Страница 26 из 30
При уровне смертности, характерном для развитых стран, простое замещение родительского поколения поколением детей обеспечивается при величине СКР, равной примерно 2,1. В странах, где рождаемость долгое время была высокой, численность населения в силу «молодости» его возрастной структуры может расти по причине демографической инерции даже при значениях СКР, меньших данной величины. Например, СКР в Китае составляет в настоящее время 1,5, однако численность его населения, по прогнозу ООН, будет в силу демографической инерции увеличиваться до 2026 г. и только потом начнет снижаться.
При международных сравнениях смертности широко используется показатель ожидаемой продолжительности жизни при рождении, иногда называемый также «средней продолжительностью жизни». Данный показатель характеризует число лет, которое в среднем предстоит прожить ребенку, рожденному в данном календарном году, если на протяжении всей его жизни возрастные уровни смертности будут такими же, как в году, для которого рассчитан данный показатель. В отличие от ОКС, ожидаемая продолжительность жизни при рождении не зависит от возрастной структуры населения, в силу чего международные сравнения смертности на основе ожидаемой продолжительности жизни являются более точными, чем на основе ОКС. Например, в Алжире из-за относительно молодой возрастной структуры его населения ОКС ниже (4‰), чем в Германии (10‰), однако продолжительность жизни в Германии (80 лет) на 7 лет выше, чем в Алжире (73 года).
При международных сравнениях миграционной ситуации используют два существенно отличающихся по своему смыслу показателя – сальдо международной миграции в расчете на 1 тыс. жителей (СММ) и показатель численности международных мигрантов, проживающих в стране (international migrant stock).
СММ рассчитывается для определенного периода (например, года) и представляет собой разность между прибывшими и убывшими в страну в расчете на 1 тыс. жителей. Показатель численности международных мигрантов, проживающих в стране, характеризует численность жителей страны, родившихся за ее пределами. В случае если такие данные отсутствуют, вместо них используют данные о численности иностранных граждан, проживающих в стране. СММ характеризует текущую миграционную ситуацию в стране, тогда как численность международных мигрантов, проживающих в стране – итог ее миграционной истории за несколько предшествующих десятилетий.
Из-за значительных объемов нелегальной миграции, а также трудностей статистического учета выездов из страны, статистика миграции менее достоверна, чем данные о естественном приросте населения. Кроме того, методология подсчета числа мигрантов в различных странах мира имеет свои особенности, что снижает международную сопоставимость данных. Поэтому данные о миграции в различных странах нельзя сравнивать механически, не вникая в суть вопроса. Например, судя по информации Всемирного банка, в России в 2008–2012 гг. проживало 12,3 млн международных мигрантов. Однако в силу применяемой методики эта цифра включает значительное число лиц, родившихся в союзных республиках СССР – ныне самостоятельных государствах – и переехавших в Россию еще до его распада. В то же время данный показатель не включает несколько миллионов трудовых мигрантов, не зарегистрированных российской статистикой в ходе переписей населения и текущего учета миграции.
Сравнительный метод в судьбе теории демографического перехода.
Сравнения демографических процессов в различных странах, регионах, этнических и социальных группах играют важную роль в развитии демографической теории. Сначала такие сравнения позволяют обнаружить новые демографические феномены, требующие теоретического осмысления, и стимулируют появление новых теоретических гипотез. Далее наступает этап проверки гипотез на эмпирическом материале, в качестве которого выступают данные о демографическом поведении населения различных стран или групп населения. Результаты проверки редко оказываются однозначными, в силу чего межстрановые и межгрупповые сравнения становятся не только средством подтверждения теории, но и методологическим орудием ее оппонентов. Итогом возникающей полемики обычно оказывается уточнение временных и пространственных рамок, в пределах которых теория остается эффективным инструментом научного познания и руководством к практическим действиям. Иными словами, происходит отграничение временного периода, а также географической и социальной территории, на которой теория успешно «работает», от того, где она уже (или еще) неэффективна (или даже в принципе негодна). Это, в свою очередь, стимулирует появление на свет новых теорий. Одной из ярких иллюстраций данного процесса является «жизненный цикл» теории демографического перехода.
Роль сравнительного метода в становлении теории демографического перехода. Глобальный процесс перехода от высокой к низкой рождаемости и смертности называют демографическим переходом. Иногда об этом процессе говорят как о первом демографическом переходе, поскольку при последующем развитии демографической теории появились понятия «второй демографический переход» и «третий демографический переход», рассматриваемые далее. Теория демографического перехода (ТДП) описывает первый демографический переход, предлагает объяснение его причин и используется при демографическом прогнозировании.
Подобно любой теории, ТДП не является простым обобщением эмпирических данных, она опирается на целый ряд социологических идей и концепций. К их числу относятся: противопоставление М. Вебером (1864–1920) традиционного и современного обществ; структурный функционализм Т. Парсонса (1902–1979), акцентировавший внимание на способности социальных систем к поддержанию равновесия; теории модернизации и вестернизации. Начало ТДП положили работы французского демографа А. Ландри (1874–1956) [Landry, 1934], американских демографов У. Томпсона (1887–1973) [Thompson, 1929] и Ф. Ноутстейна (1902–1983) [Notestain, 1945], а также социолога и демографа К. Дэвиса (1908–1997) [Davis, 1945], одного из наиболее известных представителей функционализма.
Своим появлением ТДП во многом обязана сравнительному методу. У. Томпсон [Thompson, 1929] разделил все страны на три группы: с высокой рождаемостью и смертностью; с высокой рождаемостью и снижающейся смертностью; с низкой рождаемостью и смертностью. В дальнейшем эта классификация была преобразована в схему, в соответствии с которой демографический переход включает четыре фазы:
1) наличие высокой рождаемости и смертности;
2) снижение смертности, сохранение высокого уровня рождаемости и за счет этого обеспечение быстрого роста численности населения;
3) снижение рождаемости и темпов роста населения;
4) фиксация низких уровней рождаемости и смертности.
ТДП предлагает пучок взаимосвязанных объяснений перехода от высокой к низкой рождаемости: усиление автономии личности и ее освобождение от норм, диктуемых традиционной общиной; способствующая этому урбанизация; ослабление роли церкви в регулировании вопросов брака и семьи; эмансипация женщин. Австралийский демограф Дж. Колдуэлл [Caldwell, 1976] также обратил внимание на то, что с переходом от традиционного производства к современному изменяется направление межпоколенного потока благ – теперь они движутся не от детей, работающих на полях, к родителям, а от родителей к детям. Заметное место в ТДП занимает гомеостатическое объяснение снижения рождаемости [Вишневский, 1982]. В соответствии с ним снижение смертности «включает» демографический гомеостаз – механизм восстановления равновесия, в результате действия которого рождаемость также начинает снижаться, темпы роста населения падают и нарушенное равновесие восстанавливается.
Согласно ТДП, демографический переход универсален, рано или поздно он происходит во всех странах мира. Одним из ее постулатов, не всегда, впрочем, явно формулируемым, является приоритет глобального по отношению к региональному. С позиции ТДП демографическое развитие отдельного региона определяется прежде всего глобальными демографическими закономерностями. Особенности демографического развития в стране или регионе остаются вне «сферы ведения» ТДП. История и география сливаются в ТДП в единую пространственно-временную линию: «сегодня» развитого мира – это «завтра» развивающихся стран, как полагают ее сторонники. Взгляд на демографическую историю России ХХ столетия с позиций ТДП представлен в работе [Вишневский, 2006].