Моё имя - Анита

— Чувство собственничества дороже сестры, я посмотрю… Да, Влади? Я всегда это чувствовала, но всё же на что-то надеялась. Сначала на то, что хватит разума отступить перед давно любимой Аскольдом Анитой, потом — перед родной сестрой. Но тебя же ничто не берёт! Твоя жадность не знает границ! Ты забываешь о том, что такое любовь, есть только «моё! Никому не дам!», — Анита болезненно поморщилась. — А ведь ты спасала Марию от того, что пожелала Аните… Разумеется, я знала об этом. А ещё знаю о том, что ходила на поклон к Дюве… когда-то. Тоже наслышана. Сестринская любовь не такая уж и хилая штука! — горько улыбнулась сама себе Анита. — Если б Аскольд выбрал тебя… Мне тогда было всё равно, мы остались бы просто друзьями. С Аскольдом сложно быть врагом, будь он хоть трижды некромаг. Ты усмехаешься про себя? Думаешь, что я вру? Снова вру? О нет, Владлена, именно сейчас я искренна, как никогда…

Знаешь, ты была для меня всегда недостижимым идеалом — такая красивая, высокая, наглая, самодостаточная, особенно рядом со мной — серой мышью. А на самом деле — такая недалёкая ученица Натали. О, Мрак, если б я знала! И ты ещё когда-то хотела использовать мои силы? Мрак всемогущий, как?! Чтобы все миллионеры Лысой Горы стали твоими?! — иронично рассмеялась Анита. — Как же я была глупа и наивна, моя милая Влади… Я верила тебе, я любила тебя… А сейчас всё. Я могла бы простить многое, но не предательство. Ведь я, так или иначе, всегда тебе верила. До последнего и даже больше. А зря. Только по-настоящему дорогой человек может сильно ударить…

Анита всё говорила и говорила, а Владлена всё больше и больше сжималась в комок, всё медленнее и медленнее дыша не то от страха, не то от какой-то неведомой внутренней боли, ненависти к самой себе и к обстоятельствам, что строят эту жизнь из мельчайших частиц.

— …Знаешь, Владлена, я могла бы посоветовать тебе бежать, как можно лучше замаскироваться, но я слишком хорошо знаю, что найду тебя хоть на краю преисподней, хоть в самом аду рано или поздно. А лучше знаешь, как? — Прими следующую просьбу не как приказ, а как добрый совет сестрички: инсценируй своё самоубийство, не лезь в мою жизнь, уйди из жизни отца и Лиз, чтобы не было повода снова жалобно скрестись в мою дверь. Уйди из нашей жизни. А уж как именно ты это сделаешь — решать тебе. Помни об одном — убить я тебя всегда успею, только дай повод. Сейчас — не могу. Беги и спасайся от себя самой. — И Анита легко дунула на ладонь, выключая свет.

И мрак окутал Владлену.

* * *

Мрачные воины тёмной княжны подбирались всё ближе и ближе к территории белой преисподней. Белые в панике ещё заканчивали собирать последние боевые отряды в то время, как тёмные маги были готовы в любой момент нанести решающий всё в их пользу удар. Надеяться на свою мощь белым не приходилось. А потому и неудивительно, что едва тёмная армия под руководством младшего Скелетто оказалась в непосредственной близости от границы, Прабел запросил аудиенцию тёмной княжны. Эльвира отказалась, зато согласилась Анита. Более того, мисс Анита Демен самолично появилась у белых, причём в гордом одиночестве.

Самым бесцеремонным образом брюнетка телепортировалась прямо в кабинет Людвига, где в этот момент находился он сам, а также и Жюли, побелевшая, как мел, едва среди едкого тёмно-синего дыма материализовалась Анита.

Правительница тёмной преисподнии, по привычке легко покачивая бёдрами, подошла к столу, за которым вжался в спинку кресла седовласый Людвиг, и, легко усмехнувшись, произнесла:

— Вы хотели со мной о чём-то поговорить? Никак не возьму в толк, о чём!

— Скажите нам, что вам от нас нужно? — срывающимся голосом спросил Людвиг, который боялся называть светлым королём, дабы не вызвать ещё большего гнева ведьмы.

— Простите, милейший, — тут же ощерилась Анита, — у вас плохо со слухом или с восприятием? Или вы столь честны, что даже не подслушали наш недавний диалог с Амалией? — На шее тёмной заходили желваки.

— Мы бы ещё могли договориться? — нервно оглядываясь на Жюли, спросил дель Марко.

— Конечно! — мисс Демен, не спеша, подошла к одному из светло-бежевых кресел, села в него и закинула ногу на ногу. — Всего-то на всего, вы должны отдать корону законной наследнице престола, — она издевательски улыбнулась. — Как только это произойдёт, я тут же отзову армию.

Людвиг затравленно посмотрела на Аниту. Он слишком хорошо понимал, что эту войну он не выиграет, и дело не только в ничтожности его войска. Дело в другом: он воюет, как это ни странно, на неправой стороне. Он сейчас, этим самым позорным снятием с себя полномочий, принимает Божью кару. Эта кара казалась ещё больнее и унизительней от воспоминания о том, как он сам в молодые годы, его друзья и родные проливали свою кровь, отдавали свои силы за этот ничтожный клочок преисподней. Кто, как не он, долгие годы был политическим соперником Ричарда, хотя последний редко когда воспринимал его всерьёз. Кто, как не он, первым понял, что вовсе не Амалии подобрал Ричард наследницу, а себе. Кто, как не он, настраивал королеву против её первого помощника, серого кардинала, духовного наставника и лидера. Амалия была хорошей марионеткой — честолюбивой, она радостно выполняла все его просьбы, превращая их в королевские указы и распоряжения… Но такая особа, как Анита Демен для её слабой, расшатанной, не без его, Людвига, помощи, психики оказалась слишком серьёзным испытанием, настолько тяжёлым, что она покончила с собой. И никуда королева не уезжала. И никакую корону Людвигу не передавала.

И «заместитель королевы» боялся страшно, дико, до дрожи в коленках. Боялся он собственной смерти.

— Ну же! У вас есть богатый выбор: погибнуть, удариться в бега или — всего-то навсего! — попробовать ужиться со мной. — Явно издеваясь, перечисляла Анита. — Не надо думать, что я собираюсь рушить ваш уклад жизни — мне на него плевать. Мне просто хотелось бы получать с вас дополнительные доходы…

— Значит, к нам не придут тёмные? — с опаской спросила Жюли.

— А что они у вас тут потеряли? — усмехнулась Анита. — Они и сейчас могут хоть круглосуточно околачиваться здесь, но только вот я почему-то не вижу в глазах моих подданных особого рвения перебраться к вам жить.

Людвиг всё ещё недоверчиво посмотрел на Аниту и задал вполне закономерный вопрос:

— А куда идти нам?

— Сидеть на месте и платить налоги тёмной княжне. Я полагаю, будет весьма недурно, если Эльвира под моим чутким руководством присоединит территорию белых к территориям тёмных для создания единой империи Преисподней. Также я позабочусь о том, чтобы именно вы, Людвиг, — в её глазах на мгновение вспыхнула ярость и будто бы искорка удовольствия, — были губернатором сей приятнейшей области. А поскольку, я полагаю, вы сможете иметь при себе и некоторых лиц, Жюли также сможет здесь остаться. — Анни едва ли вежливо глянула на толстушку. — Есть возражения?

«О! Какая изощрённая месть! Чтобы меня порвали в клочья мои же бывшие друзья!» — почему-то на удивление пассивно пролетело в мозгу Людвига дель Марко. Он исподлобья посмотрел на брюнетку, после чего уставился на свои руки.

— Нет, возражений нет, — тихо сказал он, а чуть позже добавил: — Повелительница.

Анни самодовольно улыбнулась и исчезла с лёгким щелчком.

Спустя какие-то полчаса около границы не было не только ни одного вооружённого до зубов тёмного мага, но и не было даже самой границы.

* * *

На преисподнюю опустилась мгла, но в огромном зале, с лёгкостью вмещавшем человек пятьсот, горел лишь в одном углу только один камин. Перед очагом на широкой медвежьей шкуре сидел довольно высокий светловолосый человек в белых брюках и ярко-зелёной рубашке с короткими рукавами. Он почти не мигая смотрел в огонь своими маленькими бесцветными глазками и то и дело проводил тыльной стороной ладони по лицу, будто смахивая слёзы. Он взял кочергу, подтолкнул дрова в камине и, перегруппировавшись, уткнул нос в колени.