, всё глубже и глубже всасывался в грязь. Глина была такой скользкой, что ходить по ней можно было только в раскоряку, аккуратно и внимательно переставляя ноги.

– Нужно освободить салон и найти валежник, чтобы накидать его под колеса…

Сонная Вика, медленно, словно сомнамбула, стала вынимать из машин вещи и складывать их у обочины. Водители полезли на крыши стаскивать тяжелый багаж, закрепленный там. Мы, тем временем, отошли в сторону, пытаясь отыскать какие-нибудь палки или наломать веток. Последнее оказалось совершенно глупой затеей. Изящные ветви лиан (чуть тоньше детской руки) гнулись, изворачивались, но никак не ломались. Под ногами мы нащупывали опавшую листву и какие-то мельчайшие прутики, которые никак не годились для наших целей. Думать о том, чтобы взобраться на дерево и отломить более крупные ветви не приходилось. Во-первых, ветви начинались метров за семь-восемь от земли. Во-вторых, влажную и прочную древесину своими силами сломать бы не удалось ни за что. В лучшем случае, мы бы просто попрыгали на ветвях, как на батуте, в худшем – скатились по ним, прогнувшимся, прямо на землю.

– Надо идти вперед и искать. Вдруг в этой глухомани отыщется поваленное дерево, или что-то более или менее подходящее.

Михаил был настроен решительно. Сдаваться наши люди не привыкли.

– Ха! – Хмыкнул Ричард громовым басом.– Да тут мы никогда ничего не найдем! Это дикие места!

– Знаешь, дружище, это и в твоих интересах тоже, чтобы нам повезло, – тон Андрея не предвещал ничего хорошего. – Ладно, мы лопухнулись, не проверили наличие топоров и лебедок… Но ты же вырос в этих краях. Кому, как ни тебе должно было прийти в голову, что здесь в порядке вещей не беспокоиться об элементарной безопасности? Сам знаешь, в России, особенно в районах с плохими дорогами, водилы укомплектованы под завязку. Они, если что, и себя спасут и еще других.

– Тут всегда страхуются только в самом крайнем случае…

– А у нас, что? Пикник на обочине? Какого еще крайнего случая нам нужно ждать?

– Андрюха, брось…. Ты же понимаешь…. Это – Африка. Давай-ка сходим вперед. Посмотрим на дорогу, а заодно глянем, может, всё-таки найдем что-нибудь.

Миша повернул регулятор фонарика на дальний свет, натянул на голову полиэтиленовый пакет и, стараясь держать равновесие, заскользил вперед.

Мы потянулись за ним.

Правы те, кто утверждает «ищущий да обрящет»… Не успели мы отойти от застрявших машин, как в неровном свете налобного фонарика на обочине мелькнуло нечто, столь неожиданное, что мы даже не сразу поверили в удачу… Это был брошенный и полуразрушенный блок-пост, которых по дороге мы уже встречали довольно много.

Мы еще не рассказали вам о золотом правиле (или праве) «сидящего на бревне»? Нет? Тогда слушайте.

Тысячи гектаров дикого леса в ЦАРе, как и в соседних Конго и Камеруне, чаще всего бесхозны. Однако, с момента появления колонизаторов, когда были проложены дороги, местные жители стали воспринимать участки вокруг этих дорог как нечто, весьма ценное. Во-первых, там изредка можно было поднять упавшие с проезжающих машин коробки и свертки. Без разницы, что в них находилось. Это – добыча! Во-вторых, аборигены очень быстро поняли основной принцип шлагбаума на дороге – пропускать за вознаграждение. Поэтому, как только французы ушли из джунглей, участки вокруг дорог были поделены между отдельными племенами и даже семьями. Те, кто был побогаче, строили для своих «таможенников» на обочине хижины. Более бедные просто перегораживали дорогу поваленным деревом и усаживались на него. При приближении машин бревно приподнимали и оттаскивали в сторону. За плату, естественно. Правда, бизнесмены из аборигенов вышли некудышние. Частенько, утомившись сидеть на бревне, они уходили в свои деревни и освободившееся бревно тут же занимали соседи. При возвращении конфликтов не возникало. Ведь правило едино для всех: кто сидит на бревне – тот и начальник. И вот уже бывшие владельцы пропускного пункта были вынуждены доставать кошельки за проход и проезд по «чужой» дороге. Правда, никто не оставался в накладе. Прошляпивший хлебное место уходил дальше и основывал новый блок-пост.

Но случалось и так, что по каким-то дорогам транспорт переставал ездить вообще или проезжал крайне редко, поэтому таможенные терминалы считались нерентабельными и их оставляли, чтобы найди более оживленную трассу.

Вот на такую оставленную и разрушенную хижину мы и наткнулись. Палки, из которых она была сложена, рассыпались при легком толчке. Поэтому материала для сооружения наста под колеса у нас оказалось предостаточно. Мы раз восемь ходили туда-сюда, перенося охапки довольно длинных и тяжелых палок.

Дальше дело пошло веселее. Как вытаскивать машину из грязи при помощи таких нехитрых приспособлений все в России знают прекрасно. Не прошло и десяти минут, как оба джипа были освобождены. К тому времени мы уже были до ушей перепачканы в грязи, но это как-то не портило общего бодрого настроя. Поклажа была возвращена на место и автомобили тронулись в путь.

Почти километр мы ехали без приключений. И вдруг… Ну, конечно же, новая яма, новая остановка и новые «ласковые» слова в адрес небесной канцелярии, так не вовремя разверзшей свои хляби. Процедура полной выгрузки багажа и коллективного выталкивания повторилась снова. В этот раз мы почти сразу же отправились на поиски валежника, прихватив (для увеличения радиуса поисков) двух водителей. Брошенной хижины не нашли, зато наткнулись на полусгнившее поваленное дерево, от которого легко отделились крупные ветви.