Страница 62 из 82
Доктор Харпер долго не навещал меня после нашей последней встречи, когда он сообщил мне, что Джейн выписали. Интересно, почему она не передала мне никакой записки? О таких новостях надо предупреждать, особенно тем людям, которые тебя любят и хотят построить с тобой будущее, даже если оно и фантомное. Я стоял на краю высокой горы, с которой меня вот-вот сбросят в бурлящий океан неизвестности. Меня ждали острые подводные камни, хищные рыбы, ядовитые растения и бесконечные штормы. Волны будут швырять мое тело о скалы, точить его, пока я не стану безвольным и равнодушным к происходящему. Я помнил те дни, когда мы сидели в изоляторе, затем в тюрьме. Это было всего лишь несколько дней, а мы уже настрадались, так что же будет, когда мне вынесут окончательный приговор, наденут форму и посадят к паре заключенных, которые наверняка отыграются на мне, как на новичке, по полной программе? От подобных мыслей на моей коже выступали мурашки, а по спине туда-сюда бегал волнующий холодок. Оставалось совсем немного, и паника выпускала острые когти, чтобы вонзиться ими в мою плоть.
Все же мне удалось найти нормального собеседника среди молчаливого театра теней. Им оказался пожилой мужчина по имени Кристоф Гюнтер. Он был немцем, давно иммигрировавшим в штаты. В обед мы разговаривали о литературе, политике и истории, а по вечерам играли в шахматы. У него было раздвоение личности: второй личностью был некий Джонни — неунывающий весельчак и проныра. Из-за него Кристоф регулярно попадал в неприятности, и именно в этой клинике ему помогли избавиться от сего недуга. Я, в свою очередь, тоже открылся Кристофу и рассказал о своей болезни. Рассказал о каждой личности, о том, как меня лечили. Рассказал о Джейн. «Я понимаю, каково осознавать, что больше никогда не увидишь свою любовь», — сказал Кристоф. — «Я вдовец. Моя жена погибла по вине пьяного полицейского, который сбил ее на машине. Поэтому во мне и родился этот Джонни, чтобы я окончательно не сошел с ума от боли и грусти». Я в очередной раз убедился, что мозг человека та еще неизученная загадка… Наш организм заботится о нас с поразительным рвением, желая защитить нас всевозможными путями, даже если эти пути приводят нас совсем не туда, где бы мы хотели оказаться. Я, как и многие другие пациенты, оказались здесь, в стенах лечебницы для душевнобольных. Временами забота может навредить, поэтому стоит сто раз подумать, прежде чем оказывать услуги, о которых вас не просили.
С уходом Джейн из моей жизни и надвигающейся волне опасности в виде правоохранительных органов с решеткой в руках мне стали регулярно сниться кошмары. Я просыпался в холодном поту, кричал во сне, возился на кровати и иногда даже падал на пол, зарабатывая очередной синяк или шишку. Пришлось прибегнуть к помощи местных врачей, попросив у них успокоительное и снотворное. Каждую ночь перед сном я разглядывал бело-желтые пилюли и красные капсулы, вертя их в ладонях, и боролся с искушением «случайно» заглотить лишнюю порцию, но страх брал надо мной власть, заставляя выпить столько, сколько нужно, и смиренно лечь в кровать.
Наши посиделки с Кристофом разбавляли мои серые будни, привнося в них пусть и тусклые, но все же разноцветные мазки. Я с интересом слушал рассказы о его молодости, как он работал на заводе, как познакомился с женой, как они ходили на танцы и какая романтика витала между ними. Моя душа рыдала навзрыд, ведь я никогда не испытаю всей сладости конфетно-букетного периода, да и вообще любые отношения теперь были для меня перечеркнуты тюремной решеткой. Я мог только лишь фантазировать, но эти фантазии делали мне невыносимо больно. Порой хотелось плюнуть на все, дождаться удобного момента и под покровом ночи сбежать из клиники, разыскать Джейн и жить вместе с ней до глубокой старости, чтобы я расчесывал ее седые волосы, а она укрывала мои ноги шерстяным пледом. Нам приходилось бы скрываться, но я был готов ради нашей любви жить ограничениями. Джейн, видимо, была не готова, поэтому молча выписалась и покинула меня навсегда. Ни адреса, ни телефона, ни простого сообщения… Она не оставила после себя ничего — только глубокий нарыв, где корежились от боли чувства, надежда и истоптанные мечты. Все сгорало, превращаясь в пепел, который оставалось только пустить по ветру, а свежую рану щедро облить спиртом и заклеить пластырем, чтобы не болела.
Месяц тянулся долго, выматывая меня каждый день, но все же плавно подходил к своему завершению. Каждый цикл имеет начало и конец, каким долгим они ни был бы. Все, что когда-то началось, когда-нибудь обязательно закончится. Ничто не вечно под луной, а мне осточертело каждую ночь, полную загробного одиночества, выть на нее, подобно одичавшему зверю, который бросается на людей, лезет на стену и тихо, жалобно скулит. Доктор Харпер сообщил, что послезавтра меня переведут обратно, а через неделю ко мне на встречу приедут Кортни Джексон и Гвен Ли. Услышав до боли в груди знакомые имена, я прочистил внезапно пересохшее горло, почувствовал, как вспотели мои ладони, а сердце забилось настолько быстро, что я инстинктивно положил руку туда, где оно находилось под многочисленными слоями защиты.
— Это значит, что меня скоро заберут отсюда? — спросил я у доктора, который смотрел на меня грустными глазами.
— Да… — Уильям поджал губы, спрятал руки в карманах халата и переступил с ноги на ногу, как нашкодивший школьник. — Но надо искать и хорошие стороны. Ты вылечился, Тэхен, ты полностью здоров. Наш курс лечения принес свои плоды. Теперь ты полноценная личность, и пребывание в корпусе особой тишины закрепило результат.
— Закрепило результат… — я усмехнулся и сел на кровать, взволнованно кусая нижнюю губу. Мне хотелось броситься на Харпера и умолять его не отдавать меня на съедение волкам в форме, но разве я мог? — Док, буду откровенен. Мне чертовски страшно отправляться в тюрьму… Я остался совсем один. Мать не хочет меня видеть, Джейн убежала в свободную и счастливую жизнь. Кто меня будет ждать, защищать? Кто встанет на мою сторону? Я думал, что смогу посмотреть в лицо своим страхам, но я боюсь. Я… я не хочу гнить за решеткой.
— У тебя есть хорошие адвокаты, которые будут биться за тебя до последнего. Может, все образуется, и тебя оправдают, — доктор Харпер положил руку на мое плечо и постарался улыбнуться. — Главное, что ты здоров.
— Главное, что я здоров, — поднимая взгляд на доктора, я выдавил из себя жалкое подобие улыбки и кивнул головой. — Спасибо Вам. Если бы не Вы, я не смог бы стать Ким Тэхеном.
— Я всего лишь делал то, что должен был. Это моя работа, это мой долг. Поверь, я на твоей стороне, и если будет нужно, обязательно дам показания в твою защиту.
— И за это я Вам очень благодарен.
— Отдыхай, Тэхен, и пока ни о чем не думай. Надо верить в лучшее, — с этим словами Уильям похлопал меня по спине, вышел из комнаты и тихо прикрыл за собой дверь.
Верить в лучшее… Всю жизнь я только этим и занимался и в итоге оказался в клинике для душевнобольных, откуда меня скоро переведут в тюрьму. Ну и куда меня эта вера привела?
В одиночестве, которое разрослось до масштабов вселенной, я зарылся под одеяло, закрыл глаза и постарался убедить себя в том, что пока что я в полной безопасности, что меня никто не тронет, что я все еще в своей палате, где мне ничего не грозит. Самообман штука хорошая и временами даже полезная. Мне удалось представить, что я нахожусь в бесконечном космическом пространстве: вокруг раскидывались бескрайние полотна бархатной ночи, политые искрящимся серебром звезд, я плыл среди них и ни о чем не беспокоился. Знакомый женский голос тихо пел мне песню:
Я знаю, это правда, что все благодаря тебе.
И если я все преодолею, то только благодаря тебе,