Щи

К. КОЛБАСА. Ша, девоньки! Дайте нашему гостю передохнуть. Он же только что с пересылки, а вы на него навалились как бедные клиенты на крысу в сметане! (Берет Борща под руку.) Ты наверно подустал с дороги? Знаешь, у меня не нары, а двуспальная кровать. Матрац пружинный, две подушки пуховые, одеяло на собачьем меху, тепло как в печке...

Борщ освобождает руку, закуривает и медленно обходит женщин, разглядывая их. Женщины демонстрируют ему свои прелести. Лариса продолжает старательно мыть пол, пятясь задом. Борщ смотрит на нее, подходит, задирает ее юбку. Лариса останавливается в неудобной позе. Борщ разглядывает ее ноги.

БОРЩ. Тебе сколько лет?

ЛАРИСА (не поднимая головы). Семнадцать.

БОРЩ (отпускает ее юбку). Где у вас перепихонская?

К. КОЛБАСА (недоумевающе смотрит на Ларису). Третьи нары, вниз.

Борщ подходит к третьим нарам, поднимает их, смотрит в люк под нарами. Щелкает зажигалкой, светит, спускается по лестнице вниз.

БОРЩ. Иди сюда.

Все смотрят на Ларису. Она выпрямляется с тряпкой в руке, непонимающе оглядывается.

ЛАРИСА. Я?

БОРЩ. Ты.

Лариса опускает тряпку в ведро, вытирает руки о юбку, залезает в люк и спускается вниз. Кровяная Колбаса подбегает к люку и со злобой захлопывает его.

Сцена III

Небольшой подвал, оборудованный под комнату свиданий: деревянный стол, деревянная кровать с матрацем. На столе стоит свеча. Борщ зажигает свечу, вынимает из-за пояса бутылку с водкой, ставит на стол. Лариса стоит возле стола.

БОРЩ. Садись.

Лариса садится на кровать.

БОРЩ (протягивает ей бутылку). Пей.

ЛАРИСА. Что это?

БОРЩ. Водка.

ЛАРИСА (осторожно берет бутылку, нюхает). Пахнет жидкостью для уничтожения пластика.

БОРЩ. Ты что, никогда водки не пила?

ЛАРИСА. Никогда. Но мой отец пил. Восемнадцать раз.

БОРЩ. Он что, был поваром?

ЛАРИСА. Поваром... (пауза) любителем.

БОРЩ (брезгливо усмехается). Кукольником?

ЛАРИСА. Да. Кукольником. (Волнуясь.) Я знаю... ну что кукольников настоящие повара не любят. Правда, не понимаю, почему.

БОРЩ. А тебе поварихи еще не объяснили?

ЛАРИСА. Они ничего не объясняют. Они только бьют и заставляют на них работать.

БОРЩ (забирает у нее бутылку, отпивает). Кукольники нам портят погоду. Они же ни хуя не знают, в рецептах не разбираются. Делают черт знает что из чего угодно, продают лохам, которые тоже в гастрономии не секут. Кукольник поймает кота, обдерет его, зажарит, продаст лоху как кролика. А лох сожрет. Кукольники не в системе. Поэтому их надо гасить. Если б твой папаша оказался в поварском бараке, он бы и часа не прожил. Накормили бы опилками и зашили рот.

ЛАРИСА. Его уже не надо кормить опилками.

БОРЩ. Что, умер?

ЛАРИСА. Ему дали вышку. Два года назад.

БОРЩ. За что?

ЛАРИСА. Они с другом вырастили корову в ванной комнате. Потом убили. Ну и делали из нее разную еду. Один клиент донес.

БОРЩ. Все правильно. Залетел, потому что не был в системе. Представляю, что за блюда он делал из этой коровы (гасит окурок). Давай пей быстро, мне еще до подъема выспаться надо успеть.

Лариса осторожно пьет из бутылки, давится, кашляет.

БОРЩ (забирает у нее бутылку). Блядь, ну и молодежь пошла. Водку ни разу не видели (пьет). Давай развлекай меня.

ЛАРИСА (напряженно). Спеть? Или... станцевать?

БОРЩ. Спой.

ЛАРИСА. Гастрономическое?

БОРЩ. Да.

ЛАРИСА. А что?

БОРЩ. "Девушку на кухне" знаешь?

ЛАРИСА. Нет.

БОРЩ. "Катись колбаской, Ваня"?

ЛАРИСА. Не знаю.

БОРЩ. "Подарили мне гуся"?

ЛАРИСА. Не знаю. Я знаю только...

БОРЩ. Что?

ЛАРИСА. "Поджарь мне, мама, отбивную".

БОРЩ. Ну это старый шлягер.

ЛАРИСА. Я только эту песню и знаю.

БОРЩ (вяло). Ну давай хоть эту.

ЛАРИСА (встает в напряженную позу, поет):

Поджарь, поджарь мне, мама, отбивную

Из самой юной молодой свиньи.

Уходит сын твой завтра в жизнь большую,

В последний раз, мамаша, накорми.

Поставь на стол салат из нежных крабов,

Паштет гусиный, шейку, ветчину,

Налево птицу, рыбу, а направо

Мясных закусок ширь и глубину.

Налей борща, налей, родная мама,

Налей полней, налей по самый край,

Добавь укропа, перца и сметаны

И осторожно ложкой размешай.

Заправь скорей за ворот мне салфетку,

Холодной водки рюмку поднеси.

К себе подвину я с икрой розетку

И есть начну, как ели на Руси.

Я буду есть спокойно и широко,

Неторопливо, сильно, глубоко,

Самозабвенно, просто и высоко,

Светло, сердечно, страстно и легко.

Доем обед свой я с улыбкой строгой,

Скажу тебе последнее merci,

Перекрещусь пред дальнею дорогой

И двинусь в путь по матушке Руси.

БОРЩ (подтягивает). И двинусь в путь по матушке-е-е-е Руси-и-и-и-и! Ну вот, хоть это знаешь (пьет, дает глотнуть Ларисе). Теперь прогони чего-нибудь наизусть.

ЛАРИСА. Что?

БОРЩ. Ну что знаешь. Из Гоголя, например: "А на следующий день снова объелись". Ну, про индюка? Петух Петр Петрович?

ЛАРИСА. Я не знаю.

БОРЩ. Из Гиляровского? "Обед у Тестова"? "Кузьма резал дымящийся окорок, подручные черпали серебряными ложками зернистую икру и раскладывали по тарелочкам. Розовая семга сменялась янтарным балыком... Выпили по стопке эля "для осадки". Постепенно закуски исчезали, и на месте их засверкали дорогого фарфора тарелки и серебро ложек и вилок, а на соседнем столе курилась селянка и розовели круглые расстегаи".

ЛАРИСА. Я отрывков наизусть не знаю.

БОРЩ. Еб твою мать! Как же с тобой развлекаться? Ты который год сидишь?

ЛАРИСА. Второй месяц.

БОРЩ. И ничему не научилась до сих пор? Ты что, весь срок хочешь с веником проходить?

ЛАРИСА. Я два стриптиза знаю. Мясной и десертный.

БОРЩ. Ну вот, хоть что-то. Давай мясной.

Лариса встает, начинает, неловко пританцовывая, снимать с себя робу.

ЛАРИСА. Как панцирь с раковой шейки, сваливается юбка с моих бедер (снимает юбку). Как прозрачная кожица с сырокопченой колбасы, слезает ночная рубашка с меня (снимает с себя майку). Как пустотелые клешни омара, сваливаются туфли с ног моих (снимает ботинки). Как кожица с телячьих сарделек, стягиваются чулки с ляжек моих (спускает чулки). И как... как... виноградный листок с долмы, так падают трусики мои (снимает трусы. Задумывается, потом продолжает показывать части своего тела). Плечи мои похожи на грудки жаренных куропаток, груди мои нежны и упруги, как ветчина, живот мой гладок, как спинка заливного поросенка, ягодицы мои сочны, как рождественские индейки, а между нежных, как копченая семга, бедер моих помещается опьяняющий... это... опьяняющая... ну, как... такая... сверху шершавая, а внутри липкая, ее лимоном поливают, а она пищит?

БОРЩ. Устрица, устрица, еб твою мать! Самое главное и забыла.

ЛАРИСА. Зато я десертный стриптиз знаю без запинки.

БОРЩ. Хватит (плюет на пальцы, гасит ими свечу).

Сцена погружается в темноту.

БОРЩ. Иди сюда.

ЛАРИСА. Но... я не знаю экологически нечистых поз.

БОРЩ. Не важно.

ЛАРИСА. А почему ты... меня выбрал?

БОРЩ. Это тоже не важно. Давай сюда руку. Наклонись ниже. Да не бойся ты, еще ниже. Сожми это. Сильнее. Еще сильнее. Теперь потрогай здесь. Засунь туда пальцы. Я сказал, не палец, а пальцы. Глубже! Глубже! Расслабь свой пресс. Расслабь совсем. Левую руку сюда. Сейчас будет немного больно. Вот так. Больно?

ЛАРИСА. Очень.

БОРЩ. Теперь медленно двигайся. Не быстро, медленно, медленно. Вот хорошо. Теперь представь синий круг и красную ослиную голову в центре. Представила?

ЛАРИСА. Представила.

БОРЩ. А теперь кончай.

Лариса и Борщ бурно кончают.

БОРЩ (со вздохом облегчения). Хорошо, что у тебя все узко.

ЛАРИСА. Тебе понравилось?

БОРЩ. Я люблю, когда узко.