Я не Ким Тэхен

— Если так рассуждать, то все мы отличаемся друг от друга, — вступилась Джейн. — Ты, например, рыжая, а я — русая. Тэхен кореец, а мы — американцы. Так что же с того?

— Ты прекрасно поняла, о чем я толкую, Джейн, — сморщилась медсестра. — Не включай великого философа. Тебе не идет.

— А может, Джейн сама будет решать, что ей идет, а что нет? — тон Тэхена изменился. Теперь юноша говорил жестким, хриплым голосом, а его глаза приобрели оттенки искрящейся ярости, которая срочно искала выход. Он посмотрел на женщину, стиснув кулак. — Раз девушка умна, то чего же ей стыдиться? Или же Вы просто завидуете тому, что она молода и сообразительна, а Вы к своим годам не поднялись выше обыкновенной медсестры, которой приходится возиться с недалекими придурками?

Джейн испуганно вжалась в стул, поднимая плечи и обнимая себя руками, а униженная и оскорбленная медсестра только лишь фыркнула и ушла, бросив напоследок фразу, которая заставила Тэхена опустить голову и стиснуть зубы. «По крайней мере, я дружу с головой и живу нормальной жизнью». Сокджин и Намджун поначалу не поняли, откуда в них проснулась столь бурлящая агрессия, а после догадались, что с ними попытался соединиться Юнги, но у него так ничего и не получилось, потому что стоило медсестре уйти, как Тэхен вернулся в свое прежнее состояние — спокойствия и легкости.

— Прости, он… я не хотел тебя напугать, — Тэхен извинился и попытался дотронуться до пальцев Джейн, но та отдернула руку и покачала головой.

— Все нормально.

***

Перед сном Тэхен читал работу Зигмунда Фрейда «Психология бессознательного». Он взял эту книгу из библиотеки и обещал вернуть в целости и сохранности через неделю, но поняв, что ему потребуется больше времени на понимание, решил читать и по ночам тоже, чтобы успеть сдать книгу в срок. С появлением Сокджина в жизни Намджуна он стал иначе смотреть на многие вещи и теперь понимал и толковал их в несколько ином свете. Ему приходилось дольше осознавать написанное и бороться с желанием забросить начатое, чтобы заняться более интересным делом, но силу интеллекта еще никто не отменял, как и существование других личностей, а они все еще имели право выхода. Чимин дождался, когда Тэхен уснет, и вышел на свет. В полночь его ждала Пенелопа в прачечной, и он не собирался упускать столь лакомый кусочек, ведь его тело истосковалось по близости с женщиной. Чимин буквально сгорал от желания ощутить упругость и мягкость груди, тепло бархатной кожи, впиться в сочные губы и потеряться в узости и влажности пылающего естества. Его фантазия настолько разрослась, что он нетерпеливо вскочил с кровати, и не глядя на Джейн, дабы уберечь себя от ненужного соблазна, пулей вылетел из палаты. Он не знал, где находилась прачечная, и решил довериться своим инстинктам. Чимин минут двадцать бродил по клинике, то спускаясь вниз, то снова поднимаясь вверх, блуждал по пустующим коридорам, но в итоге ему-таки удалось найти то, что он так жадно искал. Пенелопа его не обманула — девушка стояла возле двери и весело играла с поблескивающим ключиком. Завидев парня, она расплылась в ехидной улыбочке и поманила его к себе.

— Я так ждала, — горячо зашептала она, когда парень прижался к ней и оплел руками в чувственных объятиях. — Пойдем скорее, иначе я наброшусь на тебя прямо здесь.

Пенелопа быстро открыла дверь и потащила Чимина за собой. Они даже не стали включать свет и разбираться, что где находится — они просто набросились друг на друга, не желая вникать в прочие никому не нужные подробности. Хватая девушку за грудь, Чимин врывался языком в ее теплый рот, чтобы столкнуться с ее мягким бескостным органом и вступить с ним в непримиримую борьбу. Они оба шумно и возбужденно дышали, шаря руками по разгоряченным телам, терлись друг о друга и срывали мешающую одежду. Шелковый халат Пенелопы, под которым оказалась тоненькая маечка и шорты, полетел на пол, а следом за ним и верхняя одежда. Чимин тут же припал к небольшой, но упругой груди, начиная мять ее руками, целовать, мягко покусывать и играть с затвердевшими сосками. Как он долго ждал… слишком долго, чтобы терпеть. Он вдыхал естественный запах Пенелопы, проводил языком по ключицам, плечам и шее, желая побывать везде и всюду, садистски мучил пальцами женские ягодицы, в итоге забираясь ими под шортики, под которыми, к величайшему счастью, не оказалось нижнего белья.

— Вижу, ты подготовилась, малышка, — с жаром зашептал Чимин, сдергивая вниз приятные на ощупь шорты. В следующее мгновение его рука затерялась между ног Пенелопы, профессионально лаская ее так, что девушка начала стонать и выгибаться, как влюбленная кошка. — А если я сделаю так?

Чимин опустился на колени, раздвинул пальцами половые губы Пенелопы и стал быстро, с напором ублажать ее языком, играя с клитором и проникая в ее влагалище, но он больше не мог сдерживаться. Поднявшись, парень подхватил девушку под ягодицы, приподнял ее и позволил ей самой опуститься на его возбужденный орган. Он без труда оказался внутри, охваченный ее мышцами, и стал входить все глубже и глубже.

— Тэхен… — простонала Пенелопа, сжимая пальцами крепкие плечи парня.

— Я Чимин, — нахмурившись, он резко толкнулся в девушку и стал плавно, но быстро двигаться вместе с ней.

Они занимались любовью в прачечной клиники, где оба проходили курс лечения, но это их вовсе не смущало. Они делали то, чего давно хотели, и плевали они на мораль и общепринятые правила поведения и приличия. Чимин впечатал Пенелопу в стену, наращивая темп, уткнулся лицом в ее грудь и громко задышал, наслаждаясь тем, как девушка сама не без грешного удовольствия скачет на его твердом члене. Она выгибалась, прижималась к Чимину, зарывалась пальцами в его влажные волосы и похотливо облизывалась, прося дать ей кончить. Парень и сам был близок к финалу, но внезапные головные боли сорвали всего его планы. Он стал замедляться, сбиваться с ритма и в целом отвлекаться от любимого занятия. Он смотрел на искаженное гримасой экстаза лицо Пенелопы, на ее качающуюся грудь, но перед его глазами все расплывалось. Кто-то отчаянно хотел загнать его обратно, не позволить закончить начатое, но Чимин не сдавался. Стиснув зубы, он повалил девушку на пол, навис над ней и стал нещадно вдалбливаться в ее тело, боясь не успеть достичь оргазма. Если его сейчас прервут, он просто сойдет с ума.

— Чим… Чимин, мне больно, — Пенелопа зажмурилась, упершись руками в грудь парня, и попыталась отодвинуться от него, но он схватил ее бедра и не позволил двигаться.

— Потерпишь, — шикнул Чимин, входя в девушку на полную длину и даже не думая останавливаться.

— Я говорю, ты делаешь мне больно! — завопила она, с ужасом глядя на то, как изменился Чимин. — Пусти!

— Ну уж нет, куколка, — Чимин рыкнул и болезненно укусил Пенелопу за нижнюю губу. — Ты эту кашу заварила, вот и расхлебывай.

Чимин в последний раз взглянул на девушку, лежащую под ним, закрыл глаза, а после остановился, вскочил на ноги и, натянув штаны, стал ругаться на непонятном Пенелопе языке. Он размахивал руками, повышал тон своего голоса все сильнее и шатался из стороны в сторону так, словно уворачивался от чьих-то ударов и сам пытался кого-то ударить в ответ, размахивая кулаками. Перепуганная девушка подобрала свою одежду и выбежала из прачечной, не желая иметь к произошедшему никакого отношения. Она решила для себя, что сделает вид, что ничего не было и что она вообще не знает ни Чимина, ни Тэхена. Зато на шум сбежались санитары: включив свет в прачечной, они застали пациента, который избивал и душил сам себя. Они ловко скрутили его, впихнули в рот две таблетки, и когда парень вырубился, позвали дежурного врача.