Тариф На Счастье

Тэхен плевался такими едкими словечками, как «сука» или, например, более мощное — «мразь», сжимая в руке бумажку, где черным по белому были расписаны его долги за учебу и отсутствие без уважительной причины. Интересно, а считается ли уважительной причиной банальное нежелание и, будем честны, лень? Ему было куда приятнее закинуться таблетками, схватить Стейшу в охапку и проваляться с ней целый день в постели, периодически целуя ее то в выступающую ключицу, то в пятку. Где-то на периферии его сияющего сознания зыбко смеялись Гук и Кэт, он даже слышал, как они целуются, и улыбался, ведь счастье его друзей — его счастье.

Он не знал, где найти деньги. Он не знал, успеет ли заполнить кричащие пробелы шуршащими бумажками и засунуть в самую глотку квитанцию об оплате этой «суке из деканата». Тэхен знал, что без высшего образования сейчас он максимум годен на главную роль человека в вечно заполненном театре голодающих людей, чьи слова были кратки, но знамениты на весь мир: «Свободная касса!». Не ради свободной кассы он учился… первые два года. Но учился же, верно? Дальше как-то не заладилось, дальше как-то появились новые друзья, новая девушка, новые вариации получения удовольствия, граничащего с истошными криками и мольбами, когда на него не хватало средств. Люди всегда расставляют приоритеты неправильно, но осознают это слишком поздно. Не скрипящий на деснах порошок позволит ему в будущем обеспечивать себя и семью, которая обязательно появится, зато он позволит этому будущему рассыпаться в такой же порошок.

Дома Тэхена ждал Чонгук. «Девочки решили прошвырнуться по магазинам, набрать тряпок на вечеринку», — пояснил господин Чон, загружая на ноутбук жесткую порнуху и предлагая другу посмотреть вместе. «Белоснежка со скромной единичкой и семь черных гномов с хуями больше, чем они сами», — продолжал пошлить все тот же господин, открывая бутылек с таблетками.

И пока дражайшие господа ржали над тем, как здоровенные мужики заваливали девчонку-бедняжку (или счастливицу?) на койку, чтобы во всех позах показать ей, чем может обернуться простота и наивность, их дамы спокойно прогуливались по магазинам, с огромным, как достоинство одного из сказочных гномов, удовольствием примеряя все новые и новые наряды. В самом деле, зачем она пустила к себе переночевать заблудившихся странников?

— Меня могут вышвырнуть из универа.

Тэхен отпил прямо из горла бутылки дешевый коньяк, передавая смердящее пойло лучшему другу. Тот не стал отставать и тоже влил в себя золотистую отраву, сначала задержав ее во рту, а после ощутив прилив не просто тепла — жара во всем теле. Чонгук зажмурился и выдохнул, испортив свежий воздух, поступающий из окна, запахом спирта.

— Да? Херово… Что делать будешь? — Чонгук шмыгнул носом и весело усмехнулся. — Интересно, в нее войдет сразу два?

Тем временем миловидная Белоснежка, охотно раздвигая ноги словно бабочка, распахивая трепещущие крылышки, пошло стонала и выкрикивала знакомые всем «Да, еще! Глубже, прошу, не останавливайся!». Только вот кому были адресованы столь желанные слова — неизвестно. И крошка забыла о поговорке, в которой говорится, что семеро одного не ждут. До ее оргазма никому не было дела.

— Я не знаю. У Стейши скоро день рождения, я откладывал на подарок, но блять… — Тэхен отвернулся и сморщился, когда струя белой спермы выстрелила на манер пенящегося шампанского в Новый год.

— Такую блядь еще повстречать надо, — согласно кивнул Чонгук, в душе понимая, о чем говорил его друг, но не мог же он не соригинальничать?

— Ты меня не слушаешь.

— Чувак, ты можешь занять у меня денег, — Чонгук оборвал надрывистые стоны Белоснежки и в момент кульминации захлопнул ноутбук. Теперь все его внимание было намертво приковано к грустному принцу Киму. — Или давай сделаем подарок от нас троих? Бабки не отдавай, мы одна семья.

— Нет-нет, исключено, я сам что-нибудь придумаю, просто… захотел поделиться.

Тэхен виновато улыбнулся, как будто не знал, что Чонгук всегда его выслушает, поймет и поддержит, даже если разбавит эту бочку с идиллией мужской дружбы ложкой едкого сарказма, да еще и приправит острой шуточкой, чтобы есть было не так скучно. Не в его правилах было принимать блюда такими, какими они были, он обязательно хотел добавить своих штрихов, и все равно, хуже он делал или лучше. Главное — сам; главное — не как у всех.

— Когда там вечеринка? В субботу? — Ким подошел к окну и закрыл его, так как ему не нравилось, когда холодный ветер щекотал его ноги, которые практически всегда страдали от отсутствия обуви.

— Ага, уже завтра, — Чон снова раскрыл ноутбук и продолжил жадно пялиться на разворачивающуюся на небольшом экране групповуху. — Джун и Юнги приедут. Помнишь их?

Тэхен помнил их, конечно же, помнил. Разве можно забыть людей, которые всегда привозили отличный товар и денег брать не хотели? «По-братски, угощаю», — говорили они, вручая драгоценные сокровища прямо в дрожащие руки. Ну а дальше… дальше гонки, катание с горок, заразительный смех, и все это в выдуманной стране «Кайфоландия», где каждый мог почувствовать себя королем, а приглашенные девушки — сказочными феями в коротеньких платьицах, которые было так удобно снимать.

***

Домашние феи местных королей вернулись поздно вечером. Шурша пакетами и перешептываясь между собой, они стояли в прихожей и стягивали с уставших ног обувь, кидая ее в кучу остальных туфель/ботинок/кроссовок. Любимые мужчины уже спали, прислонившись головами друг к другу, и не заметили, как их женщины во всей красе вплыли в гостиную. На полу валялась пустая бутылка, из горлышка которой все еще стекали редкие золотистые капельки, на животе Чонгука покоился закрытый ноутбук, таивший в себе досмотренный-таки до эпичного конца фильм для взрослых с детским подтекстом, а Тэхен, державший в руках уже пустую баночку, дергался во сне. Видимо, пытался догнать ту суку из деканата. Только вот где квитанция, которую предлагалось засунуть в самую глотку — точно так же, как в фильме, только в женский рот попадали иные предметы, более толстые и длинные?

— Они такие щеночки, когда спят, — Стейша юркнула к Тэхену между ног, устраиваясь на полу. Она положила голову ему на колено и счастливо улыбнулась.

— Ага, слюнявые и дурно пахнущие, — фыркнула Кэт, которая, между прочим, очень любила собак, только настоящих, а не этих, пьяных и накаченных наркотой. — Давай будить их.

— Зачем? Пусть отдыхают, смотрят добрые сны.

Анастейша, которая всегда отличалась ранимостью и добротой, потерлась носом о внутреннюю сторону тэхеновского бедра, а после все с той же улыбкой на лице посмотрела на Кэтрин. Та погрузилась в собственные мысли, и решив никого в них не впускать, повесила огромную неоновую табличку «Не влезай! Убьет!». Но Стейша влезла. Ей всегда можно было больше, чем остальным, потому что любовь. Странная, необъяснимая и немного неправильная любовь. Девочки в детстве обнимаются и держатся за руки. Становясь старше, девочки понимают, что так приятнее и правильнее (!) вести себя с мальчиками, но Анастейша продолжала виснуть на Кэтрин и жаться к ней, а та и не возражала. Наоборот, Кэт охотно льнула к любимой подруге и млела от ласк нежных рук, порой и губ. Тэхен никогда не был против и с улыбкой невинного ребенка наблюдал за девушками. Чонгук хоть и раздражался демонстративно, лишь бы внимание привлечь, но тоже, ведомый особыми чарами, упивался картинами, написанными водянистой акварелью.

— Что думаешь насчет гладильных досок? — внезапно спросила Стейша, таки сорвав предупреждающую табличку с запертой на замок души Кэтрин.

— От Тэхена заразилась? — прыснула та, переодеваясь в домашние штаны.

— Нет, серьезно, давай проведем аналогию.

Анастейша повернулась лицом к подруге и положила голову туда, где сосредотачивается все то мужское, что было в Тэхене. Он стал пробуждаться от приятного касания и когда увидел светлую макушку, заулыбался и хорошенько потянулся, глядя одним глазом на переодевающуюся шатенку. Чем не мартовский кот? Правда, на дворе был апрель, но не столь важно.