Страница 27 из 28
— Ваш сын наслал на всех нас страшную беду… — сквозь зубы процедила мать Хосока и убитого Чонгука. Она тоже плакала, плакал и ее муж, но он делал это по-мужски — про себя, не показывая своих внутренних слез. — Надеюсь, его повесят.
— Да как Вы можете такое говорить?! — взмолилась Джиен. — Вы же мать, Вы должны понять!
— Я потеряла сына. Вас ждет та же кара, — эти слова были подобны проклятию и разразились громом в судебном зале.
Родители же Нам Суен молча сидели и обнимали друг друга. Казалось, что у них нет сил даже на то, чтобы просто говорить. Они испепеляли глазами Тэхена и его мать, мысленно желая им только самое плохое — это читалось по их увядшим, бледным лицам.
— Тишина в зале суда! — прикрикнул один из судей, стукнув молотком по столу. — Проведите преступника в кабину.
Охранник мягко подтолкнул Тэхена в нужную сторону. Парень не мог оторвать глаз от матери, но когда ощутил еще один толчок — более грубый, то опустил голову и прошел на свое застекленное место. Все смотрели на него убийственно, злобно, яростно, ненавистно, пренебрежительно, и это очень ранило и унижало, но лишь одна пара глаз продолжала смотреть на него с любовью — теплый, родной взгляд матери, которая никогда не предаст и всегда будет отстаивать права своего сына, даже если тот убил человека и стал врагом некогда близких людей.
— Идет слушание по делу номер триста сорок шесть. Убийство по неосторожности, бегство и попытка скрыться от властей. Прошу всех сесть.
Трое судей, которые восседали за огромным, длинным столом, надели очки, раскрыли папки и велели начать разбирательство. Секретари приготовились записывать, свидетели — давать показания, а прокурор — выдвигать обвинения и предоставлять улики, доказательства. Тэхен не понимал, к чему все это, ведь он сам во всем признался. Можно же сразу посадить его в тюрьму, но процесс должен быть формально оформлен и зафиксирован.
— Прокурор, прошу, — судья кивнул, и мужчина в строгом костюме подняла со своего места.
— Где Вы были второго августа в шесть часов вечера? — обратился он к Тэхену.
— В шесть часов вечера я был еще у себя дома. После звонка от Нам Суен я отправился к ней домой и увидел, что ее молодой человек, Ли Чжун, избивает ее.
— Вы заступились за девушку, верно?
— Да, так и было. Во время драки с Чжуном я ударил его бутылкой по голове, и он скончался.
— Вот та самая бутылка с Вашими отпечатками, господин Ким Тэхен, — прокурор достал прозрачный пакет, в котором находилась разбитая и окровавленная бутылка, и передал ее судьям для рассмотрения. — Значит, убийство было совершено по неосторожности? Вы оборонялись?
— Совершенно верно.
— Тогда почему же Вы сбежали? Вы бы могли написать заявление в полицию, расписать факты.
— Я испугался, струсил. Называйте это как хотите.
— Вы понимаете, к каким бедам привел Ваш испуг? Нам Суен повесилась, неизвестные лица девиантного поведения, которых мы сейчас ищем, ворвались в дом Ваших друзей и убили Чон Чонгука. Трое людей лишились жизней.
— Да, я понимаю и очень сожалею… Вы даже не представляете, насколько, — Тэхен оглядел родителей Чонгука и Хосока, родителей Суен и взглядом попросил у них прощения, но они были непреклонны.
— Вы правы, не представляю. Нельзя заглянуть в душу человека, — прокурор прокашлялся и глянул в свои бумаги. — Господа уважаемые судьи, мы будем вызвать свидетелей? Или в этом нет необходимости?
Судьи склонились друг к другу и шепотом начали переговариваться. Их лица были хмурыми, сосредоточенными и напряженными. Они то кивали, то что-то записывали, то смотрели в записи и даже иногда поглядывали на Тэхена, который позеленел от волнения.
— Если подсудимый признался во всем, дал чистосердечное признание и изложил все детали в подробностях, то мы думаем, что можно обойтись без показаний свидетелей. Только при их согласии. Может, кому-то есть что добавить?
В зале повисла тишина. Конечно, судьи могли выслушать каждого свидетеля, но никто в этом не видел смысла. Все скажут одно и то же — то же, что изложили в письменном виде; то же, в чем признался Тэхен самостоятельно. Никому не хотелось прогонять неприятную тему по сотому кругу, все желали поскорее насладиться вынесением приговора для преступника и сбежать из места, где воздух пропитан тяжелой атмосферой.
— В таком случае… — судья, что сидел по центру, поправил очки и принялся читать. — Убийство, совершенное по неосторожности в оборонительных целях, и чистосердечное признание могли бы смягчить приговор, но бегство и попытка скрыться от властей и грядущего наказания отягощают его. Нам нужно удалиться до вынесения приговора. Просим сохранять тишину и покой до нашего возвращения.
Судьи забрали бумаги с показаниями свидетелей и самого преступника и покинули зал, скрывшись в отдельной комнате, где должно было состояться совещание по поводу вынесения приговора.
Как и было велено, пока судьи решали, какую же меру наказания применить к преступнику, все сидели молча и лишь переглядывались. Тэхен смотрел только на свою мать. Он видел в ней спасение и любовь, которые были ему сейчас так необходимы. Он видел в них Анастейшу, ведь только она могла так же ласково на него смотреть. Две женщины, которые так много для него значат… И обеих он больше никогда не увидит. Или увидит, но спустя много-много лет. Если Джиен и не откажется от него, что вполне естественно и разумно, то Стейша может остыть и забыть.
— Всем встать! Оглашение приговора! — судьи вошли в помещение, и послышался грохот стульев. Все присутствующие поднялись со своих мест и в ожидании замерли. Тэхен покрылся потом и мурашками. — При рассмотрении статьи сорок первой Уголовного кодекса Республики Кореи о видах наказания, статьи пятьдесят первой об обстоятельствах и мотивах, статьи пятьдесят шестой о порядке применения отягчающих и смягчающих обстоятельств…
Пока судьи перечисляли все статьи Уголовного кодекса, кажется, прошла целая вечность. Это затянулось на несколько тяжелейших минут. Тэхен не мог слушать монотонный и сухой голос, который вторил номера статьей. Ему было одновременно и жарко, и холодно. Он хотел получить свое наказание и уйти прочь отсюда. Еще эти чертовы наручники… И ожесточенные взгляды.
Наконец судьи подошли к финалу своих речей:
— Исходя из всего вышесказанного мы приняли следующие меры. Суд постановил признать виновным Ким Тэхена в совершении преступления и назначить ему наказание в виде лишения свободы сроком на пятнадцать лет. Приговор окончательный и обжалованию не принадлежит.
Вот и все. Пятнадцать лет — таков его срок. Ровно пятнадцать лет ему придется просидеть в месте, где люди теряют всякую надежду на процветание, где балом правят страх, ужас и отчаяние, где творческий человек бесследно пропадет и превратиться в мрачного тюремщика. Ким Тэхен отправится в тюрьму и проведет там лучшие годы своей жизни за то, что заступился за девушку, которую когда-то любил. Будьте осторожны со своими чувствами — они могут стоить слишком дорого.
Анастейша выполнила просьбу Тэхена и отнесла его рукописный роман в издательство. Вернее, она носила эту работу по многим издательствам, но везде ей приходилось принимать со слезами на глазах безразлично брошенные отказы. Никто не хотел печатать слезливый роман молодой девчонки, которая была похожа на отчаявшуюся и посредственную «писаку». Может быть, если бы сам Тэхен предложил его издать, то ему дали бы зеленый свет, но… Но однажды утром ей позвонили.
— Анастейша Леннон?
— Да, слушаю.
— Вас беспокоят из издательства «Red Pen». Мы прочитали Ваш роман и хотели бы его опубликовать. Сможете подъехать к нам в офис?
Роман настолько пришелся читателям по вкусу, что тиражи увеличивались не по дням, а по часам. Проданных экземпляров становилось все больше и больше. Книги сметали с полок как горячие пирожки, публика была в полном восторге. Повсюду рекламировали этот успешный роман. Его скачивали через интернет, покупали в магазинах, передавали из рук в руки, цитировали на всевозможных ресурсах и даже переводили на иностранные языки, чтобы читателей становилось еще больше. Жаль, что Тэхен узнает об этом только через пятнадцать лет и не сможет присутствовать на самом горячем пике славы своего произведения, но в мыслях он догадывался, что Анастейша справится с задачей и сможет продвинуть его детище. Он верил в нее и в свой роман.