Страница 19 из 45
Основными поставщиками актов официального толкования являются высшие судебные органы, наделенные специальными полномочиями на интерпретацию правовых текстов. В свою очередь, судебное толкование подразделяется на:
а) казуальное, т. е. осуществляемое при рассмотрении конкретного дела и только для него обязательное;
б) нормативное, которое дается по материалам изучения и обобщения судебной практики о правильности применения закона по определенной категорий дел в виде постановлений Пленума Верховного Суда.
Что касается юридической силы решений по конкретным делам, то в течение многих лет отечественная юридическая наука безоговорочно отрицала за ними способность служить источником права. Немногочисленные высказывания противоположного свойства поддержки не обрели.
В настоящее время активным сторонником прецедентного права является А. В. Наумов, который полагает назревшим вопрос о предоставлении судам права официально ссылаться в своих решениях на прецедент ВС РФ по конкретным делам наряду со ссылкой на применяемую уголовно-правовую норму и после такой ссылки.[34]
На большое значение прецедента обращает внимание и Н. М. Кропачев, отмечая, что «и ранее, и сейчас опубликованная судебная практика служит образцом для принятия аналогичных решений при описанных обстоятельствах всеми судами страны, поскольку в глазах судей ореол непогрешимости высших судебных инстанций в этих случаях застилает содержание уголовного закона». Поэтому «хотим мы того или нет, судебный прецедент – фактический источник уголовного права, поскольку именно он предопределяет в сложных ситуациях решения правоприменительных органов».[35]
По приемам (способам) различают грамматическое, систематическое и историческое толкование уголовного закона.
Грамматический способ толкования закона, называемый иногда филологическим, состоит в лексическом и синтаксическом разборе его текста, а также в уяснении значения и смысла употребляемых в законе слов, понятий и терминов.
Поскольку «с одной стороны, закон должен быть понимаем прежде всего так, как он написан, а с другой – мы всегда предполагаем, что законодатель знает язык, на котором он пишет, и что он пишет согласно с законами и правилами этого языка»,[36] большое значение для уяснения смысла написанного приобретает согласование слов в роде и падеже, употребление единственного или множественного числа, прошедшего или настоящего времени, используемая в законе пунктуация и т. п.
Другая разновидность грамматического толкования заключается в уяснении и разъяснении значения употребляемых в тексте закона слов, понятий и терминов посредством их этимологического анализа. Для этого приходится прибегать ко всевозможным языковым словарям и даже капитальным филологическим трудам.
Кроме того, имея в виду системно-правовую функцию уголовного права, не следует забывать, что в язык уголовного закона не могут не входить термины и выражения, содержание которых определено другими отраслями права. Потому более совершенным является систематическое толкование закона, для которого нужны не столько словари, сколько сборники нормативных актов различной отраслевой принадлежности.
Систематическое толкование – это уяснение смысла правовой нормы путем установления ее связей с другими нормами права. Данный способ основан на структурированности правовых текстов, благодаря которой смысл отдельной статьи правового акта может быть раскрыт только после обращения к системно связанным с нею другим статьям.
В зависимости от принадлежности сопоставляемых статей такое толкование может быть внутрисистемным и межсистемным.
Предлагаемое деление условно, поскольку многое зависит от того, что рассматривается в качестве системы, а что считается ее подсистемами. Но если взять за систему уголовное законодательство, то толкование на внутрисистемном уровне состоит в сопоставлении между собой различных уголовно-правовых норм.
Прежде всего такое толкование необходимо для уяснения уголовно-правовых предписаний ссылочного характера. Например, анализ ст. 127 УК (незаконное лишение свободы) невозможен без учета ст. 126 (похищение человека), поскольку диспозиция ст. 127 сформулирована следующим образом: «Незаконное лишение человека свободы, не связанное с его похищением».
К системному толкованию на межотраслевом уровне приходится прибегать всякий раз, когда мы сталкиваемся с бланкетными диспозициями. Оно имеет целью сопоставление уголовно-правовых норм с нормами иных отраслей права и установление таким образом места толкуемой нормы в системе актов действующего законодательства применительно к данному времени, месту и условиям.
Историческое толкование состоит в установлении содержания, смысла и назначения толкуемой нормы путем исследования конкретно-исторической обстановки ее принятия и выявления тех целей, ради которых она была принята. Для этого необходимо ознакомиться с законопроектами, объяснительными записками их составителей, материалами их обсуждения в комиссиях, с докладами о проекте закона и другими документами, которые позволяют сделать вывод о том, какие случаи законодатель намеревался предусмотреть в данной норме, а какие исключить.
По объему толкование может быть буквальным, ограничительным и распространительным. Первое соответствует точному тексту закона, второе – уже его, третье – шире. В результате сужения или расширения толкуемых признаков закон применяется к более узкому или широкому кругу случаев и лиц, чем это явствует из его буквального текста. Следовательно, как ограничительное, так и расширительное толкование вносят изменения в смысл уголовного закона, корректируя его.
Примером расширительного толкования является содержавшееся в одном из постановлений Пленума ВС СССР указание о распространении правил о необходимой обороне на задержание преступника.[37] Данное разъяснение настолько выходило за пределы буквального текста закона, что могло быть расценено в качестве указания о применении закона по аналогии. Последнюю, однако, следует все же отличать от распространительного толкования.
Примыкая к расширительному толкованию, аналогия не тождественна ему, ибо идет дальше, представляя собой применение к деянию, ответственность за которое прямо не предусмотрена, уголовного закона, устанавливающего ответственность за сходное преступление. Поэтому при толковании закона судья стремится уяснить волю законодателя, в случае же обращения к аналогии он сознательно применяет закон к ситуациям, которые законодатель не имел в виду. Но расширительное толкование сохраняет лазейку для «ползучей» (скрытой, завуалированной) аналогии.
Ограничительное же толкование, возможно, оправданно как временная мера на переломном этапе развития, когда в сложных условиях переходного периода идет ломка устаревших форм общественной жизни и сложившихся стереотипов. Во времена перестройки консервативной, не отвечающей требованиям изменившейся жизни нормативной системы неизбежно игнорирование отдельных ее элементов, сохраняющих формальную значимость, но потерявших социально-экономическое обоснование и противоречащих ведущей тенденции развития общества. В противном случае движение вперед зачастую просто невозможно.
Основная литература
Бойко А. И. Язык уголовного закона и его понимание. М., 2010.
Бойцов А. И. Действие уголовного закона во времени и пространстве. СПб., 1995.
Бойцов А. И. Выдача преступников. СПб., 2004.
Ильина А. И. Правила действия уголовного закона в пространстве (сравнительно-правовое исследование). М., 2012.
Коняхин В. П. Теоретические основы построения Общей части российского уголовного права. СПб., 2002.
34
Наумов А. В. 1) О судебном прецеденте как источнике уголовного права // Современные тенденции развития уголовной политики и уголовного законодательства / ред. колл. С. В. Бородин и др. М., 1994. С. 31–32; 2) Судебный прецедент как источник уголовного права // Российская юстиция. 1994. № 1. С. 11; 3) Уголовное право. Общая часть. Курс лекций. М., 1996. С. 108–109.
35
Кропачев Н. М. Уголовно-правовое регулирование. Механизм и система. СПб., 1999. С. 208–209.
36
Таганцев Н. С. Русское уголовное право. Лекции. Часть общая. В 2 т. Т. 1. М., 1994. С. 90.
37
Постановление Пленума ВС СССР от 16 августа 1984 г. «О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общест венно опасных посягательств» // БВС СССР. 1984. № 5. С. 5, 10.