Страница 6 из 11
В этом хаосе ничто не было чрезмерным, ни одно преступление – недозволенным. Огонь стремительно растекался среди кварталов и дворцов, в воздухе стоял грохот проваливающихся крыш, и множество криков сливались в один душераздирающий вопль. В слепой панике некоторые жители пытались бежать, другие сжимали своих близких в последнем объятии, прежде чем их повлекут на цепи в пожизненное рабство. Были безумные матери, пытавшиеся тащить с собой детей, пока солдат не разлучал их одним ударом. Вообразите любой кошмар, и вы все равно не выдумаете ничего страшнее происходившего наяву.
Цель оправдывала эти средства. После непродолжительного страдания обитатели города признали над собой римскую власть и все ее преимущества. Короткая война принесла длительный мир. Мир принес торговлю и ремесло. Торговля и ремесло принесли благосостояние. Скоро город процветал, и, когда мне довелось вернуться туда через несколько лет, я увидел его бурное развитие: почти достроенный прекрасный новый амфитеатр, булыжные мостовые и впечатляющий форум, украшенный статуей императора.
Конечно, законы природы таковы, что порой она немилостива: то в одном краю, то в другом случается неурожай. Тогда вам приходится быть свидетелем многих горестных сцен, вызванных голодом среди горожан и сельских жителей. Имея дело с голодающими, тоже следует обуздывать эмоции. Помню, я проезжал однажды через провинцию Каппадокия во время голода. Люди в городах умирали без счета, не говоря уже о сельской местности.
Цены на пшеницу рванули вверх; я слышал даже истории, как за одну меру давали 2500 сестерциев. Сначала люди продали все самое ценное, – хотя из-за того, что сделать это пытался каждый, ценное резко обесценилось. Бедняки пытались есть все, что хоть сколько-нибудь утоляло голод. Они ели траву и желудевый хлеб, многие подорвали здоровье и умерли оттого, что жевали сено и случайно съедали с ним какое-нибудь вредное для человека растение. Многие пытались бежать в соседние области, где, по рассказам, урожаи не пострадали, но у них не было пищи, чтобы поддерживать силы в пути, так что они часто падали прямо на обочине. Другие приносили бесконечные жертвы богам, в надежде добиться от них помощи. Некоторых благородных женщин голод довел до того, что, потеряв всякий стыд, они побирались на рынке. Другие скатывались еще ниже, продавая свое тело солдатам или кому угодно за крошку хлеба. Многие родители продавали одного или нескольких детей в рабство.
Когда голод только начинался, богатые вели себя великодушно и раздавали зерно бесплатно. Как говорит пословица, голод учит лгать, – и люди обманывали и преувеличивали свои горести, чтобы добиться от богатых помощи, которую те поначалу оказывали. Но голод ширился, богатые изумлялись множеству побирушек и в какой-то момент сменили милостивое расположение духа на жесткое и безжалостное. Чтобы выжить, им приходилось сберегать съестное для себя. Некоторые из голодающих начали роптать. Они обвиняли состоятельных горожан в том, что те специально придерживают зерно в амбарах, чтобы взвинтить цены и нажиться. И власть имущие, ища спасения, удалились в свои сельские усадьбы, где у них было достаточно запасов, чтобы прокормиться.
Остальные медленно умирали голодной смертью. Их кожа иссыхала и чернела, на лицах застывало безумие, взгляд становился неподвижным. Одни истаивали, как призраки, другие до последней минуты кричали, требуя пищи. На рынке и на улицах лежали догола раздетые трупы, с них стаскивали все, что можно было обменять на еду. У людей не оставалось сил хоронить своих родных как подобает, и тела валялись непогребенными по многу дней, являя собой ужасающую картину разложения. Иногда трупами питались собаки; по этой причине оставшиеся в живых принялись убивать собак из страха, что животные впадут в бешенство и начнут охотиться на людей как на пищу. Многие ели собак. Кое-кто, по слухам, даже поедал мертвецов.
Иногда приходится ожесточать сердце не только против голодающих. Надо быть уверенным, что в собственном доме ты не станешь игрушкой женских интриг. «Не доверяй женщине, пока она жива» – гласит пословица. Не следует верить и слезам рассерженной супруги. Когда женщина рыдает, в каждой ее слезе таится ловушка. Чересчур великодушный муж скоро окажется в полной власти жены, хотя должно быть наоборот. Подобно и с рабами; пословица говорит: «Хитрый раб делит власть с хозяином». Если позволить рабам использовать вашу мягкость, скоро их будет не дозваться и не сыскать.
Позвольте мне вернуться к уроку, который я преподал вам в учебнике по управлению рабами 1. Вы должны любой ценой поддерживать порядок и время от времени без колебаний утверждать свой авторитет. Наказывайте раба, если он посмотрел на вас дерзко или недостаточно уважительно. Если вам претит наказывать его самолично, вызовите муниципальных подрядчиков, и они сделают это за вас. Их цены вполне умеренны, всего четыре сестерция за порку, и это при том, что они приходят со своими веревками и станком.
Просто позаботьтесь о том, чтобы наказание не было чрезмерным. Некоторые хозяева склонны жестко реагировать на проступки рабов, особенно на пойманных беглых. Они заковывают их в цепи, безжалостно порют или даже калечат, отрубая кисти рук или ступни. Отдаваясь во власть своего гнева, такие люди теряют самоконтроль. Наказание должно быть отмерено строго по проступку или в рамках положенного по закону. Если закон велит наказать раба отправкой на рудники, вы не должны колебаться при мысли о страданиях, которые ему придется там терпеть. Решения всегда должна диктовать рациональность. Бесполезных рабов надо продавать. Если они больны, дайте им возможность поправиться, затем избавляйтесь от них. Будьте администратором, чтобы обеспечивать баланс между рабами, родившимися и выросшими в вашем доме, и теми, кого докупили; между молодыми, которых надо учить, и старыми, которые могут заниматься обучением. Иногда это требует нелегких решений: например, продать детей служащей вам супружеской пары. Такого следует по возможности избегать, ибо это порождает недобрые чувства; но иногда подобная мера явно разумна, и тогда разум должен возобладать.
Рабов приходится жестко учить контролировать свои эмоции. Они не смеют выказывать, что на самом деле думают о хозяине. Потому-то и сочиняются басни. Рабы не могут выражать чувства открыто, опасаясь наказания, и облекают их в занятные истории. Басни восходят не к Эзопу, как принято считать, несмотря на то, что известны под его именем. Вероятно, первым, кто записал их, был Гесиод. Особенно они по нраву простому, необразованному люду, который все понимает буквально и согласен на все, лишь бы развлечься.
Говорят, именно так Менений Агриппа, чтобы примирить плебс с римской аристократией, использовал басню о ссоре рук и ног с желудком. Плебеи жаловались, что богатые все получают и ничего не производят. Басня показала им, что, хотя руки и ноги и делают всю работу, именно желудок дает им силы. Каждый элемент нуждается во всех остальных.
Мы, свободные люди (рабы, читающие это, также должны принять данный постулат – как часть подготовки к своей долгожданной будущей свободе), лишены удобства, которое дают ограничения, налагаемые суровым хозяином. Мы должны научиться управлять собственными чувствами.
Поставить заслон на пути ненужных эмоций легче, чем овладеть ими, когда они уже владеют тобой. Подобно болезни, захватив тебя, они делаются сильнее, чем твоя способность им противостоять. Кроме того, надо понимать, что разум сохраняет свою власть лишь до тех пор, пока он отделен от чувств. Как только сердце поразила страсть, человек не в силах больше удерживаться от поступков, которых он не совершил бы, руководи им разум. Такой человек становится рабом своих эмоций. Подобно рабу, сброшенному с Тарпейской скалы, он не контролирует свое тело и не в состоянии предотвратить неизбежное. Если ваш разум тонет в гневе, любви или иной страсти, он не в силах остановить ваше падение. Лучший способ – отвергнуть гнев сразу же, как только он поднял голову. Охваченному яростью трудно вернуться на правильную дорогу. Врага, повторюсь, надо останавливать у ворот, потому что, ворвавшись в крепость (голову), он не пощадит пленников. Моя цель выше, чем просто существование. Я рожден для участи более великой, нежели служить рабом своему телу. Его я рассматриваю как буферную зону, которая может получать удары и ранения, но ничто не достигает моей души. Мое тело живет среди опасностей, но, что бы ни случилось, моя душа свободна. Я не позволю физическим потребностям склонить меня ко лжи или к позиции, недостойной человека чести. Если понадобится, я пресеку свою связь с телом и умру. Но пока я вынужден сосуществовать с ним, это не отношения равных. Душа – судья во всех спорах.