Страница 48 из 82
Здесь, в палате, в клинике, где Тэхен проходил лечение, он почувствовал себя по-настоящему счастливым. Никогда прежде он не мог позволить себе вот так спокойно посидеть с девушкой, поболтать с ней ни о чем и обо всем, угостить ее сладостями и вдоволь посмеяться над глупыми шутками и милейшей ситуацией, в которой он оказался. Благодарность, которую испытывала Джейн по отношению к Тэхену, была взаимно, ибо он так же был ей благодарен просто за то, что она была рядом. Он обрел не просто друга, а девушку, которая стала ему настолько близка, что сердце начинало трепетать, а душа заливалась теплым и ярким светом. Кормление Джейн показалось Тэхену самым интимным моментом, который только мог быть в его жизни. Они сидели на кровати, обсуждали все, что приходило им в головы, рассказывали друг другу свои истории и удивлялись, как они похожи. И Тэхен, и Джейн настрадались в детстве и подростковом возрасте и столкнулись в месте, где им обещали помочь. Они пообещали друг другу, что после выздоровления продолжат общение и будут регулярно встречаться, но Тэхен снова промолчал про предстоящее судебное разбирательство, после которого его ждала тюрьма. Тюрьма… Это слово до того пугало парня, что даже произнося его мысленно, он покрывался мурашками, а по спине бежал пугающий холодок, но он решил, что раз пока он на свободе и может наслаждаться голубым небом над собой, то нужно пользоваться моментом и жить, просто жить.
— Мне нужно писать отчеты доктору Харперу, — Тэхен вытер губы Джейн салфеткой, встал с ее кровати и переместился за свой стол возле окна.
— Да, конечно, не буду тебе мешать, — девушка влезла в тапочки, набросила на плечи халат и тихонько вышла из комнаты, нечаянно споткнувшись в коридоре.
Тэхен стряхнул крошки со своей футболки, достал бумагу, ручку и стал писать все то, что происходило на его глазах и в его голове…
Отчет 1
Уважаемый доктор Харпер! Это мой первый отчет в лице трех личностей, которые стали одной полноценной. Мне нравится по-новому ощущать свое тело. Я стал видеть окружающий мир и людей в ином свете. Раньше во мне сидела вечная меланхолия, к которой я привык, а сейчас во мне закипела жажда жизни. Спасибо Вам за это!
Сегодня мы гуляли с Джейн в парке, а потом я купил ей пирожные в кондитерской, в которую Вы разрешили мне выйти вместе с санитарами. Они, кстати, оказались хорошими ребятами, и мы даже подружились! Сладости понравились Джейн. Она попросила, чтобы я покормил ее, и я это сделал с большим удовольствием. Знаете, она с каждым днем нравится мне все больше и больше. Я чувствую в ней… себя? Поддержку, опору, понимание. Мы должны были найти друг друга, и мы нашли. Я очень рад, что нашел в клинике девушку, которой смог открыть свое сердце. Не уверен, но мне кажется, пройдет время, и я смогу в нее влюбиться. Может ли человек любить в стенах больницы? Нет, не так… Может ли вообще сумасшедший любить? Я знаю, что со мной творились странные вещи, и назвать меня нормальным трудно, поэтому и задаюсь подобным вопросом. Мое сердце, оно открыто для любви? Или же во мне сидит патология, которая исказит то прекрасное чувство, которое восхваляли Шекспир, Гюго, Грин? Мне страшно, доктор, не только за себя, но и за Джейн. Возможно, я бегу вперед паровоза, и нужно просто расслабиться. От судьбы не спрячешься, так ведь? Даже если построишь непробиваемый бункер, когда-нибудь в него просочится крошечный лучик света. Моя броня не настолько крепка, поэтому и пытаться даже не стоит.
30 марта
Отчет 2
Сегодня был прекрасный день, доктор Харпер. Он был не только приятным, но еще и полезным. На групповых занятиях по психологии человека я узнал, почему нам снятся сны и что они значат. Хоть врачи до конца не могут изучить это явление, полученных знаний уже достаточно, чтобы иметь представление о нем. Я владею достаточной информацией об анатомии человека, но сновидениями никогда прежде не увлекался и очень сожалею об этом. Мне всегда казалось, что это лишь работа нашего мозга, проекция увиденного, воспоминаний и мыслей, но оказалось, что это нечто больше, чем просто наука и медицина. Это целый мир, ведь некоторые люди видят пророчества, вещие сны. Я вспомнил, как в детстве мне часто снились доктора.
Нам с Джейн разрешили прогуляться вокруг клиники, но строго под присмотром одного из докторов. Он следовал за нами, чтобы не мешать нашему разговору, и я ему благодарен за это. Мы держались с Джейн за руки, дышали свежим воздухом и просто наслаждались маленькой переменой в наших переплетающихся жизнях. Перед уходом обратно в клинику я купил ей воздушный шарик у продавца с тележкой. Мы загадали желание и пустили его в небо. Я почувствовал себя ребенком, как будто… Чонгук вышел на свет.
Вечер после ужина я провел в библиотеке, желая узнать побольше о любви. Нет, я не погрузился в чтение бульварных романчиков или великой литературы. Я набрал учебников по медицине и психиатрии и погрузился в приятно пахнущие страницы, исписанные черным ровным текстом. Любовь — результат интенсивной работы гормонов. Дофамин, серотонин, адреналин, эндорфины, окситоцин и вазопрессин. Дофамин создает предвкушение приятных событий, заставляя стремиться к их осуществлению. Серотонин отвечает за наше удовольствие, поднимает нам настроение, и поэтому, когда мы влюблены, мы порхаем, словно бабочки, над цветочными полями. Адреналин поднимает наш жизненный тонус, приумножая силы и желание совершать подвиги. Эндорфины — гормоны удовлетворения, а окситоцин и вазопрессин формируют ощущение нежности и привязанности к объекту вожделения. Все довольно-таки просто… Неужели любовь — это всего лишь шесть гормонов? Со стороны логики я в это верил, со стороны этики — нет. Фредерик Бегбедер утверждал, что любовь длится три года. Срок действия перечисленных гормонов был равен трем годам. Я задумался…
31 марта
Отчет 3
Регулярное прохождение психологических тестирований является неотъемлемой частью лечения, и сегодня я ходил к доктору Уайт. Она лично захотела пообщаться со мной, посмотреть, в каком я нахожусь состоянии, и оценить работу доктора Харпера. Мы давно с ней не встречались вот так, чтобы поговорить с глазу на глаз в ее кабинете, разве что изредка пересекались в коридорах и обменивались парой типичных фраз. Доктор Уайт была рада меня видеть. Мы обнялись, немного поболтали ни о чем и приступили к тесту Роршаха. Я понял, в чем его суть: доктору важно понять не то, что ты видишь в пятнах кляксы, а как ты это видишь — целую картинку или набор объектов; движутся они или находятся в состоянии покоя; скрывается ли для тебя там некая история или обыкновенный предмет, вырванный из твоего воображения. Оливия Уайт отметила, что показания на данный момент отличаются от тех, которые были в наши первые встречи. «Это плохо?», — спросил я. На что она ответила, мол, нет, наоборот, виден заметный прогресс. Ушел я от нее в приподнятом настроении. Что ж, если благодаря методике доктора Харпера я движусь в гору, а не падаю вниз, то можно быть спокойным.
Джейн в этот день нездоровилось. Она пролежала в кровати до самого вечера и не пришла ни на одно занятие. Без нее мне было тоскливо и одиноко, хотя вокруг меня постоянно мельтешили доктора и другие пациенты. Мы разговаривали, делились жизненными историями, но я не горел желанием вдаваться в те подробности, о которых знала только Джейн. Когда я начинал разговор о ней, все косо смотрели на меня, и я видел в их взгляде то ли насмешку, то ли осуждение. Ко мне пришел вывод: даже здесь, в стенах клиники, люди испорчены влиянием духа современной эпохи. Они, я был уверен, думали, что мы стали любовниками, и вывернули нашу светлую дружбу своей богатой фантазией.
Вернувшись в свою комнату после ужина и вечерней прогулки, я предложил Джейн сходить со мной в библиотеку (мозг срочно требовал подпитки), но она отказалась и попросила просто полежать вместе, что я и сделал с огромным удовольствием. У меня из головы не выходили лица пациентов, которым я рассказал о своих отношениях с Джейн. Из-за этого стало неловко обнимать ее, я почувствовал смущение, коим страдают влюбленные, находясь рядом с тем, перед которым испытывают особый трепет, но попытался убедить себя в том, что в наших объятиях нет ничего вульгарного.